И вот наконец настал долгожданный день, и с самого раннего утра все окна дома номер тридцать два по улице Виндзорский Сад засветились ярким светом.
Паддингтон встал раньше всех, чтобы уложить вещи, до которых лапы не дошли накануне. Вещей у него накопилось немало, и он намеревался забрать их с собой все до единой — на случай, если в дом залезут воры.
Кроме неизменной шляпы, которую он надел на голову, и старого чемодана, который он держал в лапе, надо было захватить: синее пальтишко, ведёрко и лопатку — чисто вымытые и до блеска начищенные после последней поездки к морю, — набор «Знаменитый сыщик», волшебную палочку для проделывания фокусов, большую банку мармелада на всякий пожарный случай — мистер Крубер предупредил, что, возможно, во Франции трудно будет достать его любимый мармелад, — «моржруд» и другие важные бумаги, а также дневник, клей, чернила, все до единой французские книжки мистера Крубера, английский флаг на палочке и старенькое кухонное полотенце с картой Франции, которое он несколько дней тому назад спас из мусорного ведра.
Вскоре Паддингтонова возня, топот и шуршание обёрточной бумаги разбудили всё остальное семейство, и вот уже из кухни потянуло запахом жареной ветчины, а к общему шуму добавилось позвякивание тарелок и чашек.
— Ох, батюшки! — не удержавшись, ахнула миссис Бёрд. Она пошла кликнуть остальных к завтраку и натолкнулась на огромную груду свёртков, спускавшуюся по лестнице. — Это ещё что за безобразие?
— Это не безобразие, — пропыхтел Паддингтон из-под огромной дорожной сумки. — Это я. Просто у меня, кажется, волшебная палочка в перилах застряла.
— Волшебная палочка? — переспросил мистер Браун, появляясь на верху лестницы. — Она-то тебе зачем? Мы же не собираемся переселяться во Францию!
Паддингтон с убитым видом уставился на свои пожитки, а остальные тем временем высвободили из перил его волшебную палочку и помогли ему спуститься вниз. Да, наверное, мистер Браун прав — вещей действительно набралось многовато.
— Пожалуй, кое-что можно запереть в шкафу под лестницей, — решил Паддингтон наконец, и все дружно с ним согласились.
Но даже несмотря на это разумное решение, когда мистер Браун погрузил в машину все чемоданы, надувные мячи, удочки, палатку и ещё тысячу всяких мелочей, машина так осела, что казалось, не доедет даже до конца улицы, не говоря уж ни о какой Франции.
— Я почему-то всегда считала, что люди ездят за границу отдыхать, — вздохнула миссис Бёрд, втискиваясь на заднее сиденье между Джонатаном и Джуди. — Пока же я только устала до полусмерти.
— Ничего страшного, — солидно объявил с переднего сиденья Паддингтон, сверившись со своим «моржрудом». — Мы скоро остановимся и перекусим.
— Остановимся и перекусим? — удивился мистер Браун. — Помилуй, да мы ещё даже никуда не уехали!
Миссис Браун вздохнула и вытащила Паддингтонов флажок из своего левого уха. Она была твёрдо убеждена, что только в их семье с отъездом за границу связано столько мороки.
Но несмотря на эти мелкие неурядицы, настроение у всех было приподнятое, и в машине, катившей по Лондону в сторону побережья, всю дорогу царило буйное веселье.
Вскоре за окнами поплыли засаженные хмелем поля и фруктовые плантации Кента,[8] и не успели они оглянуться, как мистер Браун уже свернул с шоссе и машина вкатилась в ворота аэропорта.
Паддингтон впервые в жизни попал в аэропорт; правда, ему и раньше случалось видеть и слышать самолёты, пролетавшие над их домом, но он не обращал на них особого внимания. Поэтому, едва мистер Браун остановил машину и все вылезли, медвежонок с любопытством уставился на металлических птиц, которые выстроились шеренгой вдоль взлётной полосы, готовые подняться в воздух.
На вид они оказались куда меньше, чем Паддингтон предполагал. Он попробовал посмотреть в бинокль, но много больше они от этого не стали. Поэтому, когда мистер Браун сказал, что не только они все полетят в одном самолёте, но с ними ещё и их автомобиль, Паддингтон не на шутку встревожился.
— Давайте-давайте, некогда зевать, — торопил мистер Браун, направляясь к зданию аэровокзала. — Времени у нас в обрез.
Брауны гуськом вошли внутрь и зашагали в дальний конец зала, к стойке с надписью «Регистрация».
— Наша фамилия Браун, мы летим на Континент, — сказал мистер Браун, подавая барышне за стойкой сложенные в стопочку билеты.
— Сюда, пожалуйста, — пригласила барышня и повела их по коридору к двери с надписью «Паспортный контроль». За дверью маячил дяденька в тёмно-синей форме.
— Приготовьте, пожалуйста, паспорта.
При этих словах миссис Бёрд вдруг остановилась как вкопанная и судорожно схватила миссис Браун за руку.
— Господи, ну мы и недотёпы! — вскричала она.
— Что случилось, миссис Бёрд? — всполошилась миссис Браун. — Почему вы так побледнели?
— Паспорта! — воскликнула миссис Бёрд. — А ведь у Паддингтона нет паспорта![9]
— У Паддингтона? — эхом отозвалась миссис Браун, в свою очередь бледнея.
Брауны в отчаянии поглядели друг на друга. Они так захлопотались, строя планы поездки и заполняя всякие бланки, что напрочь позабыли о том, что медвежонку может понадобиться паспорт.
— А медведям полагаются паспорта? — растерянно спросил мистер Браун. — Может, и бирка сойдёт?
— Насчёт «полагаются», я ничего не могу сказать, — отозвалась миссис Бёрд, — а вот в том, что никакого паспорта ему не дадут, даже если попросить, я совершенно уверена. Вы ведь знаете Паддингтона! И потом, если вспомнить, как он к нам попал…
Когда до остальных дошёл смысл этих слов, они растерянно примолкли. Ведь Паддингтон действительно попал к ним, мягко говоря, не совсем обычным образом. Он, как вы помните, припутешествовал в Англию в спасательной шлюпке, и, хотя места он занимал совсем немного и ел по дороге свой собственный мармелад, да и было это давно, Брауны не сомневались, что если владельцы того самого судна, не говоря уже о таможенниках и всяких прочих чиновниках, проведают об этом, они будут очень недовольны.
Словно угадав эти мысли, чиновник в синей форме прислушался к их разговору, и лицо его сразу стало очень суровым.
— Эт-то ещё что такое? — начал он. — Я не ослышался? Тут кто-то без паспорта? Боюсь, мы не сможем допустить его в самолёт. Ехать за границу без паспорта — это противозаконно. Попросите его подойти сюда.
— Ну конечно!.. — простонала Джуди, когда Брауны заозирались и обнаружили, что Паддингтона и след простыл. — Куда он на этот раз запропастился?
— Полундра! — подхватил Джонатан. — С этим медведем всегда так: пропадает в самую ответственную минуту.
— Как его имя? — осведомился чиновник, беря ручку и листок бумаги.
— Гм… — замялся мистер Браун. — Ну, вообще-то — Браун. Паддингтон Браун, в определённом смысле…
— Что значит «в определённом смысле»? — недовольно перебил чиновник. — В каком это «определённом»?
— Мы его так назвали, потому что нашли на Паддингтонском вокзале, — пустилась в объяснения миссис Браун. — Видите ли, он медведь, приехал из Дремучего Перу, и он…
Тут она заметила, какое суровое у чиновника лицо, и мигом смолкла.
— Медведь без паспорта, — отрубил чиновник. — Да ещё и путешествует под чужим именем. Дело серьёзное.
Но не успел он объяснить Браунам, почему это такое уж серьёзное дело, как дверь в дальнем конце комнаты распахнулась и на пороге появился Паддингтон с очень встревоженным выражением на мордочке; следом, чуть не наступая ему на пятки, вошёл багровый, как свёкла, носильщик.
— Поймал этого вон, — проговорил носильщик, отдуваясь, — глазел на самолёты в этот вон бинокль. А ещё, — тут он совсем насупился и подал чиновнику Паддингтонов дневник, — писал чего-то в этой вон книжке.
— Это мой дневник, — удручённо пояснил медвежонок.
— Гм… — буркнул носильщик. — Другим рассказывай. Видели мы такие дневники: что ни день, то какая-нибудь каверза. А в придачу он ещё этот вон маскарад тащил под мышкой! — добавил носильщик, кладя на стол набор «Знаменитый сыщик», завёрнутый в коричневую бумагу.
— Я так и знала, что добром это не кончится! — вздохнула миссис Браун. — Говорила я тебе — оставь его дома!
— Какую-то он пакость затеял, вот что я вам скажу, — не унимался носильщик. — Очень уж у него вид подозрительный.
— Ну, медведь, — обратился к Паддингтону чиновник, — что скажешь?
Паддингтон глубоко вздохнул и приподнял шляпу.
— Я просто записывал свои впечатления, для мистера Крубера, — пояснил он.
Повисла напряжённая пауза, во время которой что-то белое и липкое мягко шмякнулось на пол. Носильщик поднял непонятный предмет двумя пальцами и уставился на него в недоумении.
