С тех пор можно видеть на месяце девушку с коромыслом и вёдрами. Это Зухра много — много лет живёт со своим месяцем.
Жили три брата. Были у них поле и лошадь. Вот работали они раз на поле, урожай собирали и снопы отвозили на ток. А летом паут поднялся. Надо работать, а лошадь стоит и паутов хвостом отгоняет. Никак не могут братья заставить лошадь работать.
— Давай убивать паутов, — говорит старший брат. Средний брат увидел паутов и кричит:
— Вот он, вот он, на лоб лошади сел!
Старший брат взял ружьё и выстрелил. Убил паута, но убил и лошадь. Погоревали братья, да делать нечего. Лошадь пустили на мясо. Затем снопы обмолотили, а из зерна намололи на ручной мельнице крупу. Однажды решили они пойти на охоту. Собрались, взяли с собой крупу, чтобы в лесу кашу варить. Ходили, ходили по лесу, никакой дичи не добыли. Только устали сильно и проголодались. Надо костёр разводить, а никому не хочется.
— Смотрите, — говорит старший брат, — вот ручей большой и вода в нём кипит.
Смотрит — верно, вода— то бурлит, будто кипит.
— Зачем тогда костёр разводить, — рассуждает средний брат, — можно крупу в эту кипящую воду засыпать и кашу сварить.
А младший брат, не долго думая, бух — и из мешка всю крупу в ручей и высыпал.
Вот стоят они и ждут, когда же каша будет готова. А каши так и не видно. Ждали, ждали. Старший брат взял ложку и говорит:
— Пойду посмотрю, где же каша?
И прыгнул в ручей. Прыгнул да и утонул.
Ждут его братья, когда он вернётся. А его нет и нет.
— Наверное, без нас кашу ест, — говорит средний брат, — давай — ка я проверю.
Взял ложку и прыгнул в ручей. Младший брат сидел, ждал их, ждал и надумал:
— Ах, какие они хитрецы! Хотят без меня всю кашу съесть. Обиделся он на своих жадных братьев, взял ложку и тоже прыгнул в ручей.
Жил в одном аулe учёный судья. И была у него жена, тоже умная и даже умнее его. Она часто подсказывала, как судить людей, кто прав, кто виноват. Ему люди как — то сказали:
— Ты суди сам, а не жена пусть судит. Судья оскорбился и говорит жене:
— Без меня не суди, а то выгоню из дома.
Однажды ехал верхом на кобыле мужик, а позади бежал жеребёнок. Впереди их на телеге ехал другой мужик. Жеребёнок догнал телегу, и этот мужик словил жеребёнка. Когда верховой подъехал и стал требовать жеребёнка, мужик на телеге ответил ему:
— Жеребёнок мой. Это моя телега им ожеребилась.
Возник спор, пошли они к судье. Но судьи дома не было, их встретила его жена.
Тогда они попросили её рассудить, чей жеребёнок. Она выслушала их и сказала так:
— Помочь в вашем споре не могу. А судья ушёл на озеро, где рыба уходит из воды и ест на полях хлеб.
Тогда мужик, который взял себе жеребёнка, спросил:
— Как так может быть? Ведь рыба не может есть в поле хлеб. А жена судьи ему ответила:
— А как может телега ожеребиться?
Мужик ничего не мог возразить и вернул жеребёнка его хозяину. Когда судья возвратился домой, то узнал, что жена опять судила без него. Он рассердился на неё:
— Ты не выполнила мой наказ не судить. Уходи из моего дома.
— Хорошо, — ответила та. — Только на прощание выполни мою просьбу.
— Говори, но это твоя последняя просьба, которую я выполню.
— Позволь мне увезти одну вещь, которая мне нравится больше всех.
— Согласен, — обещал ей судья.
Затем собрала она гостей и устроила прощальный ужин. Все много ели и пили. Гостям она давала одну чашку, а мужу две. Скоро он заснул за столом, а жена его попросила гостей:
— Давайте уложим его в сундук.
Она взяла этот сундук, и поставила его на телегу, запрягла коня и выехала из деревни.
Когда мужик проснулся, то увидел, что он в сундуке на телеге, а рядом с ним его жена.
— Ты зачем меня увезла? — спросил он её. Та ему ответила:
— Ты моя самая лучшая вещь, я её взяла и увезла.
Понял судья, что жена перехитрила его. Ничего ему не оставалось делать, как поцеловать жену и вместе с ней вернуться домой. С тех пор жили они дружно и помогали друг другу в делах.
Жил-был Салам-Торхан. Бездомный бродяга — в летние ночи спал в открытом поле. Встретилась однажды ему Лиса и говорит:
— Эй, Салам-Торхан, проходят твои годы, а семьей не обзавелся. Женю-ка я тебя. Вынеси из деревни мне курицу одну — и я тебя женю.
Вынес Салам-Торхан, съела Лиса. Затем встала, облизывая губы, и в город пошла к одному баю Придя к нему, поздоровалась, представилась и попросила пудовку:
— Салам-Торхан построил новый амбар. Хочет перенести медные деньги со старого в новый, а таскать не в чем.
Взяла она пудовку, а вечером обратно принесла. На следующий же день вновь пришла поутру и говорит:
— Салам-Торхан хочет перенести серебряные деньги.
«Оказывается, есть еще богачи и моей масти», — думает Бай.
В третий день опять Лиса пришла:
— Салам-Торхан переносит золотые монеты.
Бай весьма удивился: «Неужели есть человек меня побогаче?!»
Лиса же, когда пудовку возвращала, каждый раз на донышке по монете оставляла. Бай хотел их вернуть, но воспротивилась Лиса:
— У моего хозяина их и не считают, оставь себе.
Бай стал Лису домой приглашать, а та отнекивается:
— Некогда мне рассиживаться. Завтра иду в один дом сватом Салам-Торхана. Хозяин-то мой холостой, совсем молодой.
Услышав такие слова, Бай еще пуще стал в дом звать, так как имел он дочь на выданье.
— Ладно, — говорит Лиса. — Если ненадолго, может, и зайду.
— Нет-нет, долго не задержу, — печется Бай.
А дома за столом заикнулся:
— Есть у меня для доброго молодца — красная девица. Скажи хозяину, в долгу не останусь.
— Ладно, так и быть, скажу. Если он согласен, буду сватать. Ведь не мне, а ему жениться.
Лиса из городу вернулась и Салам-Торхану обо всем доводит:
— Ну, джигит, кажись, дело в шляпе: возьмем тебе дочку бая!
Салам-Торхан не верит:
— Не городи ерунду. Кто за меня пойдет? Себя не во что одеть.
— Не горюй, все будет в порядке, — не унывает Лиса.
Рано утром опять в город ушла.
— Ну, Шакир-бай, — лукавит Лиса, — уговорила-таки хозяина своего и пришла к тебе свахой от него. Давай договоримся.
— Доброе дело, святое дело, — доволен Бай.
— Сколько денег просишь, товару, скажи сейчас, — важничает Лиса.
— У нас всего в достатке, — говорит Бай. — Зять свой, от него нам ничего не надо.
— Ладно, если зять свой, — говорит Лиса. — Хорошо.
Ну, а свадьбу когда сыграем?
Назначили день, когда жених должен был приехать за своей невестой. И напоследок Лиса сказала:
— Надо бы укрепить мост, через который мы будем проезжать.
Бай махнул рукой:
— По нему много лошадей, грузы тяжелые проходят: ничего, выдержит.
— Хорошо, если так. Но предупреждаю: кони наши будут упитанные и добра в телегах будет немало.
Так сказала, заспешила Лиса порадовать Салам-Торхана.
— Ну, дружище, дело сделано. Через неделю поедем за молодой невестой.
— Зря ты хлопочешь, — говорит Салам-Торхан. — Куда я жену-то дену? Да и не выйдет она за меня. Ты знай слушайся меня, — ручается Лиса. Настал день свадьбы. Пошли они вдвоем с утра пораньше.
— Ну, как я выйду перед богатыми людьми в своих лохмотьях, — сердится Салам-Торхан.
Лиса непоколебима: — Не горюй, в почете будем!
Так они дошли до моста. По лисьему совету его разобрали и бревна пустили вплавь по воде. Салам-Торхана Лиса раздела, оставила прямо в воде под старой ивой, а сама направилась в город.
— Сват, беда! Говорила я, надо мост укрепить, — запричитала она, закричала. — Телеги наши со всем добром в воду провалились, даже не знаю, жив ли твой зять. Я одна не смогла его вытащить из воды и потому сюда прибежала.
Слуги бая тотчас поспешили жениха спасать.
— Салам-Торхан! — кличут с берега. А тот из воды голос подает.
Вытащили его, завернули в шубу и на телеге домой привезли. Умыли, причесали, надели дорогие наряды и за стол посадили. За пропавшее добро никто не горюет. Лиса похваливается:
— Богатства наши несметны.
А жених сидит и наряды поглаживает, глаз не отрывает: обо всем забыл.
— А почему, — говорит тесть, — зять наш не ест, а только сидит и одежду гладит?
— Он бы и кушал, — объясняет Лиса, — да скучает по своим прежним нарядам.
А сама тычет Салам-Торхана в бок, на яства кивает: «Ешь, мол, не выдавай себя». И тот, спохватясь, стал наворачивать всякие кушанья.
Когда свадебный пир закончился, Лиса первой уехала, сказав Салам-Торхану:
— Приведешь свадьбу в такую-то деревню, к такой-то
старухе. Я буду там ждать тебя. Когда Лиса по дороге ехала, встретила в поле табун
