— А что же вам давали?
— Ну, оно было такое сладенькое.
— Мёд?
— Нет.
— Землянику?
— Нет.
— Черешню?
— Нет.
— Как оно выглядело?
— Оно было такое сдавленное и связано, как венок.
— Так это фиги.
— Фиги, фиги, да, папа, фиги, это были фиги, фиги!
И светлячки радовались, и мама тоже, и папа радовался, и когда Яночка это услышала, тоже обрадовалась.
— Малыши, а хорошо ли вы поблагодарили? — спросила Яночка.
— Поблагодарили? О, мы забыли.
— Ну, это нехорошо. Я вам так скажу: я дам вам кусочек мёда, отнесите его папе и маме божьим коровкам, хорошенько поблагодарите и передайте, что все им кланяются.
И Яночка передала им мёд, а папа и мама — низкие поклоны, и малыши-светлячки отнесли туда мёд и аккуратно передали поклоны.
И они любили друг друга.
Папа светил, а мама вела хозяйство, девочки-личинки ей помогали, а мальчики-жучки учились летать. И уже неплохо у них получалось. И пришла осень. Света убывало, а холода прибывало, и тогда папа решил, что уже никуда не полетит. Только, что ещё все встретятся у Яночки. И встретились, все десять светлячков с папой и мамой, и те из валежника тоже все. Столько их там было! И они сидели у печи, ели, пили и разговаривали о крёстной, о крёстном, и как всё было раньше, и как папа первый раз влетел в окно того большого красивого дома в садах за городом, как тот на помосте проповедовал: «Ибо послушание больше, чем жертва есть», и как папа потом всё не слушался.
— Ну, малыши, когда же вы полетите? — спросила Яночка.
— О, уже скоро, правда, папа!
— И, если даст Господь Бог, на следующего святого Иоанна.
— Ну, хорошо, — обещала Яночка. — Если мне Господь Бог позволит этого дождаться, я вас провожу.
А старый светлячок из валежника предсказывал, что в этом году суровой зимы не будет, он это заметил по муравьям. И они обрадовались. Ещё помолились, и те из валежника спешили под дуб, а эти из-под можжевельника принесли Яночке всё на зиму и ровно сложили — когда было готово, пожали лапки, расцеловались — дома тоже всё быстро подготовили, только ещё:
В потёмках Твои служки,
как к курице цыплятки,
спешим к Твоей защите,
наш милосердный Боже.
И тут же легли, и спали, и спали, и спали. И так сладко им спалось.
Глава десятая. Счастье и при тяжёлых потерях
И пришла весна. Всё, всё расцвело, и пчёлы так громко жужжали, и трава была такая высокая, и роса как кристаллы граната, и птицы пели без устали, а сверчки — уж те-то настрекотались вволю! И светлячки не находили себе места. Малыш и Малявка, Малявочка и Крошка, Яношек, Яничек, и Святоянек. Солнце только клонилось к западу, а они уже были перед домиком, поднимались в воздух, один выше другого. И когда увидели, что от рощицы идёт Яночка, полетели ей навстречу и почти её принесли.
— Я так рада, что вас, дорогие светлячки, ещё могу проводить, а потом уйду и я.
Но малыши её не поняли. Вот было радости. У личинок завтрак уже был готов, шоколад, а к нему поджаренные крендельки. Помолились и позавтракали, и собрались лететь с Божьей помощью.
Светлячки уже поднимались в воздух, но папа захотел им ещё кое-что напомнить.
— Дорогие малыши! Сегодня вы полетите и будете светить людям. Хорошо. Когда я летел в первый раз, папа и крёстный меня предупреждали, чтобы я хорошенько слушался, иначе буду поступать плохо. Но я всё же не слушался. Однажды я чудом не погиб, а в другой раз я думал, что сойду с ума. И если бы меня Сам Господь Бог не научил слушаться, я бы, наверное, и до сих пор слушаться не хотел. И поэтому я вам желаю, дорогие малыши, чтобы я был вам предостережением, и чтобы Сам Господь Бог вас слушаться научил.
Папа был сильно взволнован, Яночка плакала, мама плакала, и девочки тоже расплакались. И они полетели. Но только низёхонько и тихонько, чтобы Яночка и мама, и Голубка, и Голубушка, и маленькая Яночка поспевали. Там на холме за ручьём они попрощались. Личинки вернулись, а светлячки полетели далеко-далеко к самому горизонту, папа посередине, а они вокруг него.
— Только не бойтесь! — поучал их папа. — Хорошенько светите и ничего с вами не случится. Вот домик лесника. Когда-нибудь и с ним повстречаетесь.
Он носит сумку через плечо, а на голове шляпа с пером. Смотрите, туг виноградники, в них растёт виноград, который нам присылает Яночка. Сейчас здесь гроздей нет, они появляются к осени, но виноград уже цветёт. Правда, хорошо пахнет!
И они всё летели и летели. Везде полно светлячков, только и мелькали, и раздавалось:
— Бог в помощь! Бог в помощь!
И папа тоже:
— Бог в помощь!
И Малявка тоже:
— Бог в помощь! — и Малявочка тоже, и Крошка, и Яношек, и Яничек, и Святоянек:
— Бог в помощь! Бог в помощь!
— Смотрите, тут начинаются сады, а эти большие красивые постройки — виллы. Я всегда свечу вот в этом саду. Но сегодня сначала слетаем к тому окну в большом доме. Нам придётся лететь через город. Смотрите, вот башни, а здесь как раз под нами фонтан, лев в него изрыгает воду — посмотрим на него как-нибудь.
И они летели. За городом в прекрасном саду у дороги был большой красивый дом, очень большие окна, а двери открыты настежь, и в те двери постоянно входили люди, старые и молодые, мальчики и девочки. Светлячки не мешкали — то самое окно над дверьми было открыто — они влетели туда, уселись на раму внизу и смотрели. С потолка вниз свешивались три огромные люстры и ярко светили. Внизу стояли скамьи уже полные людей. Перед каждым были две книги и одна уже открыта.
Тут один из них взошёл на помост, этакий молоденький господин со светлыми шёлковыми волосами. Папа глазам своим не поверил. «Он или не он?» А был это он, тот светловолосый Павлик. Ах, как папа обрадовался! И они собрались петь. И запели, и так красиво. Потом Павлик молился: «За всех тех нестойких людей, что были непослушны и немилосердны, чтобы Господь Бог простил их ради возлюбленного Сына Своего и Духом Своим освятил их».
Потом он открыл там, на столике большущую книгу и читал: «Блаженны милосердные: ибо они помилованы будут».[30] И когда они сели и внимательно слушали, он начал им рассказывать, каким он сам был непослушным и немилосердным мальчиком. Однажды вечером, когда они играли в саду, он, мол, заметил летящего светлячка. Тут же сорвал с головы шляпу и со всей силы ею по бедному жучку ударил. И ему это было всё равно. А мама тогда на него с укором посмотрела. Но ничего не сказала. Ночью же ему приснился сон. Ему снилось, что уже наступило утро, и мама пришла его будить. В руке держала его шляпу.
— Посмотри, Павлик, что здесь такое на твоей шляпе?
И когда он посмотрел, то там было крылышко светлячка.
— Павлик, откуда здесь взялось это крылышко?
— Знаете, мама, я этой шляпой вчера сбил светлячка.
— Да, я знаю, но теперь посмотри, ты же его убил! Господь Бог его сотворил, чтобы он нам ночью красиво светил, а ты его убил! Думаешь, это тебе так сойдёт? «Блаженны милосердные, ибо они помилованы будут». Ты же милосердным не был, ты светлячка убил, и поэтому помилован не будешь.
Он же, мол, тогда заплакал, но мама оставила его и вышла. А он плакал, пока не проснулся. Тут-то он понял, что ещё ночь, и это был сон. Но утром сразу же пошёл посмотреть на шляпу, и крылышко на ней и в самом деле было. О, вот когда он во всём раскаялся! И слова Господни: «Блаженны милосердные: ибо они помилованы будут», они, мол, у него в памяти застряли, и Дух Святой будто бы ему с тех пор часто показывал, что он пока ещё весьма часто бывает немилосерден. И призвал, чтобы все своё немилосердие вспомнили и смирились, и никого не осуждали и не проклинали, и раз Господь Бог с ними настолько милостив, что ради возлюбленного Сына Своего все грехи им отпустил, чтобы, благодаря Ему, они были ко всем и к каждому милосердны.
И пока папа это слушал, стал плакать. А там, на первой скамье рядом с помостом сидела высокая, полная женщина, немного уже сгорбленная, а её каштановые локоны совсем побелели, а рядом с ней сидела очень, очень красивая девица, и обе они плакали.
Он сказал «Аминь» и все молились и пели, а когда пели, Павлик глянул на окно над дверьми, а там внизу на раме сидело восемь светлячков, семь молодых, а восьмой был Малыш. Вот Павлик, наверное, обрадовался! И, выходя, они что-то клали у дверей на тарелку, и оно звякало. И светлячки тоже полетели.
— Пойдёмте, пойдёмте, как-нибудь снова в другой раз! Теперь мы должны хорошенько светить.
И они полетели в тот самый сад у красивого дома и остались там все. Папе казалось, что света там всё ещё не хватает. И они все светили и светили, всю ночь хорошо светили, а когда петухи начали кукарекать, папа сказал:
— Слышите? Петухи кукарекают, день начинается, а вон там, смотрите, и небо краснеет. Летим-ка лучше домой!
