— Ага! А белая и пушистая Лесная Ведьма сплетет венок из ромашек и поступит в пансион благородных девиц, обучать воспитанниц вышиванию и варке варенья, — сострила Маковка.
— Ну, ты и язва, — обиделся Пустикс. — Однако не помешало бы, проникнуть в подземную лабораторию и выкрасть образец снадобья.
— Не стоит. Мой папочка укрылся в одном потайном месте и налаживает производство элексира.
— Знаем это место, — кивнул Пустикс.
— Откуда? — ахнула Маковка и зажала рот ладошкой.
— Думать надо аккуратнее, — съязвил Пустикс и передразнивая огорченную малышку, прикрыл рот лапкой.
— Надо освободить Тетушку Патоку! — вспыхнула девочка. — А еще, меня беспокоит Изюмчик. Он такой отчаянный! Полезет спасать, наделает глупостей…
— Нечего щелкать клювом! Вперед! Нас ждут опасности и ужасности! У меня лапки чешутся, так хочется настоящих приключений!
Весело подпрыгивая на коротеньких ножках, и похлопывая перламутровыми крылышками, зверек направился к выходу из оранжереи. Как вдруг непонятная сила приподняла его и понесла к клетке. Миг и Пустикс сидел в ловушке.
— Ты передумал? — только и смогла сказать потрясенная девчушка.
— Передумал? — взвился пленник. — Проклятая Ведьма Подземного Царства! Я не могу отойти от ловушки. Меня втягивает обратно! Ах, я несчастный! Расстроенный зверек залился слезами.
— Мамочка! — взвизгнула Маковка. — Да ты сейчас затопишь оранжерею! В жизни не видела таких рев. На платочек. Малышка сняла платок с края клетки. Порыв ледяного ветра едва не втащил ее к Пустиксу.
— Ой, смотри-ка, опять решетка на месте, — удивилась девочка. — Настоящая. Железная. Вот я ее потрясу. Крепко стоит.
— Еще полижи, — буркнул зверек, по — собачьи, отряхивая мокрую шерстку. — Это же не простой кисейный платок, а волшебный ключ. Постой-ка! Есть идея. Набрось его на клетку. Только смотри, не шлепнись опять на кактус. Ага! Отлично. Я на свободе. Теперь, снимаем платок с клетки. Вжик! Пустиксоловка захлопнулась! Повязываем кисейку Пустиксу на шейку. Проводим эксперимент. Нервных просим удалиться. Отходим от проклятой ловушки. Шажок, еще шажок. Эге-гей! Я у двери. Оглашаю результат произведенного опыта: когда волшебный ключ находится на пленнике, он может передвигаться, не опасаясь быть втянутым в ловушку. Ай, да Пустикс! Ай, да молодец!
— Ты гений! — счастливо захлопала в ладоши Маковка.
— Ну, ты немного преувеличиваешь, — закокетничал летун, — Но нечто гениальное, во мне, несомненно, присутствует. А теперь маленькая бескрылая кудряшка, в путь! Жаль, что с этим украшением на груди я почти совсем не могу читать чужие мысли. Поле ловушки отрицательно воздействует на мои способности.
Глава восьмая
В которой друзья оказываются под столом и узнают кое-что интересное
— Дин-дон! Дин-дон! — пробил колокол на самой высокой башне королевского дворца.
— Динь-дилинь! Динь-дилинь! — мелодично откликнулись настенные часы музыкального салона.
Трах-тара-рах! — громыхнул где-то поблизости взрыв.
— Дзинь-дзинь! — зазвенели хрустальные подвески элегантной люстры.
— Длянь! — свалилась с кресла забытая мандолина.
— Ой-ой-ой! — запищала Маковка, больно оцарапанная когтистой ручкой Пустикса. — Куда ты меня тащишь?
Но маленький зверек, запихнул упирающуюся девочку под столик, накрытый бархатной скатертью. Миг и он ловко юркнул следом. И вовремя. Дворец огласился дикими воплями и топотом сотен ног. Стены содрогнулись от дверной канонады. Мимо пронеслись стражники, усердно брякая оружием. Хлипкое убежище заходило ходуном. Перепуганную Маковку била дрожь.
— Не бойся, — шепнул Пустикс. — Ничего интересного. Обычный террористический акт. Сиди тихо, как мышка и нас не обнаружат.
Внезапно угол скатерти приподнялся. Неправдоподобно желтые глазищи уставились на беглецов.
— Привидение! — обморочным голоском пролепетала Маковка и уронила кудрявую головенку на плечо Пустикса.
— Мяу! — пропищал призрак и нырнул под скатерть.
— Киска! — приободрился Пустикс. — Маковка! Глупышка! Открой глазки!
Короткохвостый котенок с непропорционально большими ушками, доверчиво потерся о ногу девочки.
— Любовь с первого взгляда, — хмыкнул Пустикс. — Мамочка родная! Какой испепеляющий взгляд метнула в меня огненноволосая кроха! Куда катится сказочный мир? Даже дети разучились понимать шутки. Неужели придется стать серьезным? Что бы хоть чуть-чуть утешиться, попробую напрячься, может быть пойму, о чем думает котишка — мурлышка. Надеюсь, это меня развлечет. В крайнем случае, пусть он заговорит по-человечески.
— Вы оказываете честь всему кошачьему племени, интересуясь мыслями, столь ничтожного обитателя дворца! — вежливо поклонился нежданный гость. — Мне право неловко обременять вас своей персоной. Боюсь, вы не обнаружите ничего захватывающего.
— Пустикс, ты маг! Как котик изъясняется! Прямо высокородный кабальеро из любимого романа Тетушки Патоки! — восхитилась девочка. — Второй Господин Ландрин! Жаль, размером не вышел!
— Барышня знает великого Господина Ландрина! — затрепетал короткохвостик. — Уж не Маковка ли предо мной?
— Мне это нравится! — обиженно загундел Пустикс. — Я научил его говорить. Но для самого удивительного создания Сказочного Королевства у кота слова доброго не нашлось. Зато, он готов лишиться чувств из-за обычной рыжей малявки, каким в базарный день грош цена.
Оскорбленная Маковка приподнялась, но, стукнувшись макушкой о столешницу, вынуждена была вновь согнуться в три погибели. Котенок, ошарашенный странным обвинением, протестующе замахал лапкой. Оглушительно хлопнула дверь, ведущая из музыкального салона в галерею. Зашуршали накрахмаленные юбки, зацокали каблучки. Тяжело пробухали сапожищи.
— Успокойтесь, Ваше Величество! Злодеи будут найдены и примерно наказаны! — вкрадчиво зашелестел женский голос.
— Мадам Горчица! — беззвучно проартикулировала Маковка, оторвавшись от узенькой щелки между бахромой скатерти и вощеным паркетом.
— Р-р-расстреляем! Р-р-разорвем! Р-р-растерзаем! У-у-утопим в Ч-ч-черном озере! — сипло пролаял неизвестный и прищелкнул квадратными каблуками форменных сапог.
— А где, где наша дочурка Ванилюсенька?! — томно простонала обладательница бархатных домашних туфелек, украшенных комочками розового пуха. — Кому, как не мне знать, что перед свадьбой девицы находятся в состоянии повышенного нервного возбуждения! Всем известна утонченная душевная организация принцессы. Она такая хрупкая, такая чувствительная! Боюсь, после третьего взрыва бедняжка свалится в нервной горячке!.. Любезная Мадам Горчица, заклинаю вас во имя нашей святой дружбы; во имя вашего брата, а нашего будущего зятя — Советника Уксуса, найдите наследницу престола! Успокойте несчастное дитя!
— Смею вас уверить, — с плохо скрываемым раздражением процедила любимая фрейлина королевы, — Принцесса Ванилина Ланолина первая вовсе не бьется в глупой истерике. Как раз перед самым прискорбным происшествием, их высочество изволили сочинять акростих, начальные буквы коего составят имя счастливого жениха: «Уксус». По сведению охраны, самообладание ни на миг не оставило принцессу. Их высочество по прежнему отдаются вдохновению, дабы порадовать нас плодами искрометного таланта.
— Какой слог! Ей бы дамские романы писать! — с видом ценителя шепнул Пустикс. — А ты заметила, как Горчица переминалась с ноги на ногу во время монолога их сладчайшего величества?
Не оборачиваясь, Маковка молча кивнула.
— Очаровательно! — умилилась Королева Пышка. — Конечно же, принцесса готовит сюрприз жениху, оторванному государственной необходимостью от ее пылкого сердечка. Обожаю маленькие безумства, свойственные всем влюбленным! Но неужели ее не напугал ужасный взрыв?
— Ничуть! — гаркнул владелец тупорылых форменных сапог.
Батистовый платочек спланировал на бархатную туфельку.
— Ах, право, какой вы неловкий, господин Министр по чрезвычайным ситуациям! — взвизгнула королева и топнула ножкой. — От вашего голоса закладывает уши!
— Осмелюсь доложить, — отрапортовал бравый вояка. — Их высочество даже не подняли головы от конторки.
— О, мое мужественное дитя! — залопотала королева. — Поспешим же облобызать наше сокровище!
— С вашего позволения, — не терпящим возражений тоном, отрезала главная фрейлина, — Господин министр, будет иметь честь проводит вас на половину принцессы. А мне, в отсутствие брата, необходимо проконтролировать действия челяди. Надеюсь, уже к утру, никто не вспомнит о прискорбном инциденте.
