– Остановись! – крикнул брамин, и поток остановился.
– Это – твое, – приветливо обратился к домовладельцу бедный брамин, указывая на золотую кучу.
Домовладелец горько заплакал: «О, счастливый смертный! Недаром говаривал мой старик отец: «Счастье летит к счастливому!» Только теперь понял я значение его слов. Я выстроил дом и бежал из него без оглядки, как только услышал тот странный оклик. Да, конечно, хорошо сделал, не то поток скорпионов живо поглотил бы меня! Знай же, о более счастливый друг, что все твои золотые монеты для меня лишь отвратительные скорпионы. Мне не дано видеть их монетами. А у тебя есть этот дар. С этой минуты дом твой. Если ты пожелаешь поделиться со мной своим богатством, когда уже обратишь его в другую монету, – я приму с благодарностью и буду благословлять тебя, но теперь я не смею прикоснуться к нему».
С этими словами домовладелец вышел из дома, боязливо оглядываясь: он все еще страшился скорпионов.
Бедняк, таким образом, сделался счастливым обладателем клада и стал уже не бедняком, а богатейшим человеком всего государства. Он не забывал, однако, что богатством своим обязан бывшему хозяину дома и ежегодно делился с ним своим достоянием.
Так оправдалась пословица: «счастье летит к счастливому».
Попался однажды тигр в ловушку. Он ревел и бился о стенки клетки, но не мог сломить крепких прутьев и с бешеным ревом яростно катался по земле. Проходил мимо брамин и остановился на некотором расстоянии от клетки.
«О, честный отец», – взмолился к нему тигр, – «сжалься надо мной, выпусти меня из клетки!»
«Боюсь, друг мой», – кротко отвечал брамин. «Кто тебя знает? Выпустишь тебя, а вдруг ты первым делом меня съешь»?
«Что ты, что ты, честной отец!» – уверял тигр – «даже подумать об этом не решусь. Выказать такую черную неблагодарность! Да ты только выпусти меня, и я на всю жизнь буду верным рабом твоим».
Так клялся и умолял тигр, вздыхал и громко рыдал; мягкосердечный брамин не выдержал и отодвинул крепкий засов клетки. Тигр стремглав выскочил оттуда, смял под собой брамина и грозно зарычал: «А-а! Ты, мудрец, вообразил, что я и в самом деле тебя не трону? Напрасно! Как раз вовремя ты подоспел: я страшно проголодался».
Тщетно брамин молил о пощаде, ему удалось лишь вымолить обещание выслушать мнение первых трех, кто встретится им, о том, справедливо ли поступает тигр. «Будь по-твоему, спросим троих», – согласился тигр, – «успею потом тебя съесть».
Брамин и тигр пошли по дороге искать себе судей. На пути стояло банановое дерево. Брамин воззвал к нему: «О дерево, выслушай меня и реши вопрос». И он изложил все происшедшее. «Прав ли тигр, что хочет съесть меня»? Дерево сурово зашелестело в ответ: «Есть на что жаловаться! Взгляни на меня. Разве я не укрываю под сенью своей каждого путника, а разве тот взамен не ломает моих нежных веток и не щиплет листьев моих на корм скоту? Не пищи, будь мужчиной». Тигр оскалил зубы и повернулся к своему спутнику. «Погоди, погоди», – остановил его брамин, – «ты обещал выслушать мнение трех».
Тигр пошел дальше; брамин медленно плелся рядом с ним, понурив голову. Невдалеке пасся верблюд. «О, будь судьей между нами», – обратился к нему брамин. – «В чем дело»? спросил верблюд. И брамин снова принялся рассказывать, как он поверил обещаниям тигра и выпустил его из клетки и как тот собирался нарушить данное слово: справедливо ли это?
Верблюд покачал головой. «Глуп же ты, что рассчитываешь на благодарность! Посмотри на меня. Был я молод и силен, и был нужен хозяину – он заботился обо мне и кормил меня до сыта отборной пищей; теперь я стар и на службе его потерял свои силы – он взваливает на меня непосильные тяжести, он морит меня голодом, он часто бьет меня! Пусть ест тебя тигр: люди жестокое и неблагодарное племя».
Снова тигр хотел броситься на брамина, но тот напомнил ему обещание выждать третье мнение.
Бежал по дороге шакал. «Дядя шакал, голубчик, остановись, реши наш спор!» «В чем дело»? – полюбопытствовал шакал. «Я и то вижу, что что-то приключилось. Твой несчастный вид напоминает мне, с позволения сказать, рыбу на сухом берегу».
Брамин начал рассказывать. «Страшно запутанное дело»! – вымолвил шакал, внимательно выслушав до конца; «будь так добр, повтори: ничего в толк не возьму»!
Брамин повторил все сначала, но маленький шакал лишь скорбно покачивал головой и, по-видимому, ничего не понимал.
«Странно!» – печально сказал он наконец: «в одно ухо входит, в другое выходит! Пойти разве на место происшествия: может там мне легче будет обсудить дело».
Они направились к клетке. Тигр глухо рычал и уж натачивал свои когти и зубы. «Кончайте скорее, пора нам и за обед приниматься!»
«Нам!» – подумал про себя несчастный брамин, у которого колена дрожали от страха: «нечего сказать, правильный способ выражения!»
«Еще чуточку обожди» – молил он, – «дай мне объяснить дело этому шакалу: он, по-видимому, туговат на понимание».
И брамин снова принимался рассказывать, поясняя подробности и затягивая насколько возможно.
– «Ой, голова моя, бедная головушка»! – стонал шакал, заламывая лапки. «Постой! с чего все это началось? Ты был в клетке, а тигр бродил вокруг…».
– «Тьфу ты, что за дурак!» – прервал тигр, «я был в клетке». – «Я заставлю тебя понять! Ну, смотри на меня! Я – тигр».
– «Да, да, да…» – шакал представился, что дрожит от страха – «понимаю, понимаю. Я был в клетке… нет, не то… да что ж, наконец… ничего не понимаю! Постойте: тигр был в брамине… вдруг появилась клетка… нет, не то… опять не то! Не слушайте меня, друзья, начинайте обед; я все равно никогда не пойму!»
– «Нет поймешь!» – зарычал тигр. Его приводила в ярость тупость шакала. – «Я заставлю тебя понять! Ну, смотри на меня! Я – тигр».
– Так, так, господин! А это – брамин!
– Так, так, повелитель! А это – клетка!
– Так, так! «Ну, так я был в клетке… Понял?»
– «Да… нет… простите…»
– Ну что еще? – нетерпеливо огрызнулся тигр….
– Простите… о, будьте милостивы, господин! Каким путем попали вы туда… в клетку, значит? «Болван! Обыкновенным, полагаю!»
– Ой, беда моя! голова совсем кругом пошла… Не гневайтесь, умоляю, о грозный владыка, объясните… каким это обыкновенным путем?
Тут тигр совсем потерял терпение. С размаха прыгнул он в клетку и зарычал:
– «Видел! Понял теперь, как дело было?»
«Великолепно!» – усмехнулся шакал, ловко захлопывая дверцу. «А теперь, – раз вы позволили мне высказать свое мнение – пусть все останется по-старому».
С этими словами шакал спокойно побежал в одну сторону, а спасенный брамин радостно продолжал свой путь в другую.
У одного раджи было семь жен и ни одного сына. Это сильно беспокоило его, и он с грустью думал о том, что некому будет в случае смерти завещать управление царством.
Зашел однажды во дворец престарелый факир, услышал о царском горе и сказал царю: «Молитвы твои, о царь, услышаны, желание твое исполнится: у одной из цариц вскоре родится сын».
Обещание это привело царя в неописуемый восторг, и он тотчас же издал приказ, чтобы по всему государству готовились к торжественному празднованию предстоящего радостного события.
Тем временем семь цариц роскошно жили в богато убранном дворце; сотни прислужниц всячески старались угождать им; их кормили отборнейшими яствами и угощали тончайшими лакомствами.
Царь любил охоту, и каждый день поутру выезжал из дворца со своими приближенными.
Однажды рано утром царицы прислали ему гонца:
«Семь цариц просят милостивого владыку своего не ездить на охоту к северу. Им снились тревожные сны, и сердце их чует недоброе».
Царь, чтобы успокоить супруг, обещал последовать их совету и действительно повернул к югу. Но в этот день счастье, как назло отвернулось от него; напрасно искал он какой-нибудь дичи, дичи нигде не было. Пробовал он повернуть на запад, проехал и на восток, всюду та же неудача. Не выдержал царь, – не возвращаться же домой с пустыми руками, – забыл свое обещание и поскакал к северу.
Сперва и тут успеха не было, и он собирался уже возвращаться домой, когда мимо него пронеслась чудная белая лань с золотыми рогами и серебряными копытами. Она мелькнула и исчезла в чаще. Это произошло так быстро, что царь даже разглядеть ее хорошенько не успел, но, раздосадованный неудачной охотой, он решил, во что бы то ни стало поймать странное животное. Тотчас же приказано было свите оцепить кустарник и выгнать лань. Начали постепенно суживать круг; царь шел впереди, выглядывая добычу. Он уже видел перед собой красавицу лань, уже собирался схватить ее и вдруг – чудное животное одним прыжком перелетело через голову царя, миновало круг оторопевших придворных и помчалось в горы. Забыв все, царь понесся за ней. Он летел все вперед и вперед, оставив приближенных далеко за собой, не ослабевая поводья, все не теряя из вида белую лань. Наконец он въехал в узкую долину и принужден был остановиться. Горы смыкались тут сплошной стеной, лани нигде уже не было видно. В стороне стояла бедная лачуга. Измученный бесплодной погоней, царь спешился и пошел к лачуге попросить глоток воды. В хижине за прялкой сидела старая женщина. В ответ на просьбу царя она позвала дочь и из внутренней комнаты вышла девушка. Она была так поразительно прекрасна, так мила, так бела и с такими чудными золотистыми волосами, что царь отступил пораженный. Никак не мог ожидать он такой красавицы в грязной горной лачуге.
