«И несообразительные, хоть и человекообразные», — подумала Марта. А вслух сказала:
— Как все там в зоопарке на нас обидятся! Но нам нужно возвращаться туда. Потому что иначе наши друзья будут зря ждать и надеяться, что мы устроим им каникулы.
— И потому что нам здесь хорошо, а им сейчас плохо, — добавил Гаврила. — А это нечестно.
— И поэтому мы должны быть с ними рядом, — тоже добавил Олег.
Обезьяны поняли, что ощущают этот шоколадный запах и дышат этим шоколадным воздухом в последний раз. А Марта стала нюхать его изо всех сил, чтобы потом он подольше задержался хотя бы в памяти. Даже Шоколадный буфетчик сейчас не улыбался. Он тоже не хотел расставаться с обезьянами. А Марте так не хотелось бросать цирк, арену и своих зрителей, которые каждый вечер кричали ей «Браво» и бросали цветы. Может быть даже ей опять придётся сменить свои красивые платья на деревенский ватник или простенькие пеленки. И ещё придётся возвращаться не просто так, а с позором. Но возвращаться было нужно. Чтобы всё было по-честному!
— Недавно я рассказывал льву о наших приключениях этим летом, — говорил Олег. — Он слушал с интересом и сказал, что мы прошли огонь, воду и медные трубы.
— Воду я помню — это когда шёл дождь на станции Московское море, — сказал Гаврила. — А огонь?..
— Огонь был в железном ящике у того копченого шашлычника, — догадалась Марта.
— А трубы — сейчас, в цирке, — добавил Олег. — Медные, в оркестре. Только мы их вскоре не услышим. Никогда.
Глава 13
Тихое восстание в крысином логове!
А разговор монет в логове Пасюка всё не умолкал.
— Мы здесь лежим и лежим, — с негодованием звенела маленькая копейка, — а могли бы давно обменяться на столько нужного и хорошего. Надо поднять восстание! Восстать против крыса Пасюка, этого мошенника. Призываю!
— Восстание? — вопросительно зазвенел старый-старый и почтенный пятак. Не просто старый, а даже древний и позеленевший от этой древности. — Да, восстание поднять надобно. Это можно. Токмо тихое и интеллигентное. Чтоб как-нибудь по-благородному…
— А мы просто возьмем и уйдем от этого нечестного Пасюка. Укатимся, — с иностранным акцентом прозвенел старинный дублон. Он среди монет считался самым умным. Недаром на нём было изображено сразу две головы. — Так, чтобы этот крыс поначалу ничего и не заметил. Чтобы вдруг проснулся на голом земляном полу, а нас уже нет. И больше никогда мы здесь не окажемся, не прикатимся сюда, к этому жадному жулику. Лучше вернёмся к своим прежним хозяевам. Тем, у кого Пасюк выманил нас.
— Причём обманным путём! — громко и возмущенно зазвенела молодая мелочь, копейки и пятачки.
— Только вот у многих из нас прежние хозяева были не лучше этого крыса. Такие же жадные и нечестные, — зазвякал тусклый советский гривенник, который уже давно-давно лежал здесь. — Предлагаю следующее… Таким, как я, катиться в магазины и потратиться на что-нибудь достойное. Например, на подарки, на сладости всякие. Кондитерские изделия для детей, школьников и дошкольников. У детей недавно был праздник. Первое сентября — День знаний, если по-старому…
— Ура! — радостно зазвенела мелочь. — Ура, в магазин! Мы так давно хотели в магазин…
— Так много сладостей получиться в обмен на нас. Ведь нас здесь немало накопилось, — прозвенел умный дублон. — Только как мы передадим все эти сладости детям?
— Просто, — звякнула самая главная здесь монета. Золотая, висящая на стене, будто портрет. — Я знакома со многими ребятами из школы ШЮВ…
— У нас с ними многие знакомы, — хором и непочтительно перебила её мелочь. — Ведь многие из наших попали сюда, к крысу Пасюку, в обмен на книги для школьной библиотеки. Которых, вообще, не было.
— Так вот, — продолжала золотая. — Надо отправиться на переговоры с учениками школы ШЮВ. И договориться, чтобы они в своей волшебной школе, волшебным путём сделали так, чтобы обменянные на нас сладости попали ко всем детям. И вообще, ко всем, кто любит сладкое. Чтобы никого не забыли.
— Мы отправимся, — звякнули хором двое друзей, толстяк-пятак и полушка-толстушка.
— Ну, и я с вами, — завершающе прозвенела главная золотая.
А крыс Пасюк спал сверху и ничего не слышал.
* * *
И вскоре трое делегатов от кучи монет катились в сторону Школы юных волшебников. Золотая монета, та самая, с портретом какого-то бородатого старика, впереди. Она подскакивала, позванивала и поблескивала в лучах вечернего заходящего солнца.
В это время по дороге ехали Хамко и Зуботычкин на своей жёлтой машине с ведерком на крыше.
— О, смотри, что это там блестит? — Заметил что-то Зуботычкин. — Это же монета! А вон ещё другие!
— Да, точно, средства, — Тоже заметил Хамко.
Полиционеры остановились и выскочили из машины. Кинулись ловить монеты, но те были быстрее. Полиционеры бегали за ними, метались, падали на землю, пытаясь их схватить. Но те отпрыгивали, как лягушки и проворно откатывались. Монеты, вообще, легко в руки не даются. И вот, со звоном подскакивая на асфальте, они быстро укатились вдаль. Исчезли с глаз.
Потные, перепачканные в пыли и огорченные полиционеры стояли и бессмысленно смотрели вслед сгинувшим средствам. В это время Зуботычкин опять что-то заметил. Вдалеке поднимался столб дыма. Сначала тонкий и жидкий он становился всё выше и толще.
— Гляди, вон что-то горит, — сказал Зуботычкин.
— Пусть горит, — отозвался расстроенный Хамко. — Нам какое дело!
А это горел их полиционерский участок. Вместе с обезьянником, микроскопом и электрическим чайником, который так любил посвистеть. И который полиционеры на этот раз забыли выключить.
Глава 14
В волшебное утро!
На следующее утро совсем рано по улице ехал маленький игрушечный танк. Проехал, а за ним появились и прошли игрушечные звери: львы, тигры, жирафы. И впереди них — плюшевый слон. Слон был самый большой среди всех — ростом с кошку. Потом на тихой утренней улице послышался какой-то галдёж. Доносились чьи-то тоненькие голоса, они приближались и становились громче. Много-много голосов. Это шли куклы и болтали на ходу. А некоторые из них ещё и разговаривали с кем-то по совсем маленьким сотовым телефонам. Только говорили и болтали они сразу все, одновременно, и поэтому ничего нельзя было разобрать.
Куклы были нарядные и тщательно причёсанные, будто они приготовились к какому-то большому празднику или радостному событию в своей кукольной жизни. Сзади за ними само собою ехало их игрушечное имущество. Катились маленькие пианино. Шагали кровати и диваны, с увязанными в узлы кукольными платьями на них сверху. Скакали стулья и табуретки.
Все эти игрушки шли из «Детского мира». Это на них вчера потратилось много разных монет, которые всё-таки сбежали из логова крыса Пасюка. А три монеты сумели добраться до Школы юных волшебников и обо всём договорились с ребятами. Те сделали так, чтобы все игрушки попали туда, где их ждали больше всего. Пришли пешком сами.
Сегодня юные волшебники наперебой совершали всякие чудеса. Кто какие умел. Даже рассвело в этот день раньше, чем обычно. Наверное, кто-то из школы ШЮВ проснулся рано и захотел, чтобы стало светло.
А никто из многих-многих детей, которые собирались в свои обычные неволшебные школы, сначала не заметил, что все их желания исполняются сами. Исчезла пенка с кипяченного молока, а в манной каше не стало комков. И шнурки на ботинках перед выходом в школу больше не запутывались и, вообще, завязывались сами. Те, кто хотел быстрее вырасти, выросли сразу же. На два, на три и даже на пять сантиметров. И тоже поначалу не заметил этого.
Ещё оказалось, что у одного мальчика и одной девочки в кладовке висели давно заброшенные коньки с ботинками, из которых они выросли. А через несколько месяцев перед Новым годом каждый из них обнаружит, что ботинки стали больше. И на коньках опять можно кататься.
Прохожие, которые шли мимо Школы юных волшебников, пока не замечали, что клумба перед этой школой сильно изменилась. Это была уже не та, прежняя клумба. Все цветы и зелёная трава рядом с ней были теперь из настоящего сладкого крема и шоколада. И даже вместо кирпичей, которые раньше клумбу огораживали, сейчас из земли вокруг неё торчали большущие леденцы.
В этот день на деревьях в Москве созрел необычный урожай. И очень быстро, за несколько минут. На рябинах вдруг появились гроздья прозрачных круглых леденцов. Сквозь них уже просвечивало появившееся солнце. На липах распустились пирожные. На березах во дворах и парках повисли конфеты «Мишка на севере», а на тополях — «А ну-ка, отними!». На древнем дубе, который давным-давно, триста лет стоит на одной улице, сразу же поспели шоколадные трюфели. И на всё это тоже потратились беглые монеты из логова Пасюка. Те из них, которые решили укатиться в кондитерские магазины. И это было ещё не всё…
