Над своей деревней они замедлили ход, опустились ниже и стали высматривать свой дом, а когда увидели, радостно замахали ему лапками. Кузьма как заправский пилот посадил ковёр посреди своего двора. Домашние спали. Кузьма и мыши аккуратно скрутили коврик, перевязали его бечёвкой от крынки и договорились, что его возьмёт и спрячет Жула со своими друзьями до следующих полётов. Они обнялись на прощание, и каждый зашагал в свою сторону, переживая вновь и вновь незабываемые ощущения, которые они испытали на ковре-самолёте. Каждый думал с благодарностью о Бабе-Яге-Ягинишне — подарок её и в самом деле оказался бесценным.
Сказ о том, как дед Василий вспоминал молодость
Отдышавшись от ночного полёта на ковре, Кузя, мягко ступая, пробрался в избу. У него было одно желание — увидеть чудесный сон, навеянный полётом. Но это пришлось отложить. Мирно посапывавший на печной лежанке дед Василий, почувствовав Кузю, проснулся.
— Ну что, милок, притомился? Опробовал бабушкин гостинец? — с усмешкой сквозь усы спросил Василий.
— А откуда ты знаешь, дедуля? — поразился Кузя.
— Мне ли не знать этот летательный аппарат! Да и видел я, как вы над деревней пролетали. Поди страху натерпелись? — сказал дед.
— Поначалу-то да, страшно было, — признался Кузьма. — Но потом стало так весело и интересно! Сколько же вокруг всего… Я и подумать не мог!
— Эх, романтик ты, Кузя, красоту тебе подавай и приключения! Я-то вот с этим бабулиным подарком натерпелся, — вовек не забуду, — проворчал Василий.
— А что было-то? Расскажи, дедуля, интересно же!
— Ну да ладно, слушай, ежели сна нет у тебя.
Василий подбоченился как вещий Боян[16] и повёл рассказ.
В каком году это случилось, Василий уже не помнил, но Кузьмы тогда ещё и в помине не было. Так же как и Кузя, Василий гостинец от Яги получил. Понравился ковёр ему, красивый очень, а вот как управлять им, никто не рассказал. Видимо, филина тогда ещё в услужении у лешего не было. Впопыхах уселся Василий на ковёр, да и начал говорить что-то не то, а коврик то ли обиделся, то ли не понял команду, но так быстро полетел, что Василий чуть не свалился с высоты. Сколько ковёр летел, Василий сказать не мог, только вспомнил, что осмелился посмотреть вниз только тогда, когда пролетал огромный пруд — потом ему сказали, что это море-океан. Взмолился тут Василий ковру, потому что терпеть свой страх уже не мог. Коврик послушался и опустился в саду около огромного и чудного дома, каких Василий в своей жизни и не видывал.
Вокруг было темно, неуютно, даже кусты казались совсем чужими — с другими цветами и листьями. Пригорюнился Василий и стал у ковра спрашивать, что ему делать дальше. Но ковёр не умел разговаривать. И тут Василия охватило отчаяние и страшная тоска по родине. Так он сидел, не зная ни куда ему идти, ни что делать дальше, пока не почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Около высокого каменного крыльца здания сидела кошка, внимательно рассматривавшая Василия широко открытыми глазами. Это была чудна́я, но невероятно красивая кошка, и не рыжая, как Василий, а розовая и совсем без шерсти. На её шее красовался бант. Осторожно, почти на цыпочках, Василий направился к ней, но та и не думала убегать, наоборот, она грациозно пошла ему навстречу.
Василий представился, вежливо поздоровался и объяснил своё неожиданное появление в этом месте. Кошка молчала и внимательно слушала. Когда Василий закончил свой рассказ, она сказала, показывая на ближайшее здание, что живёт здесь, зовут её Марта, и она совсем не знает того места, откуда прилетел Василий. Видя, как расстроен её новый знакомый, Марта пригласила его в гости, предложив перекусить с дороги и отдохнуть. Она направилась к маленькому окошку в стене около самой земли, махнув Василию хвостом, чтобы он поспешил за ней. В крохотной комнатке было очень уютно и чисто, на высокой подставке горела огромная свеча, около окна стоял стол, заваленный книгами и какими-то непонятными предметами.
В углу стояла маленькая мягкая лавка, на которую Марта и пригласила присесть Василия. Она пододвинула к нему миску со своей едой. Василий понюхал: это была рыбка, но какая, он не смог опознать. Пока Василий ел, Марта рассказывала ему про свою жизнь. Её хорошо кормили, любили и за ней прекрасно ухаживали, но жизнь ей казалась такой скучной, что она потеряла счёт дням. Появление Василия для неё было единственным значимым событием за последнее время. Вася слушал и ел. Наконец, она присела с ним рядом и стала расспрашивать у него о его жизни, хозяевах и родных. Василий рассказывал с удовольствием. Марта спросила, дружит ли он с мышами, потому как она дружит, и они иногда вместе проводят время. Скрепя сердце Василий сказал, что, мол, мыши его лучшие друзья и что души он в них не чает. После этого неожиданного для него самого признания, откуда ни возьмись, появились и мыши.
Они стали ходить вокруг Василия, принюхиваться к нему и рассматривать его со всех сторон. Он смутился, чувствуя себя новогодней ёлкой. Марта поведала ему, что любит рассказывать мышам сказки, что у них есть большие книги сказок — хотя читать они не умеют. Василий к тому времени уже был обучен грамоте, но не по-людски, а на свой лад, по-кошачьему, и у него ловко получалось читать котятам книжки. Он решил быть благодарным гостем и вызвался развлечь их чтением сказок. Обрадованные мыши принесли ему самую толстую книгу и уселись на столе.
Марта прилегла на лавочку, с уважением глядя на нового друга-странника. Василий читал уверенно, с выражением. Сказки были интересными, и все они были о нём, Василии, о его друзьях, родных местах, о речке и лесах около деревни, о смешных и опасных его приключениях. Мыши слушали, затаив дыхание, смеялись и грустили вместе с Василием, а когда он закончил читать, встали и поклонились ему. Самый большой мышь пожал Василию лапу своими двумя и попросил остаться. Время было позднее, и Василий, переживший за день столько разных событий, лёг рядом с Мартой, уткнувшись носом в её тёплый бок. Всю ночь ему снились пролетающие под ним поля и леса, реки и озёра, и когда ему казалось, что он вот-вот свалится с огромной высоты, до него доносилось мурчание Марты, и он успокаивался. Утром Марта поделилась с ним своим завтраком, и они побежали на улицу в сад, чтобы придумать, как Василию попасть обратно домой. Когда он сел на ковёр, взявшись двумя лапами за его уголки, Марта своим нежным голоском что-то промурлыкала ковру, и тот, плавно поднявшись, полетел прочь от странного дома и странного сада. Всё случилось так неожиданно, так быстро, что до сих пор жалеет Василий о своём внезапном отбытии из тех чудных краёв. Что теперь с Мартой и где она? Куда лететь ему, чтобы встретить её снова? Этого Василий не знал. Поэтому на волшебный коврик смотреть он больше и не мог — вернул его Ягинишне.
Кузя дослушал рассказ деда до конца и посмотрел на него с сочувствием:
— Как же, дедуля, я тебя понимаю! Понимаю, почему ты вернул подарок бабушке обратно. Но ведь, деда, тебе есть что вспомнить.
Дед Василий с нежностью посмотрел на внука, смахнул лапой слезу и сказал:
— Спи, внучок, будет и у тебя своя Марта.
Кузьма заснул, и всю ночь ему снилось, что пролетает он на ковре-самолёте поля и леса, реки и озёра, города и деревни, и ищет странный сад и странный дом, в котором живёт Марта, но мир так огромен, что найти дорогого друга сложнее, чем потерять.
Сказ о том, как Кузьма Тимофеевич и мыши встречали зиму
Наступила осень, а за ней пришла и зима. Проснувшись в одно морозное утро, Кузьма выбежал во двор и от яркого солнечного света, который переливался на снежинках ослепительно-белого снега, зажмурился. Непривычно было видеть двор, который был по-новому прибран хозяйкой-зимой. После серых и слякотных осенних красок всё заискрилось голубыми и розовыми цветами — даже почерневший за осень стог сена стал похож на рождественский пряник, посыпанный сахарной пудрой. Сколько времени уж прошло, как дружен он с мышами? Немало. Но разве ведёт теперь Кузьма счёт времени? Нет — не за чем ему это теперь с весёлыми друзьями.
Кузьма долго сидел, привыкая к новому солнцу, морозному воздуху, звуку скрипящего снега под ногами хозяина. Сзади донеслось недовольное ворчание деда Василия — тот сетовал на ломоту в костях и выпадение шерсти, а всё будто из-за первого снега и наступившей зимы.
Кузьма же радовался всему, настроение у него было самое что ни на есть игривое и весёлое. Он слепил снежок и запустил им в сонных кур — те врассыпную разбежались по двору. Второй снежок Кузя бросил в деда. Василий отряхнулся без обид, выдержал паузу и помчался за Кузьмой. Они носились по крышам сараев, перескакивали с забора на забор, уронили пару старых прохудившихся крынок и успокоились лишь тогда, когда хозяин окликнул их и пригрозил хворостиной.
