Бой только что с разбегу обрушился в воду, подняв волны на озерной глади, и выбрался обратно, хлопоча крыльями и тряся рыжим хохолком. С хохолка летели брызги. Не обращая внимание на хозяев, он оббежал озеро, с разбегу атаковал яблоню, отчего на землю посыпались маленькие зеленые плоды, и начал хвать их клювом и проглатывать.
– Тоже проголодался, – заметил Бобрик.
Кукса подошла к озерцу, попробовала рукой воду и принялась умываться. Бобрик подумал, не раздеваясь, разбежался и сиганул в воду. Заноза умылась, вытерла ладонями лицо, посмотрела назад… и крикнула Бобрику:
– Вылезай скорее! Они все ближе и ближе.
Они быстро покинули оазис, оставив страуса есть яблоки, и вскоре достигли кольцевого вала, который Заноза назвала “конусом”.
С его вершины, спереди и сзади, их взглядам открылись две картины.
Впереди – стены Амфитеатра, возвышающиеся посреди конуса.
Сзади – идущий за ними отряд, пока еще далекий, но быстро приближающийся.
Когда они вышли к Амфитеатру, Кукса подумала, что он сильно напоминает стадион, на котором в школе аксов проводились разные тренировки. В центре круглой площадки зияло темное отверстие Провалодыра, вокруг каменные уступы-сидения поднимались каскадом, в разных местах виднелись проломы и широкие трещины. Возле Провалодыра стоял алтарь-чаша и несколько массивных каменных плит образовывало неправильные геометрические фигуры.
Бобрик разочарованно присвистнул.
– И ничего в этом Провалодыре нет интересного. Я думал, это дырища такая огромная, черная. А тут – просто широкий колодец.
Позади них вдоль ряда сидений посыпались камешки.
– Что там такое? – Бобрик пригляделся, но ничего подозрительного видно пока не было. – У тебя есть какие-нибудь идеи?
Заноза обвела руины задумчивым взором и толкнула ногой камень, один из множества, усеивающих землю.
– Надо подумать.
– Думай быстрее, они скоро будут здесь.
– Уже придумала. – Заноза указала на сложенные стопкой каменные глыбы. – Сможешь туда залезть?
Бобрик присмотрелся к глыбам и уверенно ответил:
– Конечно смогу.
– Ну тогда давай сначала обеспечим себя боеприпасами. – Кукса стала подбирать с земли камни покрупнее и забрасывать их на вершину кучи. Бобрик присоединился к ней.
– Надо их побольше, побольше туда, – бормотал он, отправляя на вершину очередной камень. – Слушай, я только не понимаю, а когда они начнут по нам своими ежиками стрелять, как мы от них увернемся там, наверху? Там же узко.
– И не надо от них уворачиваться. Я их буду сбивать.
Они бросали и бросали, пока что-то не мелькнуло в самом верху Амфитеатра. На фоне серого небо показалась голова, затем исчезла, но тут же появилась вновь – теперь в сопровождении еще трех голов.
– Ну все, теперь полезли быстрее.
Просовывая ноги в вертикальные щели между каменными глыбами, они взобрались наверх улеглись там, оглянулись – и увидели летящего колдуна.
– Но сейчас же день! – закричал Бобрик. – Так нечестно! Почему у меня плащ работал только при свете Госпожи-Луны?
Мармадук летел, расставив руки. Плащ на нем теперь не казался серебристым, он почернел и будто стал еще шире – словно не человек, а гигантская летучая мышь падала на них. Фигура Мармадука казалась грубо вырезанным контуром, словно в пространстве образовалась дырка. Дырка эта имела форму человека в плаще и двигалась, но сквозь нее видно было что-то другое. Ее наполнял бледно-лиловый свет, сквозь нее в Галактон проникало тяжелое, мрачное сияние.
Позади, стуча каблуками по камням, бежали снежники.
Заноза схватила камень, встала на колени и глубоко вздохнула. Прицелившись, она размахнулась, на мгновение замерла, а потом, громко выдохнув, швырнула камень. Бобрик широко раскрыл глаза, увидев, как камень исчез из виду. Раздался короткий свист, в воздухе возникла и тут же исчезла узкая серая полоса.
Колдун, уже подлетающий к ним, издал глухой стон и шмякнулся на землю. Два снежника, успевшие выстрелить ледяными ежами, подхватили его подмышки и оттащили назад, под прикрытие ступеней. Их ежи пролетели высоко над каменной стопкой и, не причинив вреда, упали в Провалодыр.
Амор Купидор приподнялся, когда рядом с ним положили колдуна, и взглянул не него. Мармадук держался за живот и громко скрипел зубами, хотя Купидору казалось, что теперь это уже не зубы, а клыки. Его все больше и больше пугал колдун. Изменения, начавшие происходить с Мармадуком еще утром, усиливались, кожа стала совсем серой, пальцы будто бы удлинились, ногти на них выросли. А глаза его стали совсем черными.
– Как вмазала… – прохрипел колдун. – Ну ничего, пусть нападают.
– Стреляйте! – выкрикнул Купидор, и снежники открыли огонь.
Кукса с Бобриком схватили камни и стали один за другим бросать их. Несколько ледяных ежей Заноза сбила прямо в воздухе, но Бобрик, конечно, промахивался, и вскоре они услышали громкий звук. “ПЛУНН!” – словно половник быстро опустился в большую кастрюлю с супом. По камням разошлась рябь, стала холоднее, а сверху вдруг посыпались снежинки.
Снежники уже сбежали по ступеням, но ни колдуна, ни Купидора среди них видно не было. Кукса швырнула еще несколько камней, Бобрик тоже. Несколько снежников упало, а остальные залегли сами, страшась летящих в них каменных снарядов. Кукса только успела передохнуть, когда откуда-то сбоку вдруг вылетел колдун. Оказывается, он под прикрытием сидений перебрался далеко влево и теперь атаковал их с фланга. Заноза схватила камень, но кинуть не успела, потому что Мармадук уже опустился рядом. Он вытянул руку, целясь длинными когтями в ее шею.
Бобрик закричал, а Заноза перехватила и выкрутила протянутую к ней руку. Или лапу. Ей при этом показалось, что он держится за что-то холодное и неприятно-мокрое. Тело колдуна уже потеряло твердость, стало мягким, податливым. Мармадук попытался выкрутиться, и тогда она, цапнув колдуна за ногу, стал завязывать его узлом. Бобрик, переборов страх, тоже вцепился в колдуна и принялся помогать ей. Мармадук громко ругался и скрипел зубами, но сделать ничего не мог.
Они почти справились с ним, когда в Занозу чуть не попал ледяной еж. Она успел присесть, выставив перед собой колдуна, как щит. Раздался плюхающий звук, еж исчез в лиловом свете, которым теперь светился Мармадук, и по колдуну расползлась ледяная корочка. Почувствовав морозное жжение в руках, Кукса отбросила сверток, в который превратился колдун. Тот почти мгновенно покрылся ледком. Мармадук упал вниз и там попытался встать, по льду разошлась паутина трещин, он качнулся и опять упал. Лиловый свет, который лился из него, потускнел, когда мороз сковал поверхность.
Кукса схватила камень, и в этот момент снежники опять открыли огонь. Воздух наполнился свистом, визгом и крупными хлопьями снега.
Снежники залегли в разных точках зрительских рядов и стреляли не слишком метко. На земле блестели пятна льда, от каменных глыб, где прятались Кукса с Бобриком, поднимался белый морозный пар. Несколько снежников, постанывая, медленно отползали от кучи камней. Колдун превратился в искрящийся снежинками тугой сверток. Иногда он начинал шевелиться, словно пытался распутаться и встать, но мороз все больше сковывал его.
Бобрик увидел, что трое снежников короткими перебежками достигли арены и метнулись к глыбам, на которых лежали путешественники. Он схватил камни в обе руки и швырнул вниз, но не попал.
– Не спеши! – крикнула ему Заноза. – Камни заканчиваются!
И тут снежники перешли в наступление. Часть их побежала к куче камней, другие опять открыли огонь со склона Амфитеатра. Ежи ледяными молниями с визгом прочерчивали воздух. Каменные плиты уже заметно охладились.
Из-за ступеней на склонах Амфитеатра выглядывала голова, это Амор Купидор наблюдали за происходящим с безопасного расстояния. Он что-то пронзительно выкрикнул, бегущие снежники остановились и вдруг все одновременно выстрелили. Сердце Куксы пропустило удар, когда семь или восемь ледяных ежей одновременно устремились к ним. Поняв, что она не успевает сбить их всех, Заноза упала плашмя, накрыв голову одной рукой, а второй потянув за плечо Бобрика. Ежи пролетели мимо, некоторые столкнулись и взорвались ледяными брызгами, и один еж ударил в грудь не успевшего лечь Бобрика.
* * *
В королевском дворце города Лаверикса молодой палач Бурун Тавот (тот самый, который страдал остробоязнью, то есть страшился всех колющих и режущих предметов), стоял перед длинным изогнутым футляром. Футляр лежал на специальной подставке, которая находилась в кабинете возле помещения, где издавна жили городские палачи. Бурун то наклонялся и протягивал к нему руки, то отшатывался с испуганным выражением. Иногда он даже закрывал глаза, словно желая никогда видеть того, что лежало в футляре, но всякий раз делал над собой громадное усилие и вновь открывал.
Через раскрытое окно в кабинет проникали яркие лучи Князя-Солнца – в Лавериксе было жарко. Снаружи стояла тишина, с площади, посреди которой возвышался дворец, не доносилось ни звука. Большинство горожан покинуло город, а те, что остались, предпочитали сидеть по домам и не высовываться. Завтра утром должны были появиться гости, которых граф Сокольник пригласили во дворец на торжественный обед в честь казни отравителя короля. Граф в отсутствие колдуна намеревался заручиться их поддержкой, чтобы потом не делиться властью с Мармадуком, а так же огласить во время обеда несколько своих указов.
