— И-и-и, девочка моя, чего тебе так одной тосковать?! Отправь-ка лучше братца принести тебе яблоко от Дюнняя-гюзели.
Когда приходит брат, сестра и говорит ему:
— Брат, я больше не хочу быть дома одна. Принеси-ка мне яблоко от Дюнняя-гюзели. Тогда будет мне чем развлечься, а то я здесь все одна и одна, никого нет вокруг.
Брат, не желая огорчать сестру, собрался и отправился в путь.
Шел он, шел, повстречал старушку и стал ее расспрашивать. Старушка и говорит ему:
— Мальчик мой, вот идти-то ты идешь, но по дороге увидишь дерево и родник. Яблоки очень горькие, вся горечь мира в них. Отведаешь того яблока и похвалишь: «Брях! Вот так яблоко! Такого яблока я еще не ел!». Родник же с двумя желобами: по одному течет кровь, по другому — гной. Когда выпьешь из них, скажешь: «Брях! Вот так вода! Такой водицы я еще не пил!».
Поблагодарил ее паренек и дальше пошел. Идет он, идет, доходит до яблони. Сорвал яблоко, откусил от него и говорит:
— Брях! Ну и вкус у яблока! Такого яблока я еще не ел!
Идет он дальше, доходит до родника с двумя желобами: по одному течет кровь, по другому — гной. Отведал того и другого и говорит:
— Брях! Вот так вода! Такой водицы я еще не пил!
А надо сказать, что старушка подсказала тогда пареньку и еще кое-что:
— Когда придешь, посмотри, если закрыты глаза у Дюнняя-гюзели, то она не спит, а если открыты, значит, спит глубоким сном на своем сорок первом этаже.
Пришел туда парень, смотрит — глаза открыты, спит Дюнняя-гюзели. Принялся наматывать ее косы на свою руку и, когда изрядно их намотал, спрашивает:
— Где стоит яблоня? Где яблоки, Дюнняя-гюзели?
— Да вот же, посмотри.
Юноша забрал яблоко у Дюнняя-гюзели и пошел домой. Добрался до своего дома и яблоко сестре отдал.
Проходит немного времени, и вот он снова отправился на охоту. А по дороге встретился с сыном падишаха, который на самом деле был его отцом. Он был очень похож на своего отца, и сын падишаха спросил его:
— Кто ты, откуда и куда путь держишь?
Тот поведал ему, как избавились от них, когда отца не было дома. Потом рассказал, как он ходил добывать яблоко Дюнняя-гюзели. Сын падишаха порадовался за него; сам он ведать не ведал, где обитает Дюнняя-гюзели, а паренек, оказывается, не только узнал, где она живет, но и яблоко ее раздобыл.
Вернулся сын падишаха домой и говорит матери:
— Встретил я одного юношу, очень похожего на меня. Скажи, в нашем роду кто-нибудь живет в тех местах, где я был?
— Откуда им там быть?! Нет, сынок.
Услышав все это от сына, его мать снова говорит бабке-колдунье:
— Иди и сделай так, чтобы этих детей на свете не было.
И снова отправилась в путь эта бабка. Пришла и стала расспрашивать девушку:
— Как тебе живется, раздобыл ли твой старший брат яблоко?
— Принес, бабушка! Спасибо, что рассказала мне об этом. Как хорошо я с ним играю!
— Девочка моя, яблоко — это хорошо, но ты попроси брата принести зеркало от Дюнняя-гюзели: будешь в него смотреться да прихорашиваться.
И снова пошел паренек выполнять желание сестры. Проходит он мимо того родника, из которого попробовал воду. Потом — мимо дерева, плод с которого отведал. Как только он дошел, увидел, что снова у Дюнняя-гюзели открыты глаза. Стал он наматывать ее косы себе на руку, похлестывать ее плеткой да приговаривать:
— Наматывайся, наматывайся. Скажи, где твое зеркало?
— Да вот же оно!
Забрал паренек зеркало, унес его домой и отдал сестре.
Вскоре ушел он снова охотиться и опять повстречался со своим отцом.
— Где же ты пропадал, мой мальчик? Как долго я тебя не видел!
— Эге-ге, есть у меня сестренка, да больно уж разбаловал я ее, такая капризная стала. Захотела яблоко, — я принес. Теперь захотела зеркало от Дюнняя-гюзели — тоже принес! Зеркал на свете много, но она хотела, чтобы именно от Дюнняя-гюзели зеркало было!
Его отец вернулся во дворец и рассказал обо всем своей матери:
— Этот паренек и зеркало от Дюнняя-гюзели раздобыл!
Когда его мать услышала это, снова посылает бабку-колдунью:
— Иди и сделай так, чтобы этих детей не было на свете!
Приходит бабка к девушке и говорит ей:
— Знаешь что, девочка моя?! Яблоко как яблоко, зеркало как зеркало, но скажи брату, чтобы он привел тебе саму Дюнняя-гюзели как невестку, а себе — как жену.
Попросила сестра брата привести ей невестку, а тот отвечает:
— Хорошо, пойду, но не знаю, вернусь ли назад.
Отправился он в путь. Когда добрался до Дюнняя-гюзели, не заметил, что у нее глаза закрыты: значит, она не спит. Пробует он намотать себе на руку ее косы, как вдруг слышится ему голос:
— Стань камнем!
И превратился он в камень. А там уже лежали девяносто девять камней — это были те, кто пришел взять в жены Дюнняя-гюзели, и этот паренек стал сотым.
Сестрица все смотрит на дорогу, день ждет, два ждет, три ждет. Вот уже из-под стрехи дома начала капать кровь. Тут она поняла, что брата нет в живых.
Собралась девушка в дорогу сама. Идет она, идет, выходит ей навстречу та добрая старушка:
— Куда путь держишь, девочка моя?
— Куда я путь держу, бабушка? — отвечает та. — Мой брат ушел один раз — яблоко от Дюнняя-гюзели раздобыл, ушел второй раз — зеркало от Дюнняя-гюзели раздобыл, а сейчас ушел, чтобы привести саму Дюнняя-гюзели мне в невестки, а себе в жены, да и пропал.
— Твой брат стал камнем, — говорит бабушка. — Теперь, когда будешь идти дальше, повстречаешь волка, перед ним будет лежать трава. Возьми ту траву, положи ее перед козой, у козы забери кость и положи ее перед волком. А когда пройдешь еще немного, увидишь родник с двумя желобами: через один течет кровь, через другой — гной. Крови отведаешь и похвалишь: «О боже, какая прекрасная вода!». Гноя отведаешь и скажешь: «О боже, какой вкус у этой воды!». Когда же пойдешь к яблоне, то скажешь так: «О, какой вкус у этого яблока!». Пройдешь все и отправишься дальше.
Когда дойдешь до Дюнняя-гюзели, посмотри — если у нее глаза открыты, значит, она спит, а если закрыты, то не спит. У нее есть девяносто девять кос, намотай ее косы себе на руку, чтобы она показала тебе твоего брата. Вели ей: «Покажи мне моего брата, покажи мне моего брата!»
Когда девушка прошла все препятствия, посмотрела на Дюнняя-гюзели, — ее глаза открыты, значит, она спит. Принялась она наматывать на свою руку косы Дюнняя-гюзели и приговаривать:
— Покажи мне моего брата, покажи мне моего брата!
И Дюнняя-гюзели показала ей все камни. И все они превратились в мужчин. Когда же она указала на сотый камень, тут и брат девушки ожил. Собрались все втроем в путь, сели на коня из табуна Дюнняя-гюзели и вернулись домой.
Стали они дальше жить-поживать. Вскоре юноша снова отправился в лес на охоту. Здесь он опять повстречался со своим отцом.
— Где же ты пропадал так долго, мой мальчик? Все нет да нет тебя!
— Эге-ге, я ходил за Дюнняя-гюзели, привел ее в невестки своей сестре и себе в жены.
— Ну и ну! Вот это да! Я вот уже падишахом стал, но знать ничего не знаю, кто эта Дюнняя-гюзели, а ты ее уже в жены взял! В воскресенье я устраиваю пир, приходите и вы ко мне всей семьей! Я отправлю за вами фаэтон с кучером.
Приходит падишах домой и говорит своей матери, чтобы готовились.
А его мать кинулась к той бабке-колдунье:
— Что будем делать, они уже встретились с Дюнняя-гюзели. Собирается падишах устраивать застолье, пригласит и тебя.
— Не беспокойся, мы их отравим, всех троих.
Отправил падишах за ними фаэтон. Они нарядились, поехали все втроем. Вот садятся за стол. А для Дюнняя-гюзели ничего в этом мире не было тайной. Она и говорит им:
— Что я вам велю делать, то и делайте, слушайте меня! А если не скажу, то никуда не тянитесь.
После пира направились они к той яме. Та бедная женщина вся уж прогнила по пояс, и терновые ветки-прутья рядом с ней. И вот, перед тем как подъехать к палатам, кучер им сказал:
— Слезайте, ударьте по разу веткой эту женщину и плюньте в нее.
Дюнняя-гюзели ему отвечает:
— Наши руки не поднимутся ее ударить.
И они поехали дальше. А кучер, встретив сына падишаха, говорит ему:
— Они не захотели ударить ту женщину.
Он же ему в ответ:
— Не велика беда, если не ударили.
Вернулись они в дом, а там столы уже опять накрыты. Но им всем троим в тарелки с едой был подложен яд. Еще не успели сесть за стол, как Дюнняя-гюзели приказывает:
— Идите и приведите сюда ту женщину из ямы и собак!
Приводят женщину и озверелых собак. Тут Дюнняя-гюзели дает одной собаке кусок из яств с их стола, и другой собаке кусок. Глядь! — обе собаки тут же и сдохли.
А Дюнняя-гюзели продолжает:
— Всех троих, детей и их мать, нарядить в падишахские одежды.
Узнал тут все падишах и спрашивает:
— Как мне наказать этих двоих: родную бабушку и бабку-колдунью? Что лучше — сорок ножей с черной рукояткой или сорок коней?
