Несколько мгновений он сидел, не шевелясь. Затем огляделся, тихонько соскользнул на тумбочку, прошёл к её краю, заглянул в кровать и внимательно присмотрелся: спят ли Дашенька, Жемчужина и Катя.
Девочка покрепче зажмурила глаза.
Он зачем-то потянул носом воздух, повращал головой и снова уставился на лица спящих.
Видно, не найдя никаких опасностей, и, думая, что никто за ним не следит, он наконец решился приступить к тому, зачем прилетел…
Лучик же всё это время оставался неподвижным. Даше лишь показалось, что и у месяца чуточку приоткрылся глаз, словно и он следил за действиями Фифи. Но в этом она не была уверена, так как и сама глядела только через узенькую щёлку в ресницах, шириной не больше, чем расстояние между зубьями гребешка.
То, что случилось дальше, вряд ли можно прочесть даже в какой-нибудь сказке. А Дарьюшка, вспоминая, всякий раз сомневается: не сон ли это был на самом деле?…
Как только Фифи убедился, что никто не подсматривает, он захватил левой рукой лучик, притянул его и направил на компас, что украшал крышку таинственного сундука. Компас был нарисован серебристой краской, а его стрелка, буквы и цифры сделаны из перламутровых раковин, драгоценных кораллов и камней.
Старичок сначала направил луч в ось, к которой крепилась стрелка. Она засветилась!.. Свет играл, становясь то ярче, то затухая. Фифи, словно карандашом, провёл лучом по стрелке до самого её кончика. Она вспыхнула!.. Затем он покачал лучиком из стороны в сторону, держа его на стрелке. Та, следуя за ним, тоже закачалась… и ожила!.. Тогда Сморчок, подцепив её лучом, повернул так, что она стала показывать точно восемьдесят семь градусов южной широты. В этот момент в сундучке что-то щёлкнуло… Фифи довольно крякнул и, обращаясь к лучу, произнёс:
— Запомнил?… Всегда делай так!..
Тот промолчал.
Но старичок, не отпуская его, повторил:
— Перепутать ничего нельзя!.. Запомни: волшебный сундук принадлежал Лунной принцессе! А подарил его ей Посейдон, чтобы могла странствовать по морям да океанам. Когда она улетела, царь с горя вышвырнул ларец на дно морское. С той поры его никто не открывал. Владыка и сам забыл уж секрет. Благо, я живу со времени рождения Лунной принцессы и на память не жалуюсь! Вот он и позвал.
Затем он запрыгал на левой ножке, наклонив голову и держась за ухо, будто вытряхивал из него воду, и запел смешную присказку:
Я похож на гриб сморчок
И себе: ни так — ни сяк,
Но открыть мне сундучок, —
Знают все: простой пустяк!
Лунный луч поможет мне, —
Он пружину заведёт,
Наяву, а не во сне,
Здесь фламинго поплывёт!..
— Открывай! — Скомандовал Фифи и на шаг отступил от сундучка.
Луч прилепился к краю крышки и стал укорачиваться. Крышка начала медленно приподниматься. И в это же самое время послышалась сначала слабая, а потом всё усиливающаяся мелодия. Она быстро заполняла комнату, и уже через мгновение в ней звучал целый оркестр. Луч укорачивался, крышка поднималась, а музыка становилась громче, торжественней.
И в какой-то момент сундучок произнёс голосом Посейдона:
— Внучка, принимай в подарок розового фламинго!
Услышав это, Дашенька громко вскрикнула.
Испугавшись, что старичок и луч исчезнут, а сундучок захлопнется, девочка боязливо прикрыла ладошкой рот и услышала, как ей говорят:
— Тихо!..тихо!..
Это был почему-то голос мамы…
К счастью, ни лучик, ни старичок не обратили внимания на её возглас.
Тем временем, как только владыка морей произнёс: «принимай в подарок розового фламинго!», сундук начал увеличиваться в размерах, а из него, выгнув шею и приподняв крылья, словно изготовившись взлететь, стал горделиво выплывать красавец розовый фламинго!..
Вначале показалась голова с изогнутым алым клювом, конец которого был выкрашен в лакированный чёрный цвет,… затем откинутая назад грациозная шея, красиво лежавшая на туловище,… и, наконец, выплыл весь он сам.
Как же он был красив и изящен!.. Это была сказочная птица!
У Дарьюшки перехватило дыхание. Ей хотелось, чтобы эту красоту увидела и Жемчужина. Но та спала, а девочка боялась и моргнуть, чтобы не спугнуть творившееся волшебство.
Фламинго, даже не шевельнувшись, плыл! Он величаво поднимался по лунному лучу всё выше и выше, будто облако на волнах, и был уже совсем рядом с форточкой.
Дашенька испугалась, что птица улетит. Она хотела попросить: «пожалуйста, не улетай!..», но в это время — то ли от страха потерять подарок Нептуна, то ли от чего ещё, — но у неё закружилась голова…
Девочка не помнила, что произошло дальше, куда делся Фифи, лунный луч и не знала: на месте ли волшебный сундук.
Когда она пришла в себя, то с удивлением обнаружила, что стоит на берегу моря!..
Вокруг была тишина, с неба счастливо глядели звёзды, от морской глади отражался улыбающийся месяц, а на ней самой покачивался прекрасный парусник!.. Это была баркентина. Она походила на ту самую птицу, что выплыла из сундука… На её борту, выведенное золотыми буквами, сияло имя «РОЗОВЫЙ ФЛАМИНГО».
Корабль стоял недалеко от берега. Его приспущенные паруса напоминали крылья птицы в тот момент, когда она выплыла из сундучка. Казалось, что вот сейчас баркентина, взмахнув ими, сорвётся, устремится вперёд и взлетит. Так она была легка и изящна.
Ночной бриз шевелил лежащие на стеньгах марсели, и они подобно перьям чуть-чуть топорщились, придавая ещё большее сходство с живым фламинго.
Дашенька стояла, завороженная видением. Она не проронила ни звука, и ей не было страшно одной. Девочка по-прежнему слышала музыку, и ей казалось, что сундучок, старичок и лунный луч где-то рядом, довольные, наблюдают за ней.
Как уже бывало ни один раз, Даша то ли от избытка впечатлений, то ли от усталости, — а, возможно, от всего сразу, — не заметила, как очутилась снова в кроватке и крепко уснула.
И всё-таки, засыпая, она услышала, как старичок ей пообещал:
— Спи!.. «РОЗОВЫЙ ФЛАМИНГО» станет теперь перед тобой появляться, когда ты этого пожелаешь. Стоит лишь попрыгать на одной ножке точно так, как ты «убрыкиваешь» от моря, закрыть левое ухо ладошкой, а правую руку сжать в кулак и произнести:
Добрый старичок Сморчок,
Появись передо мной,
Прихвати и сундучок,
Луч да компас заводной!..
Мы и появимся.
Но знай, что это возможно лишь в те ночи, когда на небе молодой месяц. Запомни!..
И он исчез…
Полёт на «РОЗОВОМ ФЛАМИНГО» к Жемчужному острову
Весь следующий день Дашенька героически молчала о том, что произошло. Во-первых, она всё-таки сомневалась: подлинно ли то, что она видела и слышала. Хотелось удостовериться, что Сморчок и баркентина существуют на самом деле. Хотя она и была уверена в правдивости всего, но уж слишком оно походило на сказочность. А, главное, девочка хотела сделать Жемчужине сюрприз.
Поздним вечером, когда в небе кто-то зажёг яркие звёзды, на рейде, прямо против окна Даши, стоял красавец «РОЗОВЫЙ ФЛАМИНГО».
До трапа парусника их с Жемчужиной быстро донёс Деф. Никто их не встречал, но непонятная сила влекла вперёд, и они смело поднялись на корабль. Баркентина стояла на якоре.
Как только они очутились на борту, их приветствовал голос старичка Сморчка. Однако самого его не было видно, как, впрочем, и кого-либо ещё. Затем этот же голос задал вопрос:
— Прикажете поднимать якорь?…
Девочка не знала к кому обращён вопрос и поэтому промолчала. Однако её снова спросили, обращаясь по имени:
— Дарьюшка, якорь поднимать?…
— А мы куда-то поедем?
— Не поедем, а пойдём! — недовольно пробурчал голос. — Запомни: на кораблях не ездят; на них ходят! — Затем, смягчившись, сказал: — Разве мы не к острову Жемчужному держим путь?…
— К нему! К нему!.. — одновременно воскликнули подружки.
— Поднять якорь! — скомандовал Голос кому-то, кого также не было видно.
Послышался скрип кабестана, наматывающего цепь на барабан, и её грохотание.
— Якорь поднят! — спустя несколько мгновений, отрапортовал невидимый Кто-то.
— Поставить паруса: фок, грот и бизань!
Команда снова была выполнена Невидимкой.
Также быстро и умело поставили марсели и брамсели.
«РОЗОВЫЙ ФЛАМИНГО» ожил и полетел.
— Повернуть контр-бизань к ветру! — Продолжал распоряжаться Голос.
Баркентина, надув паруса, как на крыльях понеслась к острову. На самом деле это и были крылья. Настоящие распахнутые крылья огромного фламинго, которые несли её над волнами, лишь чуть их касаясь. Да и весь корабль был птицей. Он подчинялся даже самому малому движению крыльев — парусов и покачивался, встречая восходящие потоки воздуха. Было ли это не удивительным?…
