Такова в описании Хименеса эта волшебная ночь — двенадцатая святочная ночь, к которой Шекспир приурочил чудеса своей знаменитой комедии «Двенадцатая ночь, или Что вам будет угодно». Но празднества — и сказки — на этом не кончаются.
Весь следующий день — уличные представления: сцены из жизни Святого Семейства, ряженые и вообще что угодно. Ряженые, конечно, тоже другие. У нас — медведи, журавли, лешие, цыгане; там — волки, лисы, мавры и, само собой, принцы. И еще одна странная пара ряженых — брат с сестрой, сироты и подкидыши, со своей горестной и сказочной историей. Вообще, дни с 5 по 10 января называются днями младенца Иисуса, и в это время звучит особенно много сказок, легенд и песен. А незадолго до морозного русского Крещения испанские святки завершает пастуший праздник — день святого Антония. Пастухи просят благословить стада и коней, а радостный черт гоняется за святым и зрителями.
Но при всей несхожести испанские и русские святки сходятся, помимо обилия нечистой силы, в одном. Взрослые спешат покинуть наскучившее жилье — на санях или верхом — и гуляют себе под гармошку или под гитару, а дома, греясь у огня, остаются старые и малые. И святочные рассказы долги, как зимние вечера.
Что ж, остается надеяться, что книга найдет читателя и перенесет его в иные края — к затерянному в горах селению, над которым стынут звезды и шелестит снегопад. А внизу, под сланцевой кровлей, трещит в очаге солома, и старческие глаза рассказчика вдохновенно молодеют, а детские, завороженно глядя в них, делаются большими, серьезными — и взрослеют.
Анатолий Гелескул
Жил на свете король, и было у него три сына. Состарился он, позвал к себе сыновей и говорит:
— Хочу, чтобы по свету вы побродили да отыскали для меня подарок — вещицу красы небывалой. Кто мне такую диковину добудет, тому и королевством владеть.
— А что, отец, вам привезти? — спросили сыновья.
— Полотенце, краше которого нет! — ответил король.
И разбрелись королевские сыновья по свету. Двое старших быстро отыскали, что надобно, а младший замешкался. Видит, смеркается уже, а вдали огоньки в окошках светятся. Подъехал ближе, постучался, открыла ему старая мартышка. Оказалось, что живут в том селенье одни мартышки.
Поглядела старуха-мартышка на принца и спрашивает:
— Каким ветром тебя к нам занесло?
— Я и сам не знаю! — отвечает принц. — Можно мне переночевать у вас?
Созвала старуха мартышек, посовещались они между собой и позволили:
— Ночуй!
Одна мартышка взяла его коня, повела в стойло, другая напиться дала, третья ужин сготовила.
Усадили принца за стол: скатерть вышитая, посуда расписная, еда — пальчики оближешь. Славно попировал королевский сын с мартышками! А после предложили ему, как водится, в карты сыграть. Сыграли. И велела одна из мартышек постелить принцу в ее опочивальне.
На другое утро чуть свет собрался юноша в путь. А старуха мартышка его и спрашивает:
— С какой стати тебе торопиться?
Рассказал ей принц про отцовское повеление. А мартышки не унимаются, любопытные:
— Что же такое необыкновенное отец тебе привезти наказал?
— Полотенце, краше которого нет на свете! — отвечает принц.
Тут же приказала мартышка тряпку кухонную принести. Сказано — сделано. Прибежала мартышка-кухарка — страшна как черт! Принесла тряпку — грязную, замусоленную, да в такую же рванину завернутую, — в руки взять тошно!
Но принц и виду не подал, слова не сказал. Привез домой это тряпье и опечалился — вон братья какие красивые полотенца привезли! Полюбовался на них король и говорит младшему сыну:
— А теперь ты покажи, что раздобыть сумел!
Долго не решался принц тряпье свое показать. Но делать нечего — развернул, а там полотенце красоты неописуемой. Ни пятен, ни прорех — цветы да птицы, шелком шитые! Увидал король такое великолепие и говорит:
— Твой подарок лучше всех! Тебе, младшему, королевство оставлю!
Не понравилось отцово решение старшим братьям. И стали они просить короля устроить им еще одно испытание.
Согласился король.
— Раздобудьте, — говорит, — на сей раз для меня таз умывальный.
И снова разъехались братья кто куда — тазы искать. Младший хотел было по другой дороге ехать, но конь заупрямился и снова его к мартышкам привез. Старуха-мартышка увидала его, обрадовалась:
— Заходи, — говорит, — гостем будешь!
А та мартышка, что всеми командовала, велела, чтоб коня его в стойло отвели, а принцу ужин повкуснее приготовили.
И на сей раз было отменное угощенье, а после ужина в карты, как водится, сыграли и спать принца уложили. Отроду не видывал он такой богатой опочивальни!
Наутро рассказал мартышкам королевский сын про отцовское повеленье.
— Таз, — говорит, — умывальный королю нужен!
Услыхала это мартышка, что всеми командовала, и велела мартышке-замухрышке принести из птичника плошку — поилку для кур.
— Заверни ее во что-нибудь, — говорит, — и принцу отдай!
Обернули плошку бумагой, — а была она грязнее некуда, вся в птичьем помете. И подают принцу.
Он и слова не молвил — взял. И поехал к отцу.
— Ну, — говорит король, — показывай, что привез! Братья твои отдали уже мне подарки, теперь поглядим на твой.
Стыдно было принцу плошку свою показывать, да ничего не поделаешь — где другую взять? Развернул он бумагу, а там неописуемой красоты таз.
— Лучше всех твой подарок! — объявил король. — Тебе, младшему, корону носить!
Но тут снова воспротивились старшие сыновья и стали короля просить устроить им третье, последнее испытание.
Согласился король. И велел сыновьям привезти своих невест во дворец. У кого невеста красивее, тому и быть королем.
Разъехались братья кто куда — искать себе невест. У младшего и в мыслях не было к мартышкам ехать, но и на этот раз конь заупрямился и туда же его привез. Старуха-мартышка увидала его, обрадовалась:
— Заходи, — говорит, — гостем будешь!
А та мартышка, что всеми командовала, велела коня его в стойло отвести и ужин повкуснее приготовить. И снова был у них пир, а после играли в карты. И постелили принцу в опочивальне, краше которой он не видывал.
С утра пораньше собрался принц уезжать, да никак его мартышки не отпускают. Пришлось рассказать им про отцовское повеленье.
— Вот и ладно! — сказала мартышка, что всеми командовала. И велела запрягать лошадей:
— Едем свадьбу праздновать!
Уселись в повозку мартышки: и та, что приказывала, и старуха, что встречала юношу, и уродина, что тряпье ему таскала, и все прочие. А кому места в повозке не досталось, те рядом бежали, за одежду принца цеплялись. Он готов был со стыда сквозь землю провалиться.
Когда до дворца уже недалеко было, сделали привал у ручья, отдохнули. А когда снова в путь тронулись, увидал принц не повозку ветхую, а карету золоченую, и не мартышки в ней сидели, а красавицы. Принцессой оказалась мартышка-замухрышка, и краше ее на всем свете не сыскать.
Вышел король им навстречу и говорит:
— Тебе, младшему, отдаю королевство! Лучше всех были твои подарки, а невеста твоя краше всех на свете! Справим свадьбу — будет она королевой.
Созвали на пир гостей. Счастливо зажили принц с принцессой и стали править королевством, а старшие братья корону только и видели.
Жили на свете король с королевой, и росла у них единственная дочь. Увидела как-то девочку цыганка и сказала:
— Как исполнится ей восемнадцать, так и собьется она с пути!
Опечалились король с королевой и решили, во что бы то ни стало, не допустить бесчестья. Повелел король выстроить на высокой горе замок и завезти туда припасов на целых восемнадцать лет — пусть там живет принцесса, а при ней нянька да нянькина дочь.
Шли годы. Росла девочка и никого, кроме няньки да дочки ее, в глаза не видала. А как исполнилось ей восемнадцать, задумалась: «Неужели ничего, кроме этой горы да замка, на свете нет?»
Выглянула в окно, а там внизу — лачужка. Смотрит принцесса, на пороге разбойники стоят. Стала считать и насчитала — четверо. «Ну, — думает, — завтра же все разузнаю!»
И наутро отправилась она к разбойникам. Вошла — и столкнулась с мальчишкой — сыном Капитана, главаря разбойников. Ни слова ему не сказала, а суп, что он для разбойников варил, разлила. Простыни с разбойничьих постелей сорвала и на пол кинула. Вернулась принцесса в замок и говорит нянькиной дочке:
— Видишь лачугу? Я там была! Еду, что разбойникам наготовили, разлила и постели их раскидала! Завтра вместе пойдем! А няньке скажешь — убью!
