Действительно через несколько времени император так невзлюбил жену, что сказал ей однажды:
— Я не хочу больше, чтобы ты была моей женой. Оставь мой дворец и иди куда знаешь.
А императрица ответила:
— Я повинуюсь, но только позволь мне остаться здесь одну ночь. Завтра я уеду.
Император согласился на эту просьбу. Перед ужином императрица подмешала в вино водки и душистых трав. Пригласив императора выпить, она сказала:
— Пей, император, и будь весел; завтра, мы расстанемся; доверь мне, я буду веселее, чем была в день моей свадьбы.
Не успел ещё император выпить напитка, как заснул; тогда императрица велела посадить его в карету, которая была наготове, и привезла его в пещеру, образовавшуюся в скале. Когда император проснулся в этом гроте и увидал, где он находится, то закричал:
— Кто меня сюда привёз?
Императрица ответила:
— Это я привезла тебя сюда.
А император на это:
— К чему ты это сделала? Разве я не сказал, что ты мне более не жена!
Тогда она подала ему бумагу:
— Твоя правда, ты мне сказал это, — заметила она. — Но видишь ли, что ты мне обещал своим обязательством. Оставляя тебя, я имею право увезти с собой то, что я больше всего люблю в замке.
Когда император услыхал эти слова, он обнял свою жену и вернулся вместе с ней в замок с тем, чтобы больше никогда не разлучаться с женой.
— Превосходно! — сказал я рассказчику. — Я беру назад то, что я сказал о далматских женщинах. Я вижу только, что и на берегу Адриатического моря так же, как в Сенегале и, быть может, в других местностях, женщины — настоящие хозяйки в доме, Это вовсе не зло! Счастливы те, которые держат в руках эту нежную власть! Ещё более счастливы те, которые находятся под этой властью!
— Вовсе нет, — возразил мой далматинец, всегда готовый дать мне опровержение. — У нас мужчины — главы в доме. Мы обедаем за столом одни, а наши женщины нам прислуживают, стоя сзади.
— Это ничего не доказывает, — отвечал я. — Не один человек, будь он женат или холост, слушается того, кто ему служит. Не всегда раб тот, кто носит цепи.
— Если вам надо доказательство, — крикнул мой неисправимый далматинец, — послушайте-ка то, что рассказывал мой отец. Я всегда подозревал, что превосходный человек был сам героем этой истории.
— Ещё сказка? — заметил я с нетерпением.
— Последняя и лучшая! — сказал он.
— Вот уж устья Дуная у нас на виду; завтра мы расстанемся и никогда здесь, на земле, не увидимся. Слушайте же терпеливо последний урок.
Язык животных
Жил однажды пастух, который в течение многих лет верно и усердно служил своему барину. Как-то раз, когда он пас баранов, из лесу донеслось до него какое-то шипение. Не зная, что случилось, он вошёл в лес и пошёл на шум, желая узнать его причину. Приблизившись, он увидел, что горели сухая трава и листья, и среди места, охваченного огнём, заметил шипящую змею. Пастух остановился поглядеть, что сделает змея, так как вокруг всё горело и огонь приближался к ней ближе и ближе.
Как только заметила змея пастуха, то крикнула:
— Бога ради, пастух, спаси меня от этого огня!
Пастух протянул ей над пламенем палку, и змея обвилась вокруг неё, поднялась до руки пастуха, а с руки проскользнула на шею и обвилась вокруг шеи, словно ожерелье. Заметив змею у себя на шее, пастух испугался и сказал змее:
— Чтоб тебе провалиться, Разве я спас тебя на свою шею?
Змея ответила:
— Не бойся ничего и неси меня к моему отцу, змеиному королю.
Пастух стал было извиняться, объясняя; что он не может оставить овец без сторожа, но змея сказала ему:
— Не беспокойся о стаде, с ним ничего не случится дурного. Только ступай как можно скорее.
Пастух со змеёй на шее бежал по лесу до тех пор, пока добежал до двери, сделанной из переплетённых между собой ужей. Змея зашипела, и сейчас же ужи расплелись. Тогда змея сказала пастуху:
— Когда мы будем во дворце, отец тебе даст всё, что ты пожелаешь: серебра, золота, дорогих каменьев, словом, всё, что есть драгоценного на земле. Не бери ничего этого. Попроси у него способности понимать язык животных. Он долго будет тебе отказывать в этой награде, но под конец он уступит.
Разговаривая, они вошли в замок, и отец змеи сказал, заливаясь слезами:
— Скажи, Бога ради, где ты была, моё дитя?
Змея рассказала, как была окружена огнём и как её спас пастух. Тогда змеиный король обратился к пастуху и спросил:
— Что дать тебе за спасение моего ребёнка?
— Выучи меня языку животных, — отвечал пастух, — Я хочу, как и псы, разговаривать со всей землёй.
Тогда король заметил:
— Это для тебя не годится, потому что, выучившись языку животных, ты никогда не должен проговориться кому-нибудь, что знаешь этот язык; а если проговоришься, то сейчас умрёшь. Спроси у меня что-нибудь другое, что тебе лучше послужит, — я тебе всё дам.
Но пастух отвечал:
— Если ты меня хочешь отблагодарить — выучи меня языку животных, а не хочешь, так прощай, и да благословит тебя небо. Я не хочу ничего другого.
И пастух собрался уйти. Тогда король позвал его и сказал:
— Остановись и подойди сюда, так как уж тебе очень хочется иметь этот подарок. Открой-ка рот!
Пастух открыл рот, и змеиный царь дунул туда.
— Теперь подуй в свою очередь и мне в рот.
Когда пастух исполнил приказание, змеиный король опять дунул пастуху в рот. Так они подули друг другу в рот до трёх раз. Тогда король сказал:
— Теперь ты понимаешь язык животных, да хранит тебя Бог. Но помни, если ты бережёшь жизнь, берегись когда-нибудь открыть секрет. Если ты кому-нибудь его расскажешь, то в ту же минуту умрёшь.
Пастух пошёл домой. Проходя по лесу, — он слышал, что говорили птицы, о чём рассуждала трава и всё, что есть на земле.
Вернувшись к стаду и найдя его здравым и невредимым, он лёг на землю заснуть. Только что успел он растянуться, как на дерево сели две вороны и заговорили на своём языке:
— Если б этот пастух да знал, что на том месте, где стоит чёрный ягнёнок, есть погреб, полный серебра и золота!
Только что пастух услыхал эти слова, он пошёл за хозяином и телегой. Они стали копать и скоро нашли дверь погреба и достали клад.
Хозяин был честный человек, он не воспользовался кладом и сказал пастуху:
— Этот клад принадлежит тебе, сын мой, потому что Бог тебе его дал.
Пастух взял клад, выстроил дом и, женившись, зажил весело: скоро он стал богаче не только своей деревни, но и всего околотка. На десять вёрст кругом не было такого богача. Он имел стада овец, быков и лошадей, и у каждого стада было по пастуху. Кроме того, у него были земли и большие богатства. Однажды — именно накануне Рождества — он сказал своей жене:
— Приготовь-ка вино, водку и всё что надо; завтра мы поедем на ферму и повезём всё это пастухам. Надо им повеселиться.
Жена исполнила приказание и приготовила всё, что приказали. На следующий день, когда они были на ферме, хозяин сказал вечером пастухам:
— Соберитесь, мои друзья, вместе, ешьте, пейте, веселитесь. Вместо вас я присмотрю эту ночь за стадами.
Он сделал, как сказал, и сторожил стада.
В полночь завыли волки и залаяли собаки; волки говорили на своём языке:
— Позвольте нам прийти и наделать беды; и на вас хватит говядинки!
А собаки отвечали на своём языке:
— Приходите, мы не прочь хоть раз хорошо полакомиться.
Но между собаками был старый пёс, у которого в глотке оставалось всего два клыка. Он сказал волкам:
— Пока ещё у меня осталось два клыка, вы не сделаете вреда моему хозяину.
Хозяин всё это слышал и понял весь разговор. Утром он приказал убить всех собак, за исключением старого пса. Удивились пастухи и сказали:
— Это очень жаль, господин.
Но хозяин отвечал:
— Делайте, как я вам говорю!
Он собрался вернуться домой вместе с женою, и оба поехали, муж верхом на красивой серой лошади, а жена на иноходце, которого она закрыла длинными складками своего платья. Случилось так, что во время дороги муж был впереди, а жена сзади. Лошадь повернулась и сказала кобыле:
— Вперёд! Поскорей! К чему отставать?
А кобыла на это:
— Тебе легко: ты везёшь одного хозяина; а я с моей хозяйкой везу браслеты, ожерелья, юбки, юбочки, ключи, мешки — словом, всего и не сосчитаешь. Надо четырёх быков, чтоб тащить эту женскую сбрую.
Муж обернулся и засмеялся: жена заметила это, погнала свою кобылу и, догнав мужа, спросила, отчего он смеялся.
— Да так, не из-за чего; просто глупость пришла в голову.
Жена не находила ответ хорошим; она упрашивала мужа сказать, отчего он смеялся. Но муж не хотел сказать и заметил:
— Оставь меня в покое, жена! Ну, что тебе из этого, Господи! Да я сам не знаю, отчего я смеялся!
