Мастер все пил и рассказывал про свою юность, больше всего про Ирко, пока Михал не спросил, что же потом с ним сталось, с Ирко.
Стемнело, звезды вышли на небо, над крышей конюшни повисла луна.
– С Ирко? – Мастер обеими руками обхватил жбан с вином. – Я его погубил!
Подмастерья застыли от изумления.
– Да! – повторил Мастер. – Я его погубил. Как-нибудь расскажу про это. А теперь – пить! Вина!
Больше он не проронил ни слова. Пил, пока мертвецки пьяный не упал в кресло.
Подмастерья не могли преодолеть отвращения и ужаса. Так и не перенесли его в дом, оставили сидеть во дворе. Утром, проснувшись, он сам убрался восвояси.
До сих пор, если на мельнице в Козельбрухе объявлялись странствующие подмастерья и, согласно уставу гильдии Мельников, просили о ночлеге, они не находили тут приюта. По обычаям того времени, Мастер обязан был предоставить странникам еду и кров хотя бы на одну ночь, но он пренебрегал этим правилом, высокомерно отвергая их просьбу. Он, видите ли, не хочет иметь дела с бродягами и воришками, для них у него не найдется ни куска хлеба, ни ложки каши. Пусть отправляются ко всем чертям, а иначе он спустит собак, и те будут гнать их до самого Шварцкольма.
И странники уходили несолоно хлебавши. Если же кто-нибудь из них пытался возражать, Мастер устраивал так, что бедняге казалось, будто его травят псами. Приходилось отбиваться палкой и удирать со всех ног.
«Здесь не нужны соглядатаи, – объяснял Мастер, – и нахлебников нам тоже не надо!»
Разгар лета, удушливое марево над Козельбрухом. Трудно дышать. От водоема поднимается запах водорослей и ила. Видно, быть грозе.
Крабат после обеда улегся на берегу ручья в тени ракитника. Руки за голову, в зубах травинка. Его сморило, клонит ко сну.
Сквозь дрему услышал – кто-то, насвистывая, идет по дороге. Открыв глаза, он видит стоящего над ним незнакомца. Длинный, тощий, смуглый, с виду уже немолодой. Высокая, широкополая шляпа, в левом ухе – золотая серьга. А так путник как путник: холщовые штаны, тесак за поясом, через плечо – дорожный узелок. Странствующий подмастерье.
– Привет, брат!
– Привет! – зевнул Крабат. – Откуда? Куда?
– Вон оттуда, вон туда. Отведи меня к вашему мельнику!
– Он в своей комнате, – вяло пробормотал Крабат. – Из сеней прямо, а дверь будет налево. Не ошибешься!
Незнакомец с усмешкой оглядел Крабата.
– Делай как говорю, брат! Отведи меня!
Крабат почувствовал силу, исходящую от незнакомца. Она-то и заставила его подняться.
Мельник сидел в своей комнате за столом. Он недовольно взглянул на незнакомца, вошедшего с Крабатом. Но тому хоть бы что!
– Мир дому сему! – сказал он, приподняв шляпу. – Приветствую тебя, Мастер, и прошу оказать гостеприимство, согласно уставу гильдии. Мне нужен ночлег на одну ночь.
Но Мастер ответил в своей обычной манере и указал на дверь. Однако такое обхождение не смутило незнакомца.
– Насчет собак оставь при себе, я знаю, что у тебя их нет. Разрешаешь?
С этими словами незнакомец преспокойно уселся по другую сторону стола.
Крабат ничего не понимал. Как это Мастер позволяет такое? Он бы должен вскочить, вытолкать чужака взашей... Почему же он этого не делает?
Безмолвно сидели эти двое по обе стороны стола, сверлили друг друга взглядом.
Где-то вдалеке раздались первые раскаты грома, глухо, едва различимо.
В дверях появился Ханцо, за ним Михал, Мертен и остальные. Теперь все были в сборе. Как они потом говорили, каждый почувствовал желание увидеть Мастера. Это и привело их сюда.
Гроза приближалась. Порыв ветра захлопнул окна. Сверкнула молния.
Незнакомец вытянул губы и вдруг... плюнул на стол. Тут же на этом месте, откуда ни возьмись, появилась красная мышка.
– Ну-ка, Мастер, теперь ты, если сумеешь!
Мастер выплюнул черную мышь, одноглазую, как и он сам. Мыши обнюхали друг друга, стали гоняться по столу, норовя укусить друг друга за хвост: красная – черную, черная – красную. Вот-вот черная, изловчившись, цапнет противницу! Незнакомец тут же прищелкнул пальцами.
Там, где только что сидела, пригнувшись, красная мышь, появился красный кот, готовый к прыжку. Мгновенно черная мышь обернулась котом, черным и одноглазым. Шипя, со вздыбленной шерстью, двинулись они друг на друга. Прыжок! Прыжок!
Красный кот все время норовит попасть когтистой лапой в единственный глаз черного. Еще немного, и выцарапает.
На этот раз прищелкнул пальцами Мастер. На месте черного кота возник черный бойцовый петух. Хлопая крыльями, вытянув шею, двинулся на красного кота, обратил его в бегство... Тут уж незнакомец щелкнул пальцами.
Два петуха, черный и красный, со взъерошенными перьями, стояли теперь на столе, изготовившись к бою.
А гроза разбушевалась не на шутку. Но никто не обращает внимания на непогоду. Все пристально следят за поединком. Яростно хлопая крыльями, петухи наскакивают друг на друга, пускают в ход клювы, когти, шпоры. Град ударов сыплется то на одного, то на другого. Резкие, пронзительные крики наполнили комнату.
Наконец красному удалось вскочить на спину черного. С остервенением вцепившись когтями, долбит он клювом противника, летят перья... Черный обратился в бегство. Красный кинулся следом, гоняет его по мельнице, преследует по дороге в Козельбрух.
В последний раз молния сверкнула над мельницей. Громовой раскат рассыпался мелкой дробью. И... тишина! Лишь шум дождя за окном.
– Ты проиграл поединок! – проговорил незнакомец. – Неси-ка сюда еду, да не забудь вина! Давай побыстрей! Я голоден.
Мастер, бледный как мел, поднялся со своего кресла, отправился на кухню. Сам принес хлеб, ветчину, корейку, сыр, огурцы, маринованный лук. Достал из погреба жбан красного вина.
– Кисловато! – сказал, отхлебнув, незнакомец. – Налей-ка из маленькой бочки, что стоит справа в углу. Ты хранишь ее для особых случаев, сегодня как раз такой!
Скрепя сердце Мастер повиновался. Он побежден и должен выполнять приказ!
Гость принялся за еду. Подмастерья молча за ним наблюдали. Они стояли как завороженные, не в силах отвести взгляд.
Наконец путник отодвинул тарелку и вытер рот рукавом.
– Ну вот я и сыт. Что ж, вкусная еда! Ваше здоровье, братья! – Он поднял бокал, подмигнул подмастерьям. – А ты, Мастер, запомни наперед. Сперва погляди, кто перед тобой, а уж потом прогоняй! Это говорю тебе я, Пумпхут!
С этими словами он поднялся, взял тесак, перекинул через плечо узелок, вышел из Черной комнаты, распахнул двери мельницы и пошел своей дорогой.
Крабат с парнями потянулись за ним. Мастер остался в одиночестве.
Гроза кончилась. Над Козельбрухом вновь засияло солнце. Пахло свежестью.
Пумпхут шел не оглядываясь. По мокрым лугам, к лесу. Шел легко, весело насвистывая. На солнце сверкала золотая серьга.
– Я ведь вам говорил! – усмехнулся Андруш. – С ним шутки плохи. Хорошо бы сразу догадаться, что это он!.. Да никто почему-то не догадывается! А уж потом-то поздно.
Три дня и три ночи Мастер не покидал Черной комнаты. Подмастерья ходили на цыпочках. Они были свидетелями его поражения и теперь предчувствовали дурное.
Под вечер четвертого дня, когда уже заканчивали ужин, Мастер появился в людской.
– За работу!
Наверное, он был пьян – от него несло вином. Осунувшийся, бледный, заросший, стоял он в дверях.
– Расселись тут! А ну поднимайтесь! Пускайте мельницу! Засыпайте зерно! Будем молоть всеми жерновами. И не отлынивать у меня!
Подмастерья надрывались всю ночь. Мастер подгонял их руганью, подстегивал окриками и проклятьями, грозил наказанием, не давал отдышаться.
Когда забрезжил рассвет, все просто с ног валились. Мастер отослал их спать и целый день больше не беспокоил.
Однако с наступлением вечера все началось сначала. До утра кипела работа. Брань и проклятья сыпались градом. Так продолжалось из ночи в ночь.
Только в ночь с пятницы на субботу работать не приходилось. По пятницам собирались в Черной комнате. Обернувшись воронами, они нередко засыпали от усталости, едва успев уцепиться за жердь.
Мастера это не беспокоило. Сколько и что они заучивают – их дело! Лишь раз, когда сонный Витко плюхнулся с жерди, он пригрозил ему наказанием.
Витко было тяжелее всего. Он еще рос, набирался сил. А тут изнурительная работа по ночам. Михал и Мертен не раз пытались помочь мальчику. Крабат, Ханцо и Сташко, где только можно, спешили его подменить. Но Мастер строго следил за ними. Помочь удавалось редко.
О Пумпхуте не вспоминали. Но все знали, что Мастер отыгрывается на них за свое поражение. Ведь они его видели!
Прошло полтора месяца. Наступил сентябрь. В новолуние, как всегда, прикатил Незнакомец с петушиным пером. Подмастерья тут же принялись за работу. Мастер взобрался на козлы, схватил кнут. Молча, под щелканье кнута, носились парни с мешками на спине от повозки к мельнице, ссыпали их содержимое в бункер мертвого жернова. Все шло как всегда. Только под конец Витко не выдержал. Свалился под тяжестью мешка на полдороге к мельнице. Лежал, уткнувшись лицом в землю, тяжело дыша. Михал бросился к мальчику, перевернул на спину, разорвал рубашку.
