– Ну, не́чего тара́щить на меня́ глаза́, а то ещё заболя́т! – сказа́л солда́т и посади́л соба́ку на ве́дьмин пере́дник.
Уви́дев в сундуке́ огро́мную ку́чу серебра́, он вы́бросил все медяки́ и наби́л себе́ о́ба карма́на и ра́нец серебро́м. Зате́м он перешёл в тре́тью ко́мнату. Ну и страши́лище!
У соба́ки, кото́рая там сиде́ла, глаза́ бы́ли ника́к не ме́ньше Кру́глой ба́шни и враща́лись, бу́дто колёса.
– До́брый ве́чер! – сказа́л солда́т и взял под козырёк.
Тако́й соба́ки он ещё не ви́дывал.
Впро́чем, смотре́л он на неё недо́лго, а взял да и посади́л её на пере́дник, пото́м откры́л сунду́к. Бо́же! Ско́лько тут бы́ло зо́лота!
Он мог бы купи́ть на него́ весь Копенга́ген, всех са́харных порося́т у торго́вок сластя́ми, всех оловя́нных солда́тиков, всех деревя́нных лоша́док и все кну́тики на све́те! Де́нег была́ у́йма.
Солда́т вы́бросил сере́бряные де́ньги и так наби́л свои́ карма́ны, ра́нец, ша́пку и сапоги́ зо́лотом, что едва́ мог дви́гаться. Ну, наконе́ц-то он был при деньга́х! Соба́ку он опя́ть посади́л на сунду́к, пото́м захло́пнул дверь, подня́л го́лову и закрич́ал:
– Тащи́ меня́, ста́рая ве́дьма!
– Огни́во взял? – спроси́ла ве́дьма.
– Ах, чёрт, чуть бы́ло не забы́л! – отве́тил солда́т; пошёл и взял огни́во.
Ве́дьма вы́тащила его́ наве́рх, и он опя́ть очути́лся на доро́ге, то́лько тепе́рь карма́ны его́, и сапоги́, и ра́нец, и фура́жка бы́ли наби́ты зо́лотом.
– Заче́м тебе́ это́ огни́во? – спроси́л солда́т.
– Не твоё де́ло! – отве́тила ве́дьма. – Получи́л де́ньги, и хва́тит с тебя́! Ну, отдава́й мне огни́во!
– Как бы не так! – сказа́л солда́т. – Сию мину́ту говори́, на что оно́ тебе́ ну́жно, а не то вы́тащу са́блю и го́лову тебе́ отрублю́.
– Не скажу́! – упёрлась ве́дьма.
Ну, солда́т взял да и отруби́л ей го́лову. Ве́дьма повали́лась на зе́млю мёртвая, а он завяза́л все де́ньги в её пере́дник, взвали́л у́зел себе́ на спи́ну, огни́во су́нул в карма́н и отпра́вился пря́мо в го́род.
Го́род э́тот был бога́тый. Солда́т останови́лся на са́мом дорого́м постоя́лом дворе́, за́нял са́мые лу́чшие ко́мнаты и заказа́л все свои́ люби́мые блю́да – ведь он тепе́рь стал богачо́м!
Слуга́, кото́рый чи́стил о́бувь прие́зжих, удиви́лся, что у тако́го бога́того господи́на таки́е плохи́е сапоги́, но солда́т ещё не успе́л обзавести́сь но́выми. Одна́ко на друго́й день он купи́л себе́ и хоро́шие сапоги́, и дорогу́ю оде́жду.
Тепе́рь солда́т сде́лался настоя́щим ба́рином, и ему́ рассказа́ли обо́ всех достопримеча́тельностях го́рода, о короле́ и его преле́стной до́чери, принце́ссе.
– Как бы её уви́деть? – спроси́л солда́т.
– Э́то невозмо́жно! – отве́тили ему. – Она́ живёт в огро́мном ме́дном за́мке, окружённом высо́кими сте́нами с ба́шнями. Никто́, кро́ме самого́ короля́, не сме́ет ни войти́ в за́мок, ни вы́йти отту́да, потому́ что королю́ предсказа́ли, что дочь его́ вы́йдет за́муж за совсе́м просто́го солда́та, а короля́м тако́е понра́виться не мо́жет.
«Вот бы на неё погляде́ть!» – поду́мал солда́т.
Да кто бы ему́ позво́лил?!
Тепе́рь он зажи́л ве́село: ходи́л в теа́тры, е́здил ката́ться в короле́вский сад и мно́го де́нег отдава́л бе́дным. И э́то бы́ло о́чень хорошо́ с его́ стороны́, ведь он по себе́ знал, как тру́дно сиде́ть без гроша́ в карма́не! Тепе́рь он был бога́т, прекра́сно одева́лся и приобрёл мно́жество друзе́й; все они́ называ́ли
его сла́вным ма́лым, настоя́щим кавале́ром, а ему́ э́то о́чень нра́вилось. Но так как он всё то́лько тра́тил де́ньги, а но́вых ему́ взять бы́ло не́откуда, то в конце́ концо́в оста́лось у него́ всего́-на́всего две моне́тки! Пришло́сь перебра́ться из хоро́ших ко́мнат в кро́шечную камо́рку под са́мой кры́шей, самому́ чи́стить себе́ сапоги́ и да́же лата́ть их; тепе́рь никто́ из друзе́й его́ не навеща́л – уж о́чень высоко́ бы́ло к нему́ поднима́ться!
Одна́жды тёмным ве́чером солда́т сиде́л в свое́й камо́рке, де́нег у него́ не́ было да́же на све́чку. И вдруг он вспо́мнил про кро́шечный ога́рочек, кото́рый он взял вме́сте с огни́вом в подземе́лье, куда́ спуска́ла его́ ве́дьма. Солда́т доста́л огни́во и ога́рок, но как то́лько уда́рил по кремню́, высека́я ого́нь, дверь распахну́лась, и пе́ред ним предста́ла соба́ка с глаза́ми как ча́йные ча́шки, та са́мая, кото́рую он ви́дел в подземе́лье.
– Что уго́дно, господи́н? – прола́яла она́.
– Вот так исто́рия! – сказа́л солда́т. – Огни́во-то, выхо́дит, прелюбопы́тная шту́чка: тепе́рь я смогу́ получи́ть всё, что захочу́! Эй ты, добу́дь-ка мне де́нег! – приказа́л он соба́ке, и… раз – её уж и след просты́л; два – она́ опя́ть была́ тут как тут, а в зуба́х держа́ла большо́й коше́ль, наби́тый ме́дными моне́тами! Тогда́ солда́т по́нял, что за чудоде́йственное у него́ огни́во.
Уда́ришь по кре́мню раз – явля́ется соба́ка, что сиде́ла на сундуке́ с ме́дными деньга́ми; уда́ришь два – явля́ется та, что сиде́ла на серебре́; уда́ришь три – прибега́ет та, что сиде́ла на зо́лоте.
Солда́т опя́ть перебра́лся в хоро́шие ко́мнаты и стал носи́ть бога́тую оде́жду, а все его́ друзья́ неме́дленно узна́ли его́ и кре́пко полюби́ли вновь.
Вот раз ему́ и пришло́ в го́лову: «Как э́то глу́по, что нельзя́ повида́ть принце́ссу! Така́я краса́вица, говоря́т, а что то́лку? Весь век сиди́т в ме́дном за́мке, за высо́кими сте́нами с ба́шнями! Неуже́ли мне так и не уда́стся погляде́ть на неё хоть одни́м глазко́м? Ну-ка, где моё огни́во?» – и он уда́рил по кремню́ раз.
В тот же миг пе́ред ним предста́ла соба́ка с глаза́ми как ча́йные ча́шки.
– Тепе́рь, пра́вда, уже́ ночь, – сказа́л солда́т, – но мне до сме́рти захоте́лось уви́деть принце́ссу, хоть на мину́точку!
Соба́ка сейча́с же за дверь, и не успе́л солда́т опо́мниться, как она́ верну́лась с принце́ссой. Принце́сса сиде́ла на спине́ у соба́ки и спала́.
Она́ была́ чу́до как хороша́ – вся́кий сра́зу бы уви́дел, что э́то настоя́щая принце́сса; и солда́т не утерпе́л и поцелова́л её – он ведь был бра́вый во́ин, настоя́щий солда́т.
Пото́м соба́ка отнесла́ принце́ссу наза́д; и за у́тренним ча́ем принце́сса рассказа́ла королю́ с короле́вой, како́й она́ ны́нче ви́дела удиви́тельный сон про соба́ку и солда́та: бу́дто она́ е́хала верхо́м на соба́ке, а солда́т поцелова́л её.
– Вот так исто́рия! – воскли́кнула короле́ва.
На сле́дующую ночь в спа́льню принце́ссы отряди́ли стару́ху фре́йлину с прика́зом разузна́ть, был ли то сон или явь. А солда́ту опя́ть до сме́рти захоте́лось уви́деть преле́стную принце́ссу. И вот но́чью
сно́ва яви́лась соба́ка, схвати́ла принце́ссу и помча́лась с ней во всю прыть к солда́ту; но стару́ха фре́йлина наде́ла непромока́емые сапоги́ и пусти́лась вдого́нку. Уви́дев, что соба́ка скры́лась с принце́ссой в одно́м большо́м до́ме, фре́йлина поду́мала: «Тепе́рь я зна́ю, где их найти́!» – начерти́ла большо́й крест на воро́тах и отпра́вилась домо́й спать. Но соба́ка на обра́тном пути́ заме́тила э́тот крест, сейча́с же взяла́ кусо́к ме́ла и понаста́вила кресто́в на всех воро́тах в го́роде. Э́то бы́ло ло́вко приду́мано: тепе́рь фре́йлина не могла́ найти́ ну́жные воро́та, раз на всех остальны́х то́же беле́ли кресты́.
Ра́но у́тром коро́ль с короле́вой, стару́ха фре́йлина и все офице́ры пошли́ узна́ть, куда́ е́здила принце́сса но́чью.
– Вот куда́! – сказа́л коро́ль, уви́дев пе́рвые воро́та с кресто́м.
– Нет, вот куда́, муженёк! – возрази́ла короле́ва, заме́тив крест на други́х воро́тах.
– Крест и здесь, и здесь… – зашуме́ли придво́рные, уви́дев кресты́ на други́х воро́тах. Тут все по́няли, что не доби́ться им то́лку.
Но короле́ва была́ же́нщина у́мная – она́ уме́ла не то́лько в каре́тах разъезжа́ть. И вот взяла́ она́ больши́е золоты́е но́жницы, разре́зала кусо́к шёлковой мате́рии на не́сколько лоскуто́в и сши́ла кро́шечный хоро́шенький мешо́чек; в тот мешо́чек она́ насы́пала ме́лкой гре́чневой крупы́ и привяза́ла его́ на спину́ до́чке, а пото́м проре́зала в нём ды́рочку, что́бы крупа́ сы́палась на доро́гу, по кото́рой пое́дет принце́сса.
Но́чью соба́ка яви́лась опя́ть, посади́ла принце́ссу себе́ на спи́ну и побежа́ла к солда́ту, а солда́т до того́ влюби́лся в принце́ссу, что на́чал жале́ть, почему́ он не принц, – так хоте́лось ему́ жени́ться на ней.
Соба́ка и не заме́тила, что по всей доро́ге, от са́мого дворца́ до окна́ солда́та, куда́ она́ вскочи́ла с принце́ссой, за не́ю сы́палась крупа́. Уже́ ра́но у́тром коро́ль и короле́ва узна́ли, куда́ е́здила их дочь, и солда́та посади́ли в тюрьму́.
Как там бы́ло темно́ и тоскли́во! Засади́ли его́ туда́ и сказа́ли: «За́втра у́тром тебя́ пове́сят!» Неве́село бы́ло услы́шать э́то. А огни́во своё он позабы́л до́ма, на постоя́лом дворе́.
