— А что тогда не чепуха, Сорен? Академия Сант-Эголиус? Виззг с Ищейке?
— Бормотт — не чепуха, — очень тихо ответил Сорен.
— Да, — отозвалась Гильфи и погладила его кончиком своего крыла. Сумрак молча ждал, когда они закончат спорить. Потом сказал:
— Лично я отправляюсь на поиски Великого Древа Га'Хуула. Если хотите, можете лететь со мной. Я уже говорил, Гильфи, что от реки недалеко до пустыни Кунир. Скорее всего, твоих родителей там нет, но лучше все-таки убедиться. Вылететь можем сегодня же ночью.
— Думаю, ты прав.
— Тебе не будет покоя, пока ты не увидишь все своими глазами, — добавил Сумрак.
«О каком покое ты говоришь? — хотелось крикнуть Сорену. — Разве я сейчас спокоен?»
Боль острым осколком льда вонзалась ему в желудок при мысли о том, что две совы, которые любили его больше всех на свете, исчезли неизвестно куда. Это никак нельзя было назвать покоем!
Они решили поспать остаток дня, а с наступлением ночи вылететь в сторону пустыни. Сумрак сказал, что над пустыней лучше лететь по ночам, особенно, если луна уже пошла на ущерб.
Сорен слишком устал, чтобы задавать вопросы. Слишком устал, чтобы выслушивать самодовольные заявления Сумрака. Это серый совенок, похоже, знал все на свете и любил давать пространные объяснения, щедро иллюстрируя их примерами из собственной жизни. В каждом таком рассказе он непременно спасался от неминуемой гибели либо как-нибудь иначе проявлял свой недюжинный ум.
Но сейчас Сорену было не до историй.
— Спокойного дня, — прошептал он.
— Спокойного дня, Сорен, — отозвалась Гильфи.
— Спокойного дня, Сорен и Гильфи, — прогудел Сумрак.
— Спокойного дня, Сумрак, — хором ответили Сорен с Гильфи. Сорен уснул мгновенно. До чего же приятно снова спать в дупле, пусть и брошенном, спрятав голову под крыло, как подобает нормальной птице!
Знакомый голос прорезал его сон. Сорен оцепенел, не в силах шелохнуться. Крылья парализовало, как у камнем падающей птицы. Был ли то сон или явь? Он ясно слышал голос Бормотта. Они с Гильфи снова очутились в Библиотеке Сант-Эголиуса и, обезумев от страха, махали крыльями. «Летите! Это ваш последний шанс!» — кричал знакомый голос. А потом раздался ужасный визг. «Не оглядывайтесь! Не оглядывайтесь!» Но они все-таки оглянулись.
— Эй, проснитесь! Вам обоим приснился кошмар. Просыпайтесь! — растолкал их Сумрак.
Сорен с Гильфи проснулись одновременно. Одна и та же картина стояла у них перед глазами — истерзанный сыч, умиравший в луже собственной крови.
— Бормотт, — прошептала Гильфи. — Он погиб.
— Я знаю. Мы видели один и тот же сон, но… но, Гильфи, это же только сон! Возможно, Бормотт жив?
— Нет, — скорбно отозвалась Гильфи. — Нет. Я пыталась не смотреть, но все-таки увидела. Разорванные крылья, неестественно повернутая голова, — голос ее растаял в серой мгле опускающейся ночи.
— Почему ты ничего мне не сказала?
— Потому что, — она замялась, опасаясь, что слова ее прозвучат ужасно бестактно. — Потому что я летела. Я как раз почувствовала первый поток воздуха под крыльями. Я начала парить и позабыла обо всем на свете. Все исчезло, остались только крылья… и вот…
Сорен все понял. Это была не черствость. В то время, когда Бормотт умирал на полу Библиотеки, они с Гильфи впервые стали сами собой. Обрели свою сущность — способность летать.
— Ладно, поднимайтесь, сони, — проворчал Сумрак. — Я хочу вылететь с первой тьмой. Она вот-вот спустится. Отличная ночь для полета в Кунир. Знаете, что я вам скажу? Честное слово, ничто на свете не может сравниться с полетом над пустыней! Кстати, там вы сможете потренироваться в охоте. А уж какие там змеи — объедение!
— Я не ем змей, — коротко ответил Сорен.
— Енотий помет! — фыркнул Сумрак. Этот совенок чересчур разборчив! Усилием воли он взял себя в крылья и терпеливо переспросил: — Не ешь змей? Позволь поинтересоваться, чем вызвана такая причуда?
— Что ты к нему пристал? — вмешалась Гильфи. — Ты же не ешь лис!
Сумрак моргнул.
— Это совершенно другое дело! Честно говоря, совы вообще не часто едят лис. А змеи являются одной из основ нашего рациона. Что за капризы? Змей он, видите ли, не ест! Спятил ты на всю голову, вот как это называется! Когда я был в твоем возрасте, я ел все, что движется. Потому что хотел выжить и летать. Не ест змей! Покажи мне хоть одну сову, которая не ела бы змей!
— Он не может, — спокойно ответила Гильфи. — В его семье было так заведено. У них жила старая слепая змея, она ухаживала за детьми и чистила дупло. Ее звали миссис Плитивер. Из уважения к этой змее семья Сорена никогда не ела змей, — объяснила она.
Сорен был очень тронут тем, что Гильфи запомнила имя миссис Плитивер.
— Хотя я отдал бы все на свете, чтобы снова увидеть старую миссис Плитивер, но все же хорошо, что она не слышит нашего разговора, — вслух сказал он.
Сумрак похлопал глазами, возмущенно покачал головой и снова забубнил себе под нос про капризных изнеженных совят, которые не прошли через суровую школу сиротства.
— Прислуга у них, видите ли! Нянек им подавай! — Он повернул голову за спину и зашагал к дальнему концу ветки, сердито бормоча и возмущенно царапая когтями воздух. — Невероятно! Просто немыслимо! Хорошо еще, что они не завели себе особую сову, которая летала бы и охотилась вместо них. Нет, старина, такая жизнь не по мне. Она не стоит и кучи енотьего помета, вот что я скажу!
Совята сидели в зарослях кустарника, служившего границей между лесом, который они только что оставили, и расстилавшейся впереди пустыней. Сумрак сказал, что нужно сделать привал, и Сорен, задетый за живое его репликами по поводу «капризных изнеженных совят», решил попытать силы в охоте. Поэтому, когда Сумрак с Гильфи уснули, спрятав головы под крыло, Сорен полетел на поиски полевки, мыши или, если повезет, крысы.
Вскоре он услышал стук сердца, правда, чересчур медленный для мыши. В промежутке между ударами послышался еще один звук — тихий шепот, преисполненный глубокого страдания.
Мало кто знает, что змеи тоже умеют плакать. Они плачут без слез, но все-таки плачут — и благодаря этому Сорен нашел миссис Плитивер.
Он опустился на старый, покрытый мхом пень. На самом его дне, между двух корней, еле заметно мерцало маленькое колечко, освещенное ярким лунным светом. Сорен сунул голову в пень.
— Миссис Плитивер? — моргнул совенок. Он просто глазам своим не поверил.
Крошечная головка поднялась над свернутым в кольцо телом. Две впадины темнели на месте несуществующих глаз.
— Миссис Плитивер! — снова пролепетал Сорен.
— О нет! Этого не может быть!
— Миссис Плитивер, это я, Сорен.
— Ну конечно! Мой дорогой мальчик! Даже такая старая слепая змея, как я, всегда узнает своего мальчика.
Это было действительно невероятно. Она его узнала! Все страшные мысли рассеялись, как дым. Миссис Плитивер тем временем развернулась и стала выползать из пня.
Что и говорить, это была радостная встреча. Они ласково терлись друг о друга головами, и будь у миссис Плитивер глаза, она непременно выплакала бы море радостных слез, но вместо этого она скользила по его груди, извивалась, соскальзывала и снова заползала на крылья Сорена.
— Потерпи, мой хороший. Должна же я как следует обследовать твою опушку. Ах, какая красота! Великолепное оперение, великолепное! Ты должен прекрасно летать, мой милый.
— Миссис Плитивер, а где мама с папой и Эглантина… и Клудд?
— Никогда не произноси при мне этого имени!
— Вы говорите о моем брате?
— Да, детка. Ведь это он выбросил тебя из гнезда. Я всегда знала, что он принесет нам беду, с той самой минуты, когда он вылупился из яйца.
— Но вы же не могли видеть, как он меня выбросил. Как вы догадались?
— Почувствовала. У нас, слепых змей, очень развита интуиция. Я знала, что ты не сидел на краю дупла. Чтобы вывалиться, нужно находиться на самом краю, ты же понимаешь. А ты был хорошим мальчиком, ты послушно сидел в дупле и смотрел вниз. Я как раз дремала возле самых лап твоего братца, когда он совершил это злодейство. Я почувствовала, как он пошевелился. Когти его взметнулись вверх, а потом последовал толчок. Все было кончено! А теперь вспомни, как он повел себя, когда ты просил помощи? Разве он хотел тебя спасти? Нет! Он даже попытался остановить меня, преградил мне выход, но я нашла другую щелку. К сожалению, когда я вернулась, тебя уже похитили!
Сорен зажмурился, вспомнив события той далекой ночи. Это было ужасно.
— Вы правы, — тихо проговорил он. — Вы совершенно правы. Он столкнул меня.
— Да, и я почувствовала, что он хочет сделать то же самое с твоей сестрой, Эглантиной. Когда твои родители вернулись, они были убиты горем и строго-настрого наказали Клудду не спускать глаз с Эглантины, когда они снова отправятся на охоту. Но я-то уже знала, что он задумал. Я места себе не находила, когда они улетели. И тогда я решила попросить помощи. Моя подруга Хильда работала в почтенном семействе капских сипух, живших в другой части леса. Достойная семья, очень достойная. Вот я и задумала попросить у них помощи. Я дождалась, пока Клудд уснет, и потихоньку выскользнула из дупла. Как жестоко я ошиблась! Мне казалось, что он спал, но когда я вернулась обратно, Эглантина тоже исчезла.
