— Мама! — крикнул он и приподнял над полом… бабушку. И поцеловал ее в седые волосы.
Но я пока не верил.
— Любушка! — сказал он и снял с одного из зайцев маску.
Он не гадал, где какой заяц: под маской была мама. Он поцеловал ее в нос, а мама заплакала.
Но я еще не верил.
Потом этот человек подошел ко мне. Я ничему еще не верил.
Человек нагнулся, и вдруг я полетел вверх, к самому потолку, и все закружилось, поплыло — и пальтовая вешалка, и шкаф, и пыль на шкафу.
— Сынок! — говорил он. — Медвежонок! Большущий мой! Милый мой ПУРЗЯ.
— Папка! — закричал я.
Я знал… Теперь я точно знал — это папа!
И, вместо того чтобы обрадоваться, засмеяться, я почему-то тоже заплакал.
Когда возвращаются люди
Домой из далеких стран,
Когда возвращаются люди,
Громко гремит барабан:
Там-барабам-ба рабам!
Громко гремит барабан!
Я притащил папе мой барабан, и мы тихонечко побарабанили.
— А где твоя погремушка с попугаем? — спросил папа.
Я нашел погремушку. Я уже давно в нее не играю, но раз папе так хочется…
— А где лошадка-качалка, Любушка, ты помнишь…
Папа и мама что-то такое помнили, чего я не знал даже. И как это папа все помнил?
Когда возвращаются люди
Туда, где их очень ждут,
Кажется, будто люди
Всегда-всегда были тут.
И тогда не гремит барабан.
Мы сели за стол, я прижался к папиному боку…
И как это мы жили без папы?
Папа рассказывал, как он там работал на своей речке Ладоге, а может, и не на Ладоге. Папа скучал без нас.
А потом папа сказал, что он очень обрадовался, когда прибежал Алошка.
— Как он тут живет? — спросил папа.
— Нет нашего Алошки, — ответила мама. — Нет его.
— Как же так? — Папа даже вскочил со стула. — Как же так? — Он очень заволновался: — Ведь Алошка давно ушел от меня. И я просил его передать…
В комнате стало тихо, как будто это не был веселый-превеселый праздник Новый год. А тетя Вера скорее погасила елку. Взяла и огоньки все задула.
В комнате стало совсем темно. Тут мы с бабушкой как закричим:
— Есть! Есть Алошка!
И все увидели: там, в Алошкином домике, горит ЗЕЛЕНЫЙ ОГОНЕК.
Алошка снова запел свою песенку
Все побежали к Алошке, а он выскочил из домика и как бросится… вы думали к кому? Прямо ко мне! Обхватил меня за шею и смеется! А у него в руке колокольчик.
— Алошка! — говорю. — Где же ты пропадал, милый Алошка?
А он ткнулся носом мне в плечо и все смеется:
— ЧиПОчиТОМ, чиПОчиТОМ чиРАСчиСКАчиЖУ.
— Эй, эй, Алоха, — говорит папа. — Это что за секреты?
— Папка, ведь ты еще ничего не знаешь, у нас с Алошкой есть тайный язык!
— А меня научите? — спросил папа.
— ЧиНАчиУчиЧИМ! — крикнули мы с Алошкой. — Научим. — И мы сразу начали учить папу нашему тайному языку. Но вдруг все услышали:
Эх, превратилась бы я
В лебедь черную.
Эх, улетела бы я куда-нибудь
На третий этаж…
Это громко скучала тетя Вера.
— Друзья мои, — сказал папа. — А помнится мне, у нас на третьем этаже жил такой человек с усами — Иван Иваныч. Где он?
— Он на пенсии сидит, — сказала бабушка.
— Он, наверно, у чуда-телевизора сидит, — сказал я.
— Тары-бары-бум, — заворчала тетя Вера. — Он ОДИН сидит, и позвать его некому… И зачем я — щелк-щелк — делала этот хвостик… И зачем мне — щелк-щелк — эти ушки. — Она сняла свою заячью маску, надела очки, повязала голову полотенцем.
Вдруг мы услышали: динь-динь-динь!
— Ты что, Алошка!
А он быстро-быстро зашептал мне на ухо:
— ЧиЯ чиСБЕчиГАчиЮ.
— Куда сбегаешь? — не понял я.
— ЧиЗА чиНИМ.
— А, за Иваном Иванычем? Ну, давай!
Алошка спрыгнул на пол, побежал по коридору, снова пролез в щель почтового ящика, и вот уже на лестнице зазвучал его голосок:
И все зовут Алошку —
Алло! Алло!
Друг к другу шлют Алошку —
Алло! Алло!
Сидишь ты и вздыхаешь
Один, один.
Приду я, прибегу я —
И ты уж не один!
Как пришел Иван Иваныч с третьего этажа. Ох! Как улыбнулся он в свои рыжие усы… так сразу нам стало видно: добрый он и молодец!
— Ну, с Новым годом! С Новым счастьем! — сказал Иван Иваныч.
И он взял тетю Веру за руку и меня за руку, а я бабушку, а бабушка — маму, а мама — папу. А папа потянул нас к елке. А маленький Алошка забрался ко мне на плечо и держался за мое ухо.
Мы прыгали вокруг елки и шалили, сильно расшалилась тетя Вера — ведь она целый год тихо себя вела: не смеялась, не прыгала, не бегала. А теперь зато… она прыгала и пела:
Ой ли, ой люди,
Я капусту посажу,
Ладушки, ладушки,
Всю кочашенькую…
— Да как же вы, Вера Акимовна, — засмеялся Иван Иваныч, — зимой капусту сажать станете?
— А я все могу! — крикнула тетя Вера. — Я ведь волшебница… Ха-ха-ха!
— Не верю, — сказал Иван Иваныч.
— Каких же вы хотите доказательств? — спросила тетя Вера.
— А можете ли вы, уважаемая Вера Акимовна, сделать так, чтобы белочка с елки схватила бы ваши страшные слуховые очки и унесла бы их в лес?
— Пожалуйста, — сказала тетя Вера и забормотала:
Белочка, белочка,
Рыженькая белочка,
Прыгни мне на носик,
На широкий дворик,
Схвати очки,
Припустись в скачки!
И рыженькая белочка прыгнула с елки прямо тете Вере на носик, схватила страшные слуховые очки, выскочила в окошко и убежала в лес…
— Как же я теперь найду свои слуховые очки?! — закричала тетя Вера.
— Вы так добрее, — сказал Иван Иваныч.
— Какая же я теперь волшебница без своих слуховых очков?
— Чего печалиться, — сказала бабушка. — Может, доброй волшебницей станешь. Вместе будем гусей-лебедей домой загонять, вместе будем сказки рассказывать.
— А ведь я люблю добрых волшебниц, — сказал добрый молодец Иван Иваныч и улыбнулся мне.
Тетя Вера тоже улыбнулась. А потом засмеялась. А потом крикнула:
— Эх, да что там! Уж хватит мне сердиться да хмуриться. Буду я танцевать и веселиться. И вы, комарики-сударики мои, пошли плясать!
И мы опять стали прыгать, танцевать, КАК ВДРУГ…
Динь-динь-динь… Зазвонил серебряный колокольчик.
— Алошка, Алошенька! Где ты?
А он сидит в своем маленьком домике и смотрит на нас в окошко.
— ЧиХОчиЧУ чиБАчиЮчиШКИ!
— Алошка хочет спать, — сказал я. — Он ведь устал.
Мы собрались вместе около Алошкиного домика… Я попросил бабушку побаюкать. И она запела:
Бай да убай,
Наше дитятко.
Спи-тко усни
Малешенько.
И мы тихонечко начали подпевать:
Бай да люди,
Бай да люди,
Спи да усни,
Спи да усни…
ТИШЕ! АЛОШКА ЗАСНУЛ.
Г. Демыкина
Потерялась девочка
Здесь живет девочка с косичками. Ее зовут Зоя. Она очень любит рисовать. У нее в кармане всегда лежит блокнот и карандаш, а на столе — альбом и краски.
Еще живет Зоина мама и Зоина тетя — Янина. Она — в очках. Но надевает их не всегда, а только когда волнуется. Сейчас надела, чтоб вы ее не спутали с мамой.
Есть здесь и стриженая девочка Люба Вилкина. Постарайтесь ее запомнить, это пригодится.
Вот пока и все.
Остальные появятся дальше.
Начинается все очень просто.
Глава 1. Как просто все начинается
Зоя, и ее мама, и ее тетя Янина переехали в новую квартиру. Сначала впустили туда кошку — так велела их прежняя соседка. Она и кошку дала. И сказала: «Можете не возвращать». Но мама ответила: «Что вы, такая прекрасная кошка». Соседка не сдавалась: «Вы не смотрите, что у нее одно ухо откусано, это в драке, потому что она — кот. А вообще-то ей, то есть ему, цены нет!»
Как только открыли дверь новой квартиры, бесценный кот кинулся в кухню и спрятался под плиту. Там ему было неудобно, но он, как и его прежняя хозяйка, никогда не сдавался и громко кричал. Под этот крик внесли вещи, расставили их и стали вбивать гвозди и ввинчивать шурупы для занавесок, зеркала и картин. Это была тяжелая и шумная работа! Хорошо, что мама все умела.
Самую прекрасную картину она повесила в свою комнату. Картина эта и раньше висела у мамы, и тетя Янина, когда показывала ее кому-нибудь, говорила тихо и почтительно:
