Кай Умански - Ведьма Пачкуля и Ойлимпийские игры в непутевом лесу

Они были не в восторге от всей этой истории. В особенности когда увидели, во что превратили их любимую лавку. Они решили окончательно забросить кондитерский бизнес и вернуться к тому, что у них получалось лучше всего: кафешкам, пиццериям и дешевым забегаловкам. Однако Спагу пришла мысль заработать в Непутевом лесу на киоске с мороженым. Сейчас братья где-то в Антарктике, ищут место добычи дешевого льда.

Вам будет интересно узнать, что гоблины все-таки дошли до кондитерской с мешком золота. К сожалению, толпа добралась туда раньше. Когда гоблины вошли в магазин, там не осталось ни одной конфеты. Сласти были сметены подчистую, кроме конфет в форме глазок.

Но гоблины были рады чему угодно. Они накинулись на банку и вмиг все умяли. Но пока они были заняты конфетами, кто-то стащил их мешок с золотом. Воришку так и не нашли.

Красавчик сохранил на память костюм няни и время от времени примеряет его, в память об Огроме. Хотя остальные гоблины над ним и посмеиваются.

Они переехали в Гигантаун, забрав с собой любимого Огрому. Он теперь всеобщий любимец, и обе бабушки его обожают. Он всегда в центре внимания на семейных торжествах, растет день ото дня и говорит уже целыми предложениями. Малыш позабыл няню Сьюзан.

Теперь вы знаете все, что случилось с героями нашей истории, со всеми, кроме Пачкули. Тогда, может быть, заглянем напоследок в Хибару номер 1, в районе Мусорной свалки, чтобы посмотреть, чем она занимается?

Со дня Ойлимпиады прошла уже целая неделя. Сейчас Пачкуля сидит на кухне, постукивая вилкой по столу в ожидании ужина. За окном вечереет, и на небе появляются первые звезды.

— Знаешь, о чем я жалею, Хьюго? — спросила Пачкуля.

— Нетт. О чем?

— Мне жаль, что я так и не услышала стихотворение Скотта. То, что он посвятил мне.

— Ммм, — протянул Хьюго.

— Интересно, какое оно было? Шельма притворяется, что забыла. Может, Дадли подговорил ее не рассказывать?

— Нетт, — резко ответил Хьюго. — Никак нетт.

На самом деле он просто не хотел расстраивать Пачкулю. Он знал стихотворение слово в слово от Дадли, и теперь ему, похоже, ничего другого не оставалось, как прочитать его хозяйке вслух.

— Гм, интересно, — сказала Пачкуля. — Возможно, и к лучшему, что все так вышло. А то еще завидовать бы стали. Не люблю я этого.

— Да уш.

— По крайней мере, из Ойлимпийских игр вышел прок. Все в восторге от гонки до кондитерской. Народ до сих пор подходит ко мне и говорит, насколько лучше они теперь себя чувствуют, продолжают питаться здоровой пищей и делать зарядку. Как и я, собственно. По правде сказать, я с нетерпением жду сегодняшнего шабаша. Знаешь, мы опять летим на Кудыкину гору, чтобы там позаниматься спортом. Лежать, метла, еще рано. Кстати, Хьюго, что там у нас на ужин? Я дико проголодалась.

— Похлебка из скунса. Твоя любимая, — ответил Хьюго. — Специально приготофил.

— Правда, что ли? Какой ты молодец! Только положи чуть-чуть, обжираться я не намерена.

Но аппетит, как известно, приходит во время еды. Пачкуле так понравилась похлебка, что она в итоге уплела три полных тарелки.

На второе, кстати, Хьюго подал полезные и вкусные бобы.

Кроме гоблинов.

Трехногие монстры к состязанию не допускаются.