— Трудно ведь и ребенка держать, и причесываться! Спускайтесь вниз, я вам помогу, причешу вас, а вы тем временем дитя покачаете!
Королевна поначалу не соглашалась, но цыганка долго ее уговаривала, и уговорила. И когда стала причесывать красавицу, взяла и воткнула ей в голову булавку — и в тот же миг обернулась королевна голубкой, белой, как молоко. Вырвалась она из злодейкиных рук, да вот беда — дитя-то у цыганки осталось!
Тем временем королевич со свитой в разубранной карете приехал к ручью за женой. Увидел цыганку с младенцем и говорит:
— Как же ты переменилась, милая! Что сталось с тобой?
— Да ничего особенного, — отвечает цыганка. — Солнце нажгло.
Что было делать королевичу? Повез он цыганку с сыном во дворец.
Дни шли за днями, а голубка все кружила над дворцовым садом. Приметил в конце концов ее садовник и стал привечать. Как-то спрашивает его голубка:
— Ну, как, садовник короля,
твоя злодейка госпожа?
— Никак! Служу и не сужу.
— А как дела у малыша?
— Да как у всех:
то плач, то смех.
Взял однажды садовник да и принес голубку маленькому сыну принца — пусть поиграет. Тот сразу к ней привязался: от себя не отпускает, со своей тарелки кормит, из своей чашки поит, по головке гладит. Гладил, гладил, и вдруг отпрянула голубка, точно от боли. Глядь, а из перьев булавочная головка торчит. Мальчик осторожно ту булавку вынул, и в тот же миг обернулась голубка красавицей, какой свет не видывал. Королевич, как глянул на нее, так тотчас и узнал. И давай они все трое на радостях обниматься да целоваться.
А что же с колдуньей, с цыганкой стало?
Как что? Изловили, убили, в костер затащили да подожгли, а как сгорела, — по ветру пепел развеяли.
Жили на свете муж с женой, и долго не было у них детей. Однажды до того горько стало жене, что сказала она мужу:
— Хоть бы дети у нас народились! Я на все согласна — пусть хоть змейка, хоть лягушечка родится!
И через год родила она лягушечку и змейку. Змейка прямо из колыбели в море уползла, а лягушечка дома осталась. Сильно любили ее родители и жалели, но как-то раз устала мать, заработалась и говорит лягушечке:
— Ты вот все скачешь, а мне и очаг надо разжечь, и хлеб испечь. Снесла бы ты обед отцу в поле, да, боюсь, не справишься!
— Как не справлюсь? Вот увидишь, справлюсь! Сложи еду в корзиночку, я и отнесу!
Взяла лягушечка корзинку с едой и поскакала к отцу в поле. Да так радовалась, что и матери поможет и отца накормит! Даже песню запела. Всю дорогу пела, да как! Заслушаешься!
Шел тем временем по полю охотник, услыхал песню и полюбил лягушечку за ее серебряный голосок. До самых дверей проводил он певунью. Но мать лягушечки подумала, что охотник посмеяться над дочкой хочет, вышла и замахнулась на него палкой:
— Я свою дочку-лягушечку никому в обиду не дам!
Но охотник и на другой день пришел, и на третий, — и стали они с лягушечкой в конце концов женихом и невестой. А был то не простой охотник, а королевич.
В один день и час родились они с братом-близнецом. А кто первый родился, даже мать позабыла. Вот и не мог решить отец их, король, кому трон оставить.
Позвал однажды он сыновей и говорит им:
— Вы и сами знаете, что даже мне, отцу вашему, неведомо, кому из вас я должен трон передать. Так слушайте: устрою я вам испытание — велю три вещицы добыть. У вас ведь невесты есть, — пусть помогут. Кто угодит мне, тому королевством владеть. Добудьте-ка мне сначала чашу, лучше которой нет на свете.
Опечалился лягушечкин жених: «Куда мне с братом тягаться: у него в невестах — дочка золотых дел мастера. Она-то ему поможет, а нам с лягушечкой негде чашу взять. Пойду к ней, скажу, чтоб не горевала: нет так нет!»
Пришел он к лягушечке, объявил ей отцовскую волю, а она ему и говорит:
— Седлай мне петуха!
Приладил он седло петуху на спину, подсадил лягушечку, и поскакала она к морю. Встала на берегу и говорит:
Змейка, змейка, выйди из моря!
У твоей сестры-лягушечки горе!
Приплыла к ней змейка.
— Какое такое горе? — спрашивает.
— Нужна мне чаша, краше которой нет на свете! Король велел сыну своему, — а он жених мне, — ту чашу где хочешь добыть.
— Дам я тебе, пожалуй, плошку, из которой цыплята мои пьют.
Накатила волна и вынесла на берег драгоценную чашу. Взяла лягушечка чашу, взобралась на петуха и поскакала во всю прыть назад к жениху.
— А теперь, — сказал король, когда сыновья принесли ему свои чаши, — хочу, чтоб добыли вы мне покрывало златотканое.
Отправились братья за покрывалом. «Брат-то справится, — думает лягушечкин жених, — у него невеста такая мастерица! Да и отец ее наверняка золотой нити не пожалеет! Пойду скажу лягушечке, что плохи наши дела!»
Пошел он к невесте, объявил ей отцовскую волю, а лягушечка и говорит:
— Не печалься! Седлай мне петуха!
Приладил он седло петуху на спину, подсадил лягушечку, и поскакала она к морю. Встала на берегу и молвит:
Змейка, змейка, выйди из моря!
У твоей сестры-лягушечки горе!
— Какое такое горе?
— Надобно мне покрывало златотканое, краше которого нет на свете! Король велел добыть!
— Дам я тебе, пожалуй, тряпицу, которой у меня с фонарей пыль стирают.
Накатила волна и вынесла на берег покрывало, краше которого свет не видывал, с золототканым королевским гербом. Подхватила лягушечка покрывало и вскачь понеслась к жениху.
Взял король сыновние дары и говорит:
— Осталось вам еще одно испытание. Ведите невест своих во дворец, — я посмотреть хочу: хороши ли они собой?
Обрадовался жених золотошвейки — красавица была у него невеста. А лягушечкин жених оробел: «Как я лягушечку во дворец приведу? Но делать нечего, пойду объявлю ей отцовскую волю; дважды она меня выручила, может, и в третий раз повезет!»
Объявил он невесте отцовскую волю.
— Велит нам король привести невест своих во дворец. Сам, говорит, хочу посмотреть, хороши ли они собой.
— А ты любишь меня?
— Люблю!
— И замуж меня возьмешь?
— Возьму!
— Так седлай петуха! И поторопись — вслед за мной к морю поскачешь!
Добралась лягушечка до берега и говорит:
Змейка, змейка, выйди из моря!
У твоей сестры-лягушечки горе!
— Какое такое горе?
— Нужна мне карета, чтоб краше ее на свете не было, да четверка лошадей. Во дворец поеду! А ты, сестра, сделай милость, проводи меня!
Накатила волна и вынесла на берег карету из слоновой кости, запряженную четверкой белых лошадей. Сбруя их золотая — так и горит на солнце!
Сели сестры — лягушечка и змейка — в карету, а принц вскочил на козлы, натянул поводья, хлестнул лошадей, и понеслись они к дворцу.
А когда подъезжали к воротам, лягушечка уронила платок. Королевич нагнулся, поднял платок, подает невесте и видит — обернулась лягушечка девушкой, краше которой нет на свете.
— Что ж ты испугался? — говорит она жениху. — Из-за материнского заклятья была я лягушкой, да так бы и осталась, если б ты меня не полюбил и не захотел взять в жены! Это твоя любовь чары отвела. Не лягушка я теперь — девушка, и зовут меня Марией.
Как увидал король драгоценную карету и девушку красоты необыкновенной, повелел он всем своим подданным собираться на пир — так ему сыновней удачей похвастаться захотелось.
Стали пировать. Жених золотошвейки повел ее к столу и говорит:
— Что невеста брата сделает, то и ты делай!
А Мария от каждого кушанья, которым их обносили, брала понемножку и клала себе на колени. Золотошвейка — тоже. А когда кончили пировать, видит золотошвейка: берет Мария с колен еду и бросает королю с королевой да гостям под ноги, — а то, оказывается, и не еда вовсе, а цветы благоуханные. Стала и золотошвейка им еду кидать, да только у нее еда так едой и осталась — платья всем перепачкала.
Прознал один из гостей, заморский королевич, что есть у Марии сестра-змейка, и говорит: хочу, мол, к ней посвататься. Повела его Мария к морю. Встала на берегу и говорит:
Змейка, змейка, проснись!
Королевне, сестре своей, отзовись!
Накатила волна и вынесла змейку на берег:
— Зачем звала меня, сестра?
— Хочу, чтоб ты на земле жила. Королевич тебя замуж зовет!
И молвит змейка королевичу:
— А ты и вправду меня любишь?
— Люблю!
— Смотри, я ведь всего лишь змейка!
— Ну, и что? Змейку и люблю!
— Век тебе буду за любовь благодарна. Ты с меня материнское заклятье снял! — сказала змейка и обернулась красавицей.
Пошли сестры под венец — тут и сказке конец.
