Глава пятая
…Увидела, что под рукою у нее не хлипкий целлофан, а упругая, вздрагивающая, радужно переливающаяся кожа! По инерции Наташка успела воткнуть в крыло иголку. То вздрогнуло, вырвалось из рук, и дракон, живой, настоящий дракон взмыл в воздух. Девочки зачарованно следили за его полетом. Он был ничуть не похож на то чудище, что они мастерили… Нет, все-таки — похож. Большие, навыкате, лимонно желтые глаза чуть-чуть напоминали фары, очень ровные треугольные зубы вызывали воспоминание о старинном утюге, круглая чешуя золотилась на солнце и, если приглядеться, было видно, что края у нее зазубренные. «Это хорошо, — подумала Дашка, С такой чешуей драться — одно удовольствие. Если она острая, конечно. Вздыбил — и никто близко не подойдет». Порадовали Дашку и мощные острые когти на драконьих лапах (которые сестры не делали!), и язычки огня, вырывающиеся из пасти. Наташка же ничего этого не замечала. Она просто любовалась красивым зверем. Его радужными, переливающимися крыльями (одно — голубое, другое — зеленое, под цвет плащей), изгибом изящной шеи, белой, пушистой шерстью. Надо сказать, что только туловище дракона было покрыто чешуей, а морда, шея, лапы и хвост обросли длинной пушистой шерстью. Наташу это порадовало (потому что красиво), а Дашку раздосадовало (потому что для боя неудобно).
Описав в небе круг, дракон начал снижаться. Девочки слегка попятились. Красивый-то он красивый, но зубы какие… Однако ничего страшного не произошло. Дракон потянул к ним морду и, как они не отбивались, моментально вылизал обоих. Он вообще вел себя, как веселый щенок — терся об ноги, озорно подпрыгивал на толстых (на вырост) лапах, пытался шутливо покусывать Мишку огромными своими зубами. И сестры быстро поняли, что это еще ребенок. Драконий детеныш.
— Как мы его назовем? — спросила Наташка, весело трепя зверя примерно там, где у того, будь он собакой, должны были быть уши. Тот только довольно жмурился.
— Не знаю, — Дашка пожала плечами. — Миш, ты как думаешь?
— Ну, наверное, нужно его самого спросить, — неуверенно протянул медвежонок.
— Разве он разговаривает?! — хором удивились девочки.
— Извините… — раздался неожиданно тонкий и высокий, мальчишечий голос, — Я, в общем-то, наверное, разговариваю… Так сказать…
Все разом посмотрели на дракончика. А он очень застеснялся, закрылся крыльями, только один глаз чуть торчал наружу, запереминался на лапах и выдавил из себя:
— Еще раз извините… Мне бы хотелось именоваться Васькой… Если вы не возражаете… Видите ли, это немного похоже на имя моего дальнего предка — Василиска. Ну, на Василия я еще не тяну, так что самое подходящее — Васька…
Тут он почувствовал себя совсем уж неловко и даже зажмурился от смущения. Девочки переглянулись.
— Слушай, Васька, ты перестань прятаться, пожалуйста! Мы не кусаемся — неловко пошутила Наташа. — Сначала ты вроде посмелее был.
— Обрадовался очень… Извините. До того надоело в качестве мусора существовать. Кроме того, вы ж меня не только… как бы это… Не просто вещью сделали. И не только оживили. Вы меня в зверя превратили. В настоящего.
— Как?! — удивились сестры (они-то думали, что все так и должно было произойти по законам сказочного мира)
— Очень просто. Неужели вы сами не догадались? Извините… Силой своего воображения. Кто-то из вас представил себе живого дракона и очень-очень захотел его увидеть… Вот, собственно, и все… Простите.
Наверное, Васька был самым вежливым и застенчивым дракончиком в мире. Сестрам он чем-то напоминал их одноклассника Алешку. Тому было всего-то 8 лет, то есть он был на 2 года младше всех в классе. И, может быть, поэтому держался всегда тихо и скромно. Однако голова у него работала — на уроке математики он иногда ухитрялся получить по 2–3 пятерки. Оставалось надеяться, что мохнатая голова их нового товарища будет работать не хуже.
Скромность — скромностью, но скоро вся четверка с визгом и хохотом носилась по свалке, кубарем скатываясь с песчаных откосов и собирая на себя всевозможный мусор. Двойняшки могли растормошить кого угодно. Девочки пробовали даже летать на Ваське. Однако оказалось, что дракончик в состоянии поднять только Мишку. Это немного всех огорчило…
Отдышались, отряхнулись и уселись в тени единственного чахлого деревца, из-под корней которого бил чистый, как не странно, родничок. Пить хотелось всем. Дашка быстренько сотворила из прозрачных разноцветных пластиковых колпачков (здесь явно выбросили что-то дискотечное) вполне миленькие кружки и на некоторое время друзья забыли обо всем. Было так здорово глотать холодную, прозрачную, удивительно вкусную воду, любоваться сквозь разноцветные стенки кружек, как она вспыхивает на солнце. Правда, дракончик пил прямо из ручья. В кружку у него разве что язык пролазил, но лакать он отказался на отрез — «Я же не кот… Извините…». И теперь тянул воду через найденную здесь же стеклянную толстую трубочку, сладко жмурился.
— Еще бы и поесть… — вздохнула Дашка.
Девочки немного приуныли. И не странно. Не ели они со вчерашнего дня. До сих пор голод как-то не чувствовался, а вот сейчас желудки начали требовать свое. Васька и Мишка только сочувственно вздыхали. Дракончик, как выяснилось, питался солнечными лучами, а медвежонок вообще не испытывал потребности в еде и питье. То есть, он мог и пить, и есть (особенно сладкое), но ему это было не обязательно. Потом медвежонок почесал затылок… Сбегал куда-то и принес, радостно сияя, целую кучу белых и зеленых пластиковых мячиков.
— Вот!
— Не-е… — Наташка подбросила один мячик в руке. — Это мы не едим…
— Извините… — подал голос дракоша — Но яблоки и яйца — еда вполне соответствующая потребностям…
— Ура!!!! — дружный вопль не дал ему договорить.
…Вскоре на полянке у деревца потрескивал костерок. Наташка с Мишкой пекли яблоки, нанизав их на стальные короткие прутья неизвестного назначения, а Дашка жарила яичницу из десяти яиц. На сковороде, как положено. Чего только не найдешь на свалке…
Незаметно наступил вечер. Потемнело. На небе зажглись зеленые «мультяшные» звезды. Компания, сытая и довольная, тихо сидела у костра.
— Что-то мы расслабились — Даша недовольно чертила что-то на земле прутиком. — А ведь мы на вражеской территории. Не пора ли открывать военные действия? Васька, как ты смотришь на то, что бы слетать на разведку?
Дракончик на такую перспективу смотрел положительно.
— И я с ним, — решил медвежонок, — Одна голова хорошо, а две… Ну, понятно, в общем.
Их не было около часа. Известно, что ждать — труднее всего. И девочки успели перенервничать. Им представлялись различные неприятные происшествия, которые могли случиться с их мохнатыми друзьями. И они уже готовы были пешком двинуться в ту сторону, куда улетел дракон. Их останавливало только одно — костер. Его надо было поддерживать, иначе дракон не нашел бы место посадки. Время текло медленно… Но всему бывает предел. Кончилось и муторное ожидание. В воздухе раздался знакомый уже свист крыльев, и дракоша, родной и милый дракоша опустился на поляну. Близняшки кинулись к нему. Наташка обняла Ваську за теплую морду. Дашка протянула руку медвежонку, который был еле виден в темноте:
— Давай, помогу!..
Она стояла, прижимаясь коленкой к дракону и ожидая, когда на ее ладонь обопрется мягкая Мишкина лапа. Как вдруг…
— Спасибо! — раздался шелестящий шепот, и в Дашкиной ладони оказалось что-то холодное, металлическое. Завизжав, девочка отпрянула назад. И, не удержавшись, шлепнулась на землю. Ладонь при этом она не разжала а, наоборот, стиснула. Поэтому буквально-таки сдернула с дракончика непонятное металлическое существо. Хорошо еще, что упало оно не на Дарью, а чуть в стороне. При свете костра девочки разглядывали незнакомца. Тонкий и какой-то весь ломкий он напоминал помесь богомола с крабом. Тяжелые металлические клешни, казалось, оттягивают ему руки. И был он весь какой-то неприглядный, покрытый рыжими пятнами ржавчины. Только глаза оказались хороши — огромные, фасеточные, «стрекозьи». В них то и дело вспыхивали слабые зеленые огоньки. «Богомол» не спеша поднялся на ноги. Девочки почему-то ожидали, что при каждом движении он будет поскрипывать, как несмазанная дверь. На самом деле двигался он совершенно бесшумно. На суставах выступили и поблескивали, словно брильянтики, капли смазки. Медленные, плавные его движения вызывали ощущение силы и угрозы. И не как не вязались с этим металлическим чучелом. Так мог бы двигаться сильный хищный зверь. Девочки насторожено следили за непрошеным гостем. Что-то подсказывало им, что он не друг. Но вот и врагом они не могли его ощутить. Наконец существо заговорило… Голос шелестел, как трава под ветром и, казалось, стелился над землей словно дым:
