— Всё равно здесь без тебя не обошлось, — сказал Клингзор. — Я подар-р-рю тебе за это кур-р-риную косточку!
— Не нужно… — сказал колокольчик. — Я ведь просто так, не за косточку.
И улетел.
Через два дня Клингзор прохаживался возле кинотеатра в обнимку с большим букетом. Он нюхал его и закатывал глаза от удовольствия. Завидев Нинку и Тимофея, он весело тявкнул. Нинка и кот подошли.
Клингзор завилял хвостом. И посмотрел сначала на них, а потом на букет.
И вдруг перестал вилять хвостом — несколько листьев в букете были жёлтыми.
— А отчего листья желтеют? — спросил он.
— Нашёл, о чём спрашивать, — сказал кот Тимофей. — Это закон природы. Но я лично думаю — потому, что в них появляется золото.
— Давай его добудем, — сказала Нинка, — сделаем дяде Пете золотые пуговицы, а Простотаку — золотой язычок. Главное — узнать способ.
— Узнаем! У знаменитого кота боцмана Штурвалова. Этого кота зовут Цунами. Он знает всё! В общем, встретимся здесь через час.
Кот Тимофей исчез.
Клингзор сел рядом с Нинкой, и они принялись ждать. Только теперь Нинка заметила, как много вокруг желтых осенних листьев.
Цунами был очень старым котом. Когда Тимофей вошёл, Цунами читал толстую книгу и слюнявил когти, переворачивая страницы.
— Эй, кто там? — фыркнул он. — Не заслоняйте мне свет!
— Это я, Тимофей.
— А-а! Сослепу не разглядел! — Цунами обрадовался и пригласил Тимофея сесть на свой коврик.
Но кот Тимофей остался стоять.
— Умного кота от ученого кота отделяет пропасть — изрёк Цунами свою любимую фразу, которую говорил к месту и не к месту. — Ну, что там у тебя?
— Я хотел только узнать, как добывают золото из осенних листьев, — сказал кот Тимофей.
— А-а-а, золото… — важно сказал кот Цунами, почесал лапой за ухом и заглянул в книгу. — Я когда-то добыл триста тридцать три килограмма золота из тридцати трёх листьев… — Он задумался. — Их нужно час варить в сахаре вместе со своим любимым ковриком, на котором спишь, потом истолочь в ступе, перемешать с табаком, посыпать солью, сверху положить розу, на розу посадить мышь и сказать: появись! И появится золото. Только это получается не у всяких котов и людей… Да, у вас, говорят, живёт летающий колокольчик?..
— Живет! — с готовностью сказал Тимофей.
— Так вот, скажите ему, чтоб он в это время не звенел. А то золото улетит. Оно такое.
Кот Тимофей поцеловал Цунами прямо к нос и бросился к Нинке и Клингзору.
Нинка набрала целый подол жёлтых листьев, и они пошли к Тимофею.
Дядя Петя был на работе. Колокольчик Простотак висел на люстре и задумчиво позванивал, а мышь, сев на задние лапки, слушала его.
— Как красиво… — шептала мышь. — A еще говорят, что ты звенишь просто так!
— Эй вы, бездельники! — крикнул кот Тимофей. — Сейчас мы будем делать золото! Помогайте нам!
Кот Тимофей высыпал в таз весь сахар, какой только нашелся в его и Нинкиной квартирах. Пёс Клингзор притащил сахарную кость, но все решили, что сахарная кость не имеет к сахару никакого отношения. Потом Нинка высыпала в таз листья и поставила таз на огонь. Кот Тимофей положил сверху свой любимый пушистый коврик, на котором спал с детства. Потом он достал трубочный табак дяди Пети и тоже высыпал в таз.
— Сейчас я сбегаю за розой. — сказала Нинка.
Всё было готово, явился кот Цунами.
— А со мной ничего не случится? — спросила мышь.
— Не бойся, — шепнул колокольчик.
Мышь прыгнула в раскрытую розу, все крикнули:
ПОЯВИСЬ!
И вдруг Простотак зазвенел!
Все посмотрели на розу, но вместо мыши увидели в розе большую звезду. Она горела голубым светом. Потом звезда блеснули и медленно выплыла в окно.
— Простотак нам всё спутал! — вздохнул Цунами. — С колокольчиком — это способ превращения мышей в звёзды… Но ничего! И это получается не у всяких котов, людей… и собак, — добавил он после некоторого раздумья.
— Это даже прекрасно, что колокольчик зазвенел! — сказала Нннка, глядя на звезду во все глаза. — За это и повяжу ему мой самый шёлковый бант!
— Не нужно, я не за шелковый бант, я — просто так, — смущенно сказал колокольчик. — Ей там лучше! Она ведь раньше была звездой.
— Да, — прошелестел далёкий голос звезды, — здесь хорош-ш-шо, просторно…
— Ну, тогда мне не жалко коврика, — помолчав, сказал Тимофей.
— А мне — мне сахарной кости, хотя она и не пригодилась, — сказал Клингзор.
А поздно вечером, перед тем как уснуть, все смотрели
на небо, в котором сияла
новая прекрасная
звезда.
