– Послушай, а этот колдун, – опять заговорила Кукса. – Имя ты, может, и не запомнил, но хоть разглядел его? Как он выглядел?
Окунь пожал плечами.
– Ну, иностранец как иностранец. Разговаривает чудно, слова повторяет. И одет по-иностранному.
– Что значит, “по-иностранному”? В такую яркую одежду, нелепую?
– Ага, ага, – закивал окунь. – Точно, нелепую.
– А еще он такой… синий, да?
Окунь задумчиво покрутил головой и опять пожал плечами.
– Вроде да. Сам он обычного цвета, но если смотреть не прямо на него, а как бы рядом… Вроде, от него синее свечение расходится. Такое серо-синее.
– Это потому, что его колдовство основывается на болотном тумане, – пояснила Заноза и вздохнула. – Ну, все ясно.
– И мне все ясно, – поддержал ее Бобрик. – Только не ясно, чего теперь делать. Эй, дядя! – обратился он к старшему окуню. – Отпустили бы вы нас. Мы обычные путешественники, так и знай. А этот синий колдун – просто подлец. Он придумал про чудовищ, чтобы нас задержали. А вообще-то ни вам, ни вашему городу до нас и дела нет. Мы скоро вообще отсюда собирались уплывать.
Они повернули за угол и остановились, увидев перед собой очень странное строение. Оно выглядело как трезубец (наверное, это был трезубец Океанского Царя). От одного общего основание вверх расходились три изогнутые башни, которые заканчивались остроконечными шпилями. Эти башни были усеяны маленькими квадратными окошками с решетками, а у основания центральной башни имелись массивные ворота с небольшой дверцей в левой створке. Под дверцей на лавочке сидели двое стражей.
– Я тоже так думаю, что никакие вы не чудовища, – ответил окунь Бобрику, – но это ничего не меняет. Приказ мэра. Посидите тут пару деньков, а потом придумаем, что с вами делать.
Почему-то вид тюрьмы очень не понравился Бою. До того он послушно шел за стражем, а тут остановился как вкопанный и уставился на “трезубец”. Страж потянул его дальше, но Бой вытянулся в струнку, разинул клюв и вдруг громко заорал. Все окуни подскочили от неожиданности, чуть при этом не заколов арестованных своими пиками. Бой лягнул стража, вырвал поводья из его рук и, не переставая орать, рванул вперед с такой удивительной скоростью, что в мгновение ока скрылся в темноте.
– Стой! – крикнул было вслед старший окунь, но страуса уже и след простыл, так что окунь лишь махнул рукой.
– Ну и ладно. Про птицу все равно отдельного приказа не было.
Дежурившие на воротах стражи пропустили их внутрь, где трое тюремщиков резались в карты.
– Это те самые чудовища? – спросил один, выглядевший самым солидным и хорошо одетым – наверное, Главный Тюремщик.
– Те самые, – подтверди окунь. – Эй, чудовища, оружие у вас есть?
Кукса без лишних слов сняла с пояса свои ножики, пружинный шнур и бросила все это на пол. Бобрик покачал головой.
– Я вообще мирный человек. Зачем мне оружие?
Тюремщики вытащили из стойки под стеной мечи и подступили к путешественникам.
– Точно ничего нет? – спросил Главный, похлопывая по бокам сначала Занозу, а потом Бобрика, который тут же стал хихикать от щекотки. – Вроде, ничего… Ладно, отправим вас в самую высокую камеру. Там и решетка самая узкая, не выбраться.
– Высокую? – переспросил мальчишка. – Какая-то у вас кутузка странная. Вот у нас в Лавериксе нормальная тюряга, в подвалах. А у вас наверху, почему-то.
– Не тюряга, а тюрьма, – поправила Кукса, а Главный Тюремщик ухмыльнулся.
– Да ты у нас, как я погляжу, бывалый парень.
– Темница мне дом родной, – высокомерно ответил ему Бобрик.
Все три тюремщики встали позади арестованных и, выставив перед собой мечи, повели их вверх по узкой винтовой лестнице, которая тянулась внутри одной из трех башен. На каждом пролете лестницы были двери, ведущие в камеры.
– У нас обычно не очень много постояльцев, – рассказывал по дороге Главный Тюремщик. – Народ в Улове скромный, законопослушный. Ну, контрабандистов иногда поймают, или там рыбака арестуют, который не послушается запрета и во время нереста в океан выйдет. А так здесь тихо, спокойно.
Они шли довольно долго, и Бобрик уже запыхался, когда винтовая лестница наконец закончилась. Главный Тюремщик снял с ремня связку ключей и одним из них отпер тяжелую железную дверь под самой крышей башни.
– Входите.
Как только путешественники вступили внутрь, дверь за ними закрылась, и ключ проскрежетал в замке. Раздались удаляющиеся шаги тюремщиков и голос:
– Ну что, еще сыграем или ляжем спать?
А потом все стихло.
Кукса встала посередине камеры и внимательно огляделась. Стены, пол и потолок были сложены из крупных камней, хотя на полу их покрывала влажная и неприятно пахнущая солома. В одной стене была дверь, через которую они сюда вошли, а в другой – квадратное окошко с решеткой. Бобрик уже подскочил к ней и просунул сквозь прутья голову.
– Смотри, уши обдерешь, – предостерегла Заноза.
– Не-а, у меня голова маленькая. Но все остальное все равно не пролезет.
Заноза встала рядом с мальчишкой и осторожно высунула голову наружу. Две соседние башни были отсюда не видны, но зато весь город открывался во всей своей ночной красе. Госпожа-Луна так и не показалась из облаков, на темных улицах горели редкие фонари.
Бобрик отступил от окна и запахнул полы плаща – в камере было прохладно.
– Слушай, а ведь плохи наши дела, – почесав затылок, произнес он. – Вот я сейчас не могу придумать, что нам делать. Дверь крепкая, и решетка тоже. Перепилить ее нечем. А даже если бы и было чем, все равно плохо, потому что мы высоко слишком.
– А вдруг получится спустить по стене? – Кукса внимательно оглядела те места, где прутья решетки были погружены в щели между камнями. – Они замазаны глиной. Теперь она засохла и стала твердой, но все равно я попытаюсь. – Она достала из волос шпильку-выручалку, вонзила ее в щель и отковырнула твердый как камешек кусочек глины. – Попробую хоть так.
– Да что толку? – спросил мальчишка. – Как ты спустишься по этой стене? Здесь же высоко очень.
– Нельзя сидеть сложа руки, обязательно надо что-то делать. Пока мы тут отдыхаем, они там Ловкача увозят.
Ловкача пока еще никуда не увозили – он продолжал мирно спать в фургоне, стоящем вместе с телегами на палубе фрегата. Снежные люди вповалку лежали вокруг них, лягуш тоже спал, но внутри фургона, а Амор Купидор присел под бортом, наблюдая за тем, как команды крысолюдов под руководством капитана Харона готовит корабль к отплытию. Тихо плескалась вода, было темно, только на палубе одного из кораблей, пришвартованных к соседней насыпи, горел свет, будто там кто-то прямо на досках разложил костер. Оттуда доносилась музыка, пение и топот ног – кто-то танцевал.
Вскоре раздались приближающиеся шаги и из темноты вынырнул колдун. Пройдя по трапу, он встал рядом с Купидором, окинул взглядом палубу и спросил у капитана Харона, как раз подошедшего к ним.
– Когда наконец мы отплывем? И, кстати, не одолжите мне подзорную трубу?
– Скоро, – прошипел в ответ крысолюд. Сняв с ремня трубу, он отдал ее колдуну, развернулся и ушел дальше руководить командой.
– Что это за праздник там? – Мармадук посмотрел в трубу. Он увидел небольшое судно, в носовой части которого стояла жаровня, где пылали дрова. Несколько низкорослых фигур, бряцая саблями и алебардами, приплясывали вокруг жаровни, обняв друг друга и что-то напевая немелодичными голосами.
– Карлики какие-то… – Пожав плечами, Мармадук опустил трубу и обратился к Купидору. – Я сделал так, что на наших преследователей ополчились все городские стражи порядка, все. Наверное, они уже арестованы, хотя кто их знает. Чтобы на нас не напали в последний момент, поступим следующим образом – возьмите своих парней и прочешите пристань.
Купидору совсем не хотелось бродить в темноте по пристани, но в конце концов колдун был его нанимателем и платил ему деньги. Поэтому Амору пришлось разбудить снежников и объяснить, что от них требуется. Они достали из корзин несколько ледяных ежей, по насыпи прошли на пристань и, ощетинившись духовыми трубками, медленно двинулись вперед. Купидор, вооруженный саблей, шел впереди всех.
* * *
Бобрик широко зевнул, запахнулся в плащ и прилег на солому, устилающую пол камеры, но тут же услышал громкий треск и вскочил. В первый момент ему показалось, что Кукса висит прямо на стене, а потом он понял, в чем дело.
Заноза, успевшая расковырять шпилькой широкое углубление в глине, схватилась за прут, изогнулась и, обеими ногами упершись в стену, пыталась согнуть его. Бобрик подскочил к ней, чтобы помочь, но Кукса уже справилась сама и спрыгнула обратно. Теперь в решетке образовалось более широкое отверстие. Заноза пролезла в него и уселась на окне так, что одна нога оказалась снаружи, а другая внутри.
– Плохо видно, – сообщали она, глядя вниз. – Сейчас много облаков, совсем темно. – Ухватившись за прутья, она наклонилась.
