«Только что возвратилась из отпуска. Сочувствую вашим несчастьям. Почему бы вам не применить здесь весы?»
Королевский Совет много часов подряд размышлял над этим посланием. Были привлечены эксперты и консультанты из Палаты Мер и Весов, а также несколько специалистов с центрального рынка столицы, больших мастеров по части взвешивания, недовешивания и обвешивания. Вся эта куча народу, собравшись в тронном зале, судила-рядила так и эдак, высказывала веские замечания, приводила весомые аргументы, но так и не смогла прийти к какому-нибудь мало-мальски толковому выводу.
Принц Флоризель не присутствовал на заседании Королевского Совета, да его и не приглашали, поскольку он не был достаточно компетентен. Однако принц не сидел сложа руки — отправившись в ближайшую мастерскую, он заказал там огромные золотые весы, и, когда заказ был выполнен, установил их в дворцовом саду под развесистым дубом. На следующее утро он обратился к принцессе:
— Моя милая Мелисанда, мне кажется, настало время для серьезного разговора. Мы с тобой взрослые люди — мне уже скоро двадцать, а в эти годы пора остепениться и подумать о будущем. Поскольку мы как будто — если мне, конечно, не изменяет память — решили навсегда соединить свои судьбы, согласишься ли ты довериться мне целиком и полностью?
Принцесса кивнула, пока еще плохо понимая, куда он клонит.
— Тогда спустись в сад и сядь на одну из чашек этих прекрасных золотых весов.
Это весьма экстравагантное предложение несколько подпортило эффект от солидного и глубокомысленного начала его речи, но принцесса тем не менее послушно исполнила просьбу своего будущего супруга.
— А кто сядет на другую чашку? — спросила она, глядя на принца и с трудом сохраняя серьезность, ибо эти весы очень напоминали по внешнему виду обыкновенные детские качели.
— На них не сядет никто, — заявил сей зрелый муж, умудренный почти двадцатью годами жизненного опыта. — Эта чашка предназначена для твоих волос. Понимаешь, в чем дело — мы не можем отрезать волосы от тебя или тебя от волос, поскольку в этом случае кто-нибудь из вас обязательно начинает расти, — я до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю твою чудовищ… то есть, твою прелестную фигуру, нависающую над островом подобно туче… то есть, я хотел сказать, подобно прекрасному светлому облаку… Однако я отвлекся. Суть моей идеи такова: мы дождемся, когда ты и твои волосы совершенно уравновеситесь и отрежем вас друг от друга в тот самый момент, когда невозможно будет определить кто от кого отделился. В этом случае ни у тебя, ни у волос не будет повода для того, чтобы пускаться в безудержный рост.
— Или, напротив, повод будет у нас обоих, — скептически заметила принцесса.
— Это исключено, — сказал Флоризель. — Ты слишком высокого мнения об уме Маливолы, если думаешь, что она могла предусмотреть такую возможность. И, кроме того, фея Фортуна не зря ведь упомянула про весы. Ну как, ты согласна рискнуть?
— Поступай, как считаешь нужным, — вздохнула бедная принцесса, внутренне готовясь в самому худшему, — но сперва я хочу поцеловать маму, папу, няню и тебя, мой драгоценный, на тот случай, если я снова стану великаншей и не могу больше ни с кем целоваться.
На сей счет у принца возражений не было; он тут же вызвал в сад упомянутых Мелисандой лиц, и все они с чувством перецеловались.
Затем няня обрезала волосы принцессы, и они сразу принялись расти с удвоенной быстротой, заполняя вторую чашу весов. Король, королева и няня плотно их уминали, а принц в это время стоял между чашами с обнаженным мечом, готовясь в нужный момент нанести удар. Он сделал это тогда, когда стрелка на шкале чуть-чуть не дошла до середины, и поступил совершенно правильно, ибо за то время, что его меч рассекал воздух, волосы успели подрасти еще на пару дюймов и были отсечены от принцессы как раз в момент абсолютного баланса весов.
— А у тебя недурной глазомер, мой юный друг, — сказал король, обнимая своего теперь уже стопроцентного зятя, ибо условие конкурса было выполнено — волосы Мелисанды перестали расти, да и сама она не проявляла больше склонности к гигантизму.
Чаша с золотистыми волосами звонко ударилась о землю, когда принцесса спрыгнула с другой половины весов и бросилась обнимать своих родных и близких. Все они плакали и смеялись от счастья.
Свадьба Мелисанды и Флоризеля состоялась уже на следующий день. Все присутствовавшие на ней единодушно отмечали редкостную красоту невесты, а также то обстоятельство, что ее роскошные волосы были — сравнительно, конечно, — коротки, доходя ей только до лодыжек. Если уж быть предельно точным, то их длина, как это зафиксировано в придворной летописи, составляла ровно пять футов пять с четвертью дюймов. Дело в том, что расстояние между чашами весов составляло десять футов десять с половиной дюймов, а принц нанес удар как раз посередине — миллиметр в миллиметр. Кстати, после такого великолепного удара мечом никто больше уже не пытался высказывать сомнения относительно его компетентности.
Ни для кого, я думаю, не секрет, что когда-то давным-давно драконы были столь же обычным (и почти таким же опасным) явлением, как в наше время автобусы и поезда. Но поскольку всякий уважающий себя принц считал своим первейшим долгом убить дракона и спасти из его лап какую-нибудь прекрасную принцессу, численность драконов век от века неуклонно снижалась. Редко кому из них удавалось дожить до преклонных лет и умереть естественной смертью, а многие погибали в совсем еще юном возрасте, не успев толком познать жизнь и не оставив потомства. С другой стороны, уважающим себя принцессам становилось все труднее найти дракона, от которого их мог бы спасти какой-нибудь отважный принц. И вот наконец пришло время, когда драконы совсем перевелись во Франции, а также в Испании, Италии и России. Кое-кого из них до сих пор еще можно увидеть в Китае, но это не настоящие живые драконы, а всего лишь их бронзовые копии. В Америке же драконы не водились вовсе — по крайней мере наличие их там никогда и никем установлено не было. Зато совершенно точно установлено, что последний настоящий дракон жил в Англии — разумеется, это было очень давно, задолго до начала того, что мы сейчас именуем английской историей. Дракон обитал в огромной пещере среди скалистых гор на полуострове Корнуолл и выглядел именно так, как должен выглядеть достойный представитель их древнего драконьего племени — добрых семьдесят футов в длину от ноздрей и кошмарной пасти до кончика устрашающего хвоста. Он выдыхал огонь и дым, а при ходьбе издавал оглушительный скрежет и грохот, поскольку тело его было покрыто железной чешуей. Крылья его по виду напоминали крылья летучей мыши, только в несколько тысяч раз больше. Все жители окрестных городов и сел панически боялись дракона, что было вполне естественно — на то он и дракон, чтобы его панически бояться.
Когда единственной дочери короля Корнуолла исполнилось шестнадцать лет, она уже знала, что ей вскоре предстоит встреча с драконом, рассказы о котором она слышала чуть ли не с колыбели. Она также знала, что дракон ее не съест, а только подержит немного в плену, после чего откуда ни возьмись явится героически настроенный принц и по-свойски разделается с чудовищем. Однако принцессе почему-то очень не хотелось иметь дела с драконом; она вообще предпочла бы не участвовать в этом рискованном предприятии.
— Все знакомые мне принцы просто какие-то дурачки и оболтусы, — говорила она своему отцу. — Я сомневаюсь, что кто-нибудь из них сможет меня спасти.
— Такова традиция, — отвечал король. — Он будет обязан тебя спасти и спасет, а как же иначе?
Они были одни в дворцовом саду, и его величество позволил себе немного расслабиться, усевшись прямо на траву и сняв с головы тяжелую корону.
— Папочка, милый, — сказала принцесса, закончив плести венок из маргариток и шутки ради примеряя его на королевскую макушку, — папочка, милый, а почему бы нам не сделать все наоборот? Давай привяжем одного из этих маленьких придурковатых принцев к скале перед пещерой, а затем приду я, убью в честной схватке дракона и спасу от него принца. Так выйдет гораздо лучше и, главное, надежнее — ты же знаешь, что в бою на мечах любой из соседских принцев не годится мне даже в подметки.
— Что за сумасбродная идея! — возмутился ее отец и вновь надел на голову корону, вовремя заметив показавшегося в конце аллеи премьер-министра, который нес ему на подпись целую корзину указов, постановлений и рескриптов. — Выкинь эту дурь из головы! Я в молодые годы спас от драконов твою мать, а сейчас это должен сделать твой будущий муж. Я надеюсь, ты не хочешь выставить его, а заодно и всю нашу семью, на посмешище?
— Да, но этот дракон — последний. К нему нельзя относиться так, как ты относился к драконам в своей молодости.
