И шрифтом чуть покрупнее:
«ПРОПАЛА СУМКА МУМИ-МАМЫ! Никаких путеводных нитей! Розыски продолжаются. Неслыханное пиршество в вознаграждение за находку!»
Как только новость облетела долину, по всему лесу, на горах и на морском побережье поднялась страшная беготня. Даже последняя лесная крыса и та сочла небезвыгодным принять участие в поисках. Дома остались лишь старые да недужные, и вся долина огласилась криками и топотом ног.
— Охохонюшки, — сказала Муми-мама. — Ну и задала я всем гону!
Но в душе она была очень довольна.
— Чтосла всесла ищут? — спросил Вифсла.
— Да мою сумку, что же еще, — отвечала Муми-мама.
— Чернслую? — спросил Тофсла. — С четырьмясла карманслами?
— Что ты сказал? — спросила Муми-мама, она была слишком расстроена и не могла сосредоточиться.
— Чернслую с четырьмясла карманслами? — повторил Тофсла.
— Да, да, — ответила Муми-мама. — Бегите поищите ее, мои маленькие друзья!
— Ну чтосла ты думасла? — спросил Вифсла, когда они вышли в сад.
— Не могусла видеть ее в таком горесла, — отвечал Тофсла.
— Пожалуй, придетсла отдатьсла, — со вздохом сказал Вифсла. — Хотя так хорошо бысло спать в ее карманслах!
Они направились в свое потайное местечко, которое еще никто не успел обыскать, и вытащили из-под розового куста сумку Муми-мамы.
Ровно в двенадцать Тофсла и Вифсла прошли через сад, волоча за собой сумку. Их тотчас заметил ястреб и разнес весть по долине. Во все концы полетели телеграммы: «СУМКА МУМИ-МАМЫ НАЙДЕНА! Ее нашли Тофсла и Вифсла! Трогательные сцены в Муми-доме!»
— Неужели правда?! — воскликнула Муми-мама. — Я не знаю как рада! Где же вы ее нашли?
— В кустслах, — отвечал Тофсла. — В ней было так хорошо спатьсла…
Но в эту минуту в комнату ввалилась толпа поздравляющих, и Муми-маме так и не довелось узнать, что ее сумка служила спальней Тофсле и Вифсле! (И, быть может, это даже к лучшему.)
Что до остального, то все только и думали о большом августовском пире. С приготовлениями надо было управиться до восхода луны. Даже Ондатр и тот проявил интерес к предстоящему торжеству.
— Вы должны поставить много столов, — сказал он. — Больших и маленьких. В самых неожиданных местах. Кто станет сидеть на месте во время большого пира? Пожалуй, суеты будет больше обычного. Вначале следует подавать на стол что получше, а чем угощать потом — не столь важно, ведь гости уже будут сыты. И не нагоняйте на них скуку всякими представлениями, песнями и так далее, пусть они сами и будут программой.
Выказав столь поразительную житейскую мудрость, Ондатр удалился в гамак читать книгу о Тщете Всего Сущего.
— Что мне надеть? — спросила фрекен Снорк. — Голубое украшение из перьев или диадему с жемчужинами?
— Давай перья, — ответил Муми-тролль.
— Ладно! — сказала фрекен Снорк и бросилась вон.
В дверях она столкнулась с братом, который нес в охапке разноцветные бумажные фонарики.
— Осторожно! — сказал он. — Ты из них винегрет сделаешь! Убей бог, не пойму, для чего существуют на свете сестры!
Он прошествовал в сад и стал развешивать фонарики на деревьях. А Хемуль тем временем закладывал в подходящих местах фейерверочные снаряды: звездные дожди, огненные змеи, бенгальские вьюги, серебряные фонтаны и взрывающиеся ракеты.
— Я ужасно волнуюсь! — сказал Хемуль. — Может, бабахнуть штучку для пробы?
— При дневном свете ничего не увидишь, — сказал Муми-папа. — Если хочешь, возьми огненного змея и спали его в погребе.
Муми-папа стоял перед крыльцом и разводил пунш сиропом. Время от времени он пробовал свою стряпню на вкус. Выходило очень недурно.
— Одно плохо, — сказал Снифф. — У нас не будет музыки. Снусмумрик-то ушел.
— Пустим приемник через усилитель, — сказал Муми-папа. — Все образуется! Второй бокал поднимем за Снусмумрика.
— А первый за кого? — с надеждой спросил Снифф.
— За Тофслу и Вифслу, разумеется, — ответил Муми-папа.
Тесто для оладий Муми-мама замесила в ванне, потому что не хватало горшков, а из погреба вынесла одиннадцать большущих банок варенья. (Двенадцатая лопнула, когда Хемуль стал пускать в погребе огненных змеев, но большой беды в этом не было, так как Тофсла и Вифсла почти все подлизали.)
— Подумслать тольксла! — сказал Тофсла. — Скольксла шумсла в нашу честьсла!
— Да, трудно понятьсла, — согласился Вифсла.
Тофсле и Вифсле отвели почетные места за самым большим столом.
Когда стемнело и можно было зажигать фонари, Хемуль ударил в гонг, что означало: приступаем!
Начало было очень торжественное.
Все нарядились в свое самое лучшее и чувствовали себя немножко стесненно. Все здоровались, раскланивались друг с дружкой и без конца повторяли: «Как хорошо, что нет дождя» и «Как хорошо, что сумка нашлась».
Никто не смел сесть первым за стол.
Муми-папа произнес небольшую вступительную речь, в которой объяснил причину торжества и выразил благодарность Тофсле и Вифсле.
Потом Муми-папа заговорил о том, как коротко северное лето и что все должны повеселиться на славу, потом начал рассказывать о днях своей юности. Но тут Муми-мама выкатила тачку оладий, и ее встретили громом рукоплесканий.
Все сразу почувствовали себя непринужденнее, и немного погодя пиршество было в полном разгаре. Весь сад, да что там сад — вся долина была уставлена маленькими освещенными столами. Вот, описывая величественную дугу, взмыла в беспредельную высь ракета и рассыпалась дождем белых звезд, которые стали тихо-тихо падать на долину. Все букашки-таракашки повернулись носами к звездному дождю и закричали «ура!». Ах, как чудесно это было!
А вот забил серебряный фонтан, вот замела над верхушками деревьев бенгальская вьюга, и Муми-папа выкатил на садовую дорожку большущую бочку с пуншем. Все бросились к нему с посудой, и Муми-папа каждому наполнил посудинку, будь то чашка, или бокал, берестяной кубок, или ракушка, или свернутый фунтиком лист.
— За Тофслу и Вифслу! — провозгласил весь Муми-дол. — Ура! Ура! Ура!
— Урасла! — закричали Тофсла и Вифсла и чокнулись друг с дружкой.
Муми-папа вынес в сад приемник и поймал танцевальную музыку из Америки. Вся долина разом пустилась в пляс, запрыгала, затопала, завертелась, затрепыхалась.
— Разрешите? — сказал Муми-тролль, склоняясь в поклоне перед фрекен Снорк.
А когда он поднял глаза, он заметил над верхушками деревьев яркое зарево.
Это была августовская луна.
Огромная как никогда, оранжево-желтая и ворсистая по краям, словно персик, она выкатилась из-за кромки леса и озарила своим таинственным сиянием Муми-дол, наполнив его светом и тенью.
— Между прочим, ночью на ней можно увидеть кратеры, — сказала фрекен Снорк. — Погляди-ка!
— Там, должно быть, ужасно неуютно, — сказал Муми-тролль. — Бедный Волшебник, он все ходит и ищет там, наверху.
— Будь у нас хорошая подзорная труба, мы бы, наверное, смогли его разглядеть, — сказала фрекен Снорк.
— Да, — сказал Муми-тролль. — Ну а теперь потанцуем!
И празднество продолжалось с удесятеренной силой.
— Ты усталсла? — спросил Вифсла.
— Нетсла, — ответил Тофсла. — Я все думалсла. Всесла так к нам добрысла. Надо бы порадовслать их немножсла!
Они пошушукались между собой, затрясли головами и еще пошушукались.
А потом забрались в свое потайное местечко. Когда они вышли оттуда, при них был чемодан.
Уж полночь прошла, как вдруг весь сад озарился розовым светом. Танцы приостановились: все решили, что это какой-то новый вид фейерверка. Но это просто Тофсла и Вифсла открыли свой чемодан. Король рубинов, сверкая, лежал на лужайке, прекрасный как никогда. Все огни, фонари и даже сама луна померкли, потеряли свой блеск. В благоговейном молчании пылающий самоцвет обступала все более густая и многочисленная толпа.
— Уверена, что на свете нет ничего более прекрасного, — сказала Муми-мама.
А Снифф глубоко вздохнул и сказал:
— Ну и счастливцы же эти Тофсла и Вифсла!
* * *
Король рубинов сверкал красным глазом на окутанной ночной тьмою Земле, и Волшебник на Луне заметил его. Он уже совсем было отказался от дальнейших поисков. Усталый и печальный, отдыхал он на краю кратера, а его черная пантера спала поодаль. Он сразу понял, что это сверкает красным там, на Земле. Самый большой рубин на свете, Король рубинов, который он проискал не одну сотню лет! Не спуская с Земли горящего взора, он вскочил, натянул перчатки и набросил на плечи плащ. Собранные в него драгоценные камни он попросту вытряхнул — ведь его интересовал один-единственный самоцвет и он рассчитывал меньше чем через полчаса держать его в своих руках.
Пантера с хозяином на спине поднялась в воздух.
