Выпорхнув из ниши, Гильфи подлетела к повороту туннеля. Там был свет! Она даже зажмурилась от неожиданности, ослепленная сиянием луны, висевшей под потолком туннеля. На миг Гильфи потеряла всякое представление о направлении и пошатнулась, едва не врезавшись в каменный цветок на стене. «Луна? Откуда здесь могла взяться луна? Этого не может быть!»
В следующий миг она поняла, в чем дело. Огромная луна, заглядывая в отверстие пещерного свода, отражалась в глади небольшого озера. Да-да, в отличие от всех источников, веденных Гильфи раньше, вода в этом озере не бурлила и не кипела, а была спокойной и гладкой, словно зеркало. И в этом зеркале, помимо луны, отражалось сразу несколько волчьих морд.
— Пейте, пейте побольше! — выл один из волков. — Прошла почти целая луна с тех пор, как мы в последний раз собирались здесь, чтобы выпить из источника! Наша сила иссякла, но она снова вернется. Пейте и чувствуйте, как с каждым глотком в вас вливается сила!
С этими словами волк поднял голову и неожиданно повернулся прямо к Гильфи. Глаза его двумя желтыми кострами вспыхнули в темноте, И в тот же миг у Гильфи похолодело в желудке. Крылья ее бессильно упали вдоль тела, Это было похоже на фингрот, о котором она читала в старинных легендах, с той лишь разницей, что сейчас перед ней был не хагсмар, а хагсволк, если такие когда-нибудь существовали в мире. Сзади послышался шелест чьих-то больших крыльев, и в следующий миг в зеркальной глади озера взошла еще одна луна. Страшный шрам наискось пересекал поверхность второй луны, и Гильфи сразу узнала ее. Это лицо могло принадлежать только одной сове на свете. Перед ней была Нира.
Глава XXI
Наперегонки с луной
— Гильфи, ты уверена, что это та самая пещера, через которую ты вылетела бы наружу, если бы добралась до конца туннеля? — спросил Сорен, кивая в сторону темного отверстия. Как только вернувшаяся из разведки Гильфи доложила друзьям обо всем увиденном, стая немедленно снялась с места и прилетела в каньоны.
— Абсолютно уверена, — твердо кивнула разведчица. — Озеро, из которого пили волки, лежит прямо в конце туннеля, как раз перед тем местом, где он расширяется в пещеру. Пока они лакали свою отравленную воду, мне удалось незаметно прошмыгнуть у них за спинами и вылететь наружу.
— Это та самая пещера, где проходила последняя церемония Клудда? — спросил Сумрак у Корина.
— Та самая. А чуть поодаль, за тем горным хребтом, находится каменное дупло, в котором я вырос, — ответил Корин, поворачивая голову за спину. Все в этом месте было пропитано горькими воспоминаниями. Здесь прошла церемония его Первого полета. Здесь он впервые испытал материнскую ярость, здесь подружился с Филиппом, здесь открыл в себе дар огнечея и в погребальном костре своего отца прочел страшную правду, которую Чистые скрывали от него с момента рождения.
Корин видел какую-то зловещую усмешку судьбы в том, что легендарный Туннель отчаяния заканчивался как раз в той пещере, где когда-то был убит Клудд и где были преданы огню его кости. Стая, Корин, Джильбана и другие волки, примкнувшие к ним, молча стояли на скалистом хребте. Весь путь до каньонов волчий клан Джильбаны бежал со скоростью «лапа к лапе» — не так стремительно, как во время атаки или погони, но достаточно быстро, чтобы за короткое время преодолеть большое расстояние.
К сожалению, Джильбане удалось собрать не так уж много волков, поскольку совы прилетели в Даль в самый разгар брачного сезона, когда кланы рассыпаются и волки разбредаются кто куда. Хорошо еще, что Хаймиш знал, где искать Дункана Макдункана и его подругу, а Джильбана смогла уговорить Фитцмора Макклыка, который принял ее в свой клан после того, как она покинула Макхита. Могучий Макклык привел с собой свою верную подругу Адаир, славившуюся силой и бесстрашием, а также сына Фитци, Кроме этого, к Джильбане примкнули трое волков из клана Макнамара, который традиционно возглавляют самки по имени Намара. Волчицы клана Макнамара славились своей решимостью, отвагой и великой мудростью, поэтому самцам приходилось жестоко сражаться между собой за право войти в этот клан. Только один самец мог стать избранником свирепых самок Макнамара, и ради этой великой чести победитель, в нарушении всех волчьих традиций, навсегда расставался с именем своего родового клана и становился волком Макнамара. Намара пришла со своим другом Комрагом и двумя детьми — сыном Айриллой и дочерью Мораг. Всего под началом Джильбаны оказалось ровно двенадцать страховолков, и среди них не было ни одного верволка. Грядущая битва должна была показать, чья сила окажется сильнее.
— Верволки и сейчас в пещере? — спросил Сумрак.
— Думаю, да, — ответила Намара, поводя носом. — Метки старые, судя по запаху, они уже давно не выходили наружу.
Совы и волки приготовились напасть на врага до восхода луны, однако все понимали, что сражаться под землей будет очень непросто. Даже в большой пещере слишком мало места для настоящего боя, тем более с использованием огня. А наши герои планировали именно огненное сражение. Было и еще одно обстоятельство, сильно осложнявшее предстоящую операцию — в пещеру вел очень длинный и извилистый туннель. Что, если враги просто-напросто разбегутся по запутанному лабиринту ходов и туннелей? Это было бы полной катастрофой. Приходилось считаться с тем, что верволки, Нира и остатки Чистых прекрасно ориентируются в подземелье, а следовательно, будут сражаться на своей территории. Это давало им огромное преимущество перед нападающими. Единственным выходом было напасть на них в самой пещере и до восхода луны, чтобы злобные волки не успели обратиться в верволков.
«А еще говорят, будто у сов нет нюха, — пробормотал про себя Страйкер. — Не знаю, как у других, а у меня точно есть». Его мутило от вони волков, с которыми мать-генеральша заключила союз. Хотя он понимал, что у них не было другого выхода. Чистых было слишком мало, а волки обладали силой, причем не простой, а магической, чем-то сродни той силе, которую Нира надеялась очень скоро обрести.
Тем временем сама Нира тоже не сидела сложа крылья.
— Книга, волшебная вода и пепел моего дорогого Клудда, — в который раз пробормотала она, вороша клювом горстку золы, словно хотела вдохнуть ее запах. — Этот пепел, друзья мои, — она повысила голос, обводя глазами волков и оставшихся Чистых, — есть не что иное, как ключ к тому, что некогда называлось темнодейством. Очень скоро вы своими глазами увидите, как с помощью этого ключа я совершу превращение над своим сыном, а там и до угля доберусь!
— Позвольте спросить, мать-генеральша, вы это в книге прочитали? — поинтересовался Страйкер.
— Ты усомнился в моих словах, Страйкер? — пронзительный желтый свет полыхнул из глаз Ниры.
— Ни в коем случае, ваше превосходительство! — воскликнул он, лихо салютуя ей правым когтем. Когда-то давно, когда под началом у Ниры была целая армия Чистых, она ввела такое обращение к вышестоящим командирам и строго следила за исполнением ритуала. После того как от некогда великой армии осталось одно воспоминание, Нира еще больше помешалась на соблюдении формального церемониала, подчеркивавшего ее превосходство. Она восхищалась сложной иерархией волчьего общества с четко прописанным кодексом поведения низших относительно высших и с удовольствием заставила бы своих подчиненных елозить животами по земле и закатывать глаза, как это делали волки перед Макхитом, если бы совы физически были на это способны.
Доверительно понизив голос, Нира сказала:
— Видишь ли, мой милый Страйкер, я чувствую странную близость, практически родство, с одной древней птицей по имени Крит. Я постигла науку темнодейства. — При этом Нира благоразумно умолчала о том, что не сумела разобрать ни единого слова, написанного в книге. Диаграммы и рисунки нравились ей гораздо больше — тут она нутром чувствовала их смысл. — Это очень глубокая мудрость, доступная лишь немногим избранным. Мы с Крит были среди них. Вернее, она была…
Как мы уже упоминали, Страйкер не отличался особым умом и совсем не считал себя избранным. Однако с недавних пор ему не давали покоя кое-какие мысли. Он хорошо помнил, что идеология Чистых базировалась на постулате о превосходстве сипух над всеми другими совами. Но эта пресловутая Крит не была сипухой! Более того, она была даже не совой, а хагсмарой, мерзкой помесью совы и вороны. Как и все совы, Страйкер иногда сталкивался с погаными остатками былой нечисти, до сих пор преследующими сов в виде ночных кошмаров или обрывков тьмы. И вот теперь Нира заявляет, что приходится родственницей какой-то твари из далекого прошлого, в которой Чистоты было столько же, сколько в самой последней чайке! Разумеется, вслух Страйкер ничего не сказал. Возможно, он был неумен, но все-таки не совсем дурак. Вместо этого он пристально посмотрел на Ниру, все еще ворошившую пепел клювом, и впервые заметил, как странно потемнели белые перья по краям ее огромного лица.
