— И всё равно, — продолжала миссис Браун, возвращаясь на кухню, — мне это совсем не нравится. Боюсь, у него появилась очередная Идея. Вчера он весь вечер подсчитывал свои доходы и расходы, а это дурной знак.
Из-за предстоящего путешествия у миссис Браун и миссис Бёрд и так был хлопот полон рот. До отъезда оставалось всего несколько дней, а ещё надо было успеть переделать тысячу дел. Не будь они так заняты, наверняка сопоставили бы вчерашние и сегодняшние события и поняли бы, что к чему, но скоро хозяйственные заботы поглотили их с головой, и они напрочь позабыли о странном поведении медвежонка.
А Паддингтон, который и не подозревал, какую загадку загадал своим домашним, шагал по улице, проходившей неподалёку от рынка Портобелло, в сторону громадного здания — оно стояло чуть поодаль от всех остальных. Высокая, окованная бронзой дверь была наглухо закрыта, а над нов красовались крупные золотые буквы:
БАНК ФЛОЙДА
Убедившись, что никто за ним не подглядывает, Паддингтон вытащил из шляпы маленькую книжечку в твёрдой картонной корочке и уселся на чемодан — дожидаться, когда же в банке начнётся рабочий день. На книжечке, как и на дверях, стояли слова «Банк Флойда», а на первой странице было вписано чернилами: «П. Браун, эск.».[5]
Кроме Браунов и мистера Крубера, почти никто не знал, что у медвежонка есть свой банковский счёт, потому что это держалось в строжайшем секрете. А началось всё несколько месяцев тому назад, когда Паддингтон, листая газеты мистера Брауна, наткнулся на рекламную картинку, которая так его заинтересовала, что он вырезал её и сохранил. На картинке благодушного вида дяденька по имени мистер Флойд, попыхивая трубкой, объяснял, что если отдать деньги на хранение в его банк, к ним потом прибавится какая-то штука, называемая «процент», и чем дольше будут деньги у него лежать, тем больше можно будет получить прибыли.
Паддингтон не привык упускать собственную выгоду, а уж что может быть выгоднее, чем увеличить свои сбережения, просто отдав их кому-то на некоторое время.
Брауны очень одобрительно отнеслись к его затее, и мистер Браун даже добавил три шиллинга к деньгам, которые Паддингтон получил в подарок на Рождество и на день рождения, а сам Паддингтон, крепко поразмыслив, выделил ещё шесть пенсов, которые сэкономил из еженедельных «булочных» денег. Когда всё сложили вместе, сумма получилась внушительная — один фунт, три шиллинга, шесть пенсов, и вот настал день, когда миссис Бёрд повела медвежонка в банк открывать счёт.
После этого Паддингтон почти целую неделю торчал в дверях магазина напротив, бросая подозрительные взгляды на всех входящих и выходящих. И только когда дежурный полицейский, проходя мимо, отогнал его прочь, медвежонку пришлось оставить банк в покое.
С тех пор Паддингтон ещё ни разу не входил в здание банка, хотя несколько раз проверял для пущей надёжности запись в своей сберегательной книжке. Честно признаться, среди всех этих мраморных плит и полированных панелей он чувствовал себя не очень уверенно и поэтому страшно обрадовался, когда часы на ближайшей церкви наконец-то начали отбивать десять, а он всё ещё был единственным, кто дожидался открытия.
Едва стих последний удар, изнутри донёсся скрежет отодвигаемых засовов, и Паддингтон тут же подбежал поближе и прижался носом к щёлке для писем.
— Эй ты, там, — буркнул швейцар, разглядев сквозь щёлку Паддингтонову шляпу, — а ну проваливай. Это тебе не работный дом, а солидный банк. Всяким проходимцам тут делать нечего.
— Проходимцам? — переспросил медвежонок, отпустив от изумления планку, которая прикрывала щель.
— Во-во, — ворчливо подтвердил швейцар, распахивая створки. — Смотри-ка, ещё и на ручку мне надышал. Ходят тут всякие, а я потом драй эту распроклятую медяшку!
— Я никакой не проходимец, а приходимец. Я пришёл узнать у мистера Флойда, как поживают мои деньги, — с достоинством ответствовал Паддингтон, помахивая своей сберегательной книжкой. — И вообще, я медведь.
— Ах ты, господи! — смутился швейцар, разглядев Паддингтона поближе. — Извините, сэр, обознался. Я как увидел ваш мохнатый нос в щёлке, так подумал, что вы из тех бородатых джентльменов, что шляются по дорогам.
— Ничего страшного, — грустно отозвался медвежонок. — Меня часто принимают за кого-то не того.
Швейцар почтительно распахнул двери, и Паддингтон, вежливо приподняв шляпу, вошёл внутрь.
Миссис Бёрд уже несколько раз растолковывала ему, что предусмотрительные медведи всегда откладывают деньги на чёрный день и что деньги эти всегда могут понадобиться для какого-нибудь важного и неотложного дела. Вчера вечером, лёжа в кроватке, Паддингтон твёрдо решил для себя, что поездка за границу — очень даже важное дело и, ещё раз внимательно перечитав рекламное объявление, придумал, как сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Ночью идея показалась ему просто замечательной, но, как и все «пододеяльные» идеи, в ярком свете дня как-то полиняла и выцвела.
Теперь, когда отступать было уже поздно, Паддингтону вдруг стало очень неловко, и он пожалел, что не посоветовался сначала с мистером Крубером: миссис Бёрд ведь наверняка будет недовольна, что он снял деньги со счёта, не спросив её разрешения.
Паддингтон подошёл к одному из окошечек, взобрался на чемодан и заглянул. Дяденька, сидевший по ту сторону за стеклом, похоже, не на шутку перепугался, когда в окошечке внезапно появилась Паддингтонова шляпа, и судорожно потянулся к чернильнице.
— Я бы хотел забрать все свои деньги для важного дела, — объявил Паддингтон, изо всех сил стараясь выглядеть солидно, и подал дяденьке свою сберегательную книжку.
Дяденька, оправившись от испуга, взял книжечку, поднял её к свету и неодобрительно вздёрнул бровь. Вся обложка была испещрена красными чернильными вычислениями, неопрятными кляксами и липкими пятнами мармелада.
— У меня просто банка вчера случайно перевернулась под одеялом, — поспешил объяснить Паддингтон, поймав недоумевающий дяденькин взгляд.
— Банка перевернулась? — повторил дяденька. — Под одеялом?
— Ну да, — кивнул Паддингтон. — Я высчитывал свои проценты и случайно попал в неё лапой. Понимаете, просто под одеялом темно и места мало.
— Оно и видно, — проговорил дяденька брезгливо. — Мармеладные пятна! На сберегательной книжке Флойда! Фу, гадость какая!
Он не так давно поступил в этот банк на работу, и хотя управляющий предупреждал его что иногда приходится иметь дело с довольно странными клиентами, о вкладчиках-медведях не было сказано ни слова.
— И как же вы желаете распорядиться своими сбережениями? — осведомился он не очень уверенным голосом.
— Я хотел бы, если можно, оставить на счету проценты, — объяснил Паддингтон. — На чёрный день.
— Боюсь, — довольно надменно сказал дяденька, подсчитав что-то на листочке бумаги, — что много светлее он от этого не станет. Ваши проценты составляют всего три пенса.
— Что?! — возмущённо воскликнул Паддингтон. — Три пенса?! Знал бы я, как оно у вас тут в банке, держал бы деньги в своей собственной банке. Из-под мармелада…
— Банк и банка — совсем разные вещи, — строго возразил дяденька. — Совершенно разные вещи.
Он попытался придумать, как бы получше объяснить, что такое проценты, но он никогда раньше не имел дела с медведями и сильно опасался, что Паддингтон окажется очень несговорчивым клиентом.
— Процент — это… это такая штука, которую мы вам даём за то, что вы разрешаете нам пользоваться своими деньгами, — нашёлся он наконец. — Чем дольше мы ими пользуемся, тем больше вы получаете.
— Моими деньгами вы пользуетесь уже почти полгода! — запальчиво отозвался медвежонок. — С самого Рождества!
— Три пенса, — непререкаемо повторил дяденька.
Не обращая внимания на смятенный вид медвежонка, он сделал какую-то пометку в его книжке, а потом выложил на прилавок фунтовую банкноту и несколько серебряных монеток.
— Прошу вас, — проговорил он отрывисто. — Один фунт, три шиллинга, шесть пенсов.
Паддингтон недоверчиво покосился на банкноту, а потом сверился с бумажкой, которую держал в лапе. После этого глаза у него стали совсем круглыми.
— Боюсь, вы ошиблись, — заявил он твёрдо. — Это не мой фунт.
— Ошибся? — недовольным голосом переспросил дяденька. — В банке Флойда не ошибаются.
— Но тут не тот номер! — стоял на своём Паддингтон.
— Не тот номер? — повторил дяденька.
— Совсем не тот, — подтвердил медвежонок. — А у меня в сберегательной книжке написано, что вы обязуетесь вернуть каждому в лапочку его деньги по первому требованию.
— Не «в лапочку», а «вкладчику», — поправил дяденька. — Так вот я и возвращаю ваши деньги. Совершенно необязательно, что вам выдадут ту же самую банкноту, которую вы в банк вложили. Ваш фунт за это время мог попасть куда угодно. Если он был старый, может быть, его даже сожгли. Истрепавшиеся банкноты часто сжигают.
