– Стащил небось, а не нашёл, – сказала старушка равнодушно, но в её глазах предательски мелькнул корыстный огонёк.
– Я честный Чердачный дух! – воскликнул человечек и нетерпеливо переступил с ноги на ногу – понял, что, скорее всего, вопрос решится в его пользу.
– Ну что ж, – сказала Урса и аккуратно, двумя пальцами, будто брезгуя, взяла из грязных пальцев духа кольцо. – Я дам то, что избавит тебя от кошки. Избавит навсегда…
Улыбка сползла с лица человечка.
– Я дам тебе её, – Урса вытянула перед собой руку. На морщинистой белой ладони чернела маленькая точка. – Тебе она не страшна. Но если бросишь на кошку – та мгновенно умрёт.
Дух нервно почесал затылок:
– Это что, «тёмная блоха»?
– А кто же ещё? – ответила Урса вопросом на вопрос. – Ты же хотел избавиться от кошки? Ну так бери, не задерживай меня больше!
– Но… но я не могу… – Чердачный дух задрожал. Стало слышно, как застучали его пятьдесят острых зубов. – Хозяин очень любит кошку… Она приносит ему радость, она успокаивает его в тревожные минуты, она развлекает его в праздности, она…
– Так берёшь или нет?! – крикнула старуха, и её бледная кожа неожиданно почернела. – Я тебя предупреждаю – не задерживай меня больше!
– Я не возьму её, прости, Урса, что побеспокоил, – дух весь скукожился и сделался совсем уж крошечным.
– Тогда прощай! И впредь не смей меня звать! – Старушка сверкнула глазами, закрутилась на месте волчком и исчезла…
Ребёнок с лицом котёнка забрался на широкий, заваленный красным горьким перцем подоконник и открыл единственное в избе окошко.
– Ну что, мои сладенькие, сколько вас плилетело сегодня? – спросил Рыська и облизнулся.
Молочный туман медленно потёк в комнату, словно мёд на ложку, – мальчишка привычно сунул в него руку и достал деревянный кукольный домик с отверстием посередине.
– Дайте понюхаю! – сказал Рыська и поместил чёрный нос-пуговицу в дырку. – О! Кажется, вас сегодня тли или четыле! Две синицы и два волобья? Или тли волобья и одна синица? Ну сейчас поглядим… – Мальчонка вытащил нос из отверстия и запихал в него лапку.
Уже через мгновение Рыська сжимал махонькую синицу. Она бешено трепыхалась в его когтистой руке. Рыська на секунду зажмурился от предстоящего удовольствия и, лизнув птичку в клюв, вдруг целиком запихал её в рот. Он старательно прожевал её, выковырял из зубов несколько застрявших маленьких перьев, облизал коготки и уже было собрался достать следующую птицу, как за его спиной вдруг что-то громко бабахнуло. От неожиданности Рыська обернулся, выронив домик-ловушку. Из него тут же вылетели три воробья и, недолго пометавшись по комнате, выпорхнули в распахнутое окно.
– С ума, что ли, сошла? Что ты себе позволяешь? – зашипел Рыська и спрыгнул на пол.
Напротив стояла Юсинь – она была бледна, как туман, который продолжал проникать в дом. Однако, несмотря на это, девочка выглядела довольно грозно – губы сжаты, кулаки стиснуты – возле ног лежит разбитая баночка с буфета. Жёлто-зелёная слизь из неё растеклась по полу; здесь же щупальца, ещё недавно плавающие в этой гнусной жиже, – правда, больше они не шевелятся.
– Я тебя сплашиваю? Что ты себе позволяешь? – Рыська сгорбился, встал на все четыре конечности и медленно двинулся к Юсинь. – Хочешь, чтобы я тебя исцалапал?
Юся стряхнула с ноги осколок, подошла к столу, взяла палочку и дощечку.
Рыська запрыгнул на стол (от злости шерсть его по-прежнему стояла дыбом, хвост нервно ходил из стороны в сторону) и прочитал: «Зачем ты убил птицу?!»
– Что значит – убил? – фыркнул Рыська и сердито провёл когтями по столу. – Я её плосто съел!
Юсинь ткнула пальцем в слово «зачем».
– Затем, что я питаюсь птицами! – почти крикнул мальчишка. – А что ты пликажешь мне есть? Пиложные с клубникой?
Юсинь разжала кулаки и растерянно отошла от стола. «Всё-таки мне это снится, – подумала она и, чуть не поскользнувшись на жёлто-зелёной жиже из банки, закрыла лицо руками. – Наверное, это какая-то головоломка – если я придумаю, как выбраться из этого сна, я сразу проснусь и ничего этого не вспомню».
– Между плочим, лучше бы спасибо мне сказала, – Рыська уже не кричал. – Ты в обмолоки всё падаешь, а я еду за тебя готовлю! Слышишь, Улса уже возвлащается?
Юсинь открыла лицо и посмотрела на стол. Только теперь девочка заметила, что на нём стояло глубокое глиняное блюдо с кусками жареного мяса, присыпанное сверху какими-то листьями вроде подорожника. Рядом с мясом лежали нарезанный огурец и редиска. Ещё на столе был кувшин, наполненный чем-то пенящимся, тарелка с лепёшками и сыром.
Юсинь с ужасом поглядела на мясные куски. Сглотнула и вопросительно посмотрела на Рыську.
– Да нееет, это не то, что ты заподозлила! – лукаво улыбнулся мальчик-кот. – Это обыкновенный клолик!
И тут Юся подумала, что, чем бы всё вокруг ни оказалось впоследствии – сном или реальностью – пришла пора действовать. Не взглянув ни на крылаток (которые почему-то спали, спрятав свои огромные клювы под крылья), ни на Рыську, который, вздыхая, начал собирать осколки банки с пола, Юсинь подбежала к открытому окошку.
Туман, заползающий с улицы, не имел никакого запаха и был таким плотным, что на секунду Юся даже засомневалась, стоит ли этот дом на земле. А вдруг он парит на облаке, и, вывалившись из окна, она начнёт падать в бесконечность? Юсинь на всякий случай высунула руку в окошко – туман сразу же проглотил её. Девочка просто перестала видеть то, что находилось ниже локтя. «Я всё равно должна попытаться что-то сделать!» – решила Юся и быстро постаралась просунуть в окошко голову.
– Что ты делаешь, моё золотко? – донёсся до девочки старушечий голос. – Отсюда тебе не убежать. Пока я тебя не отпущу – ты не уйдёшь.
Юсинь узнала этот голос – перед её глазами сразу всплыл образ маленькой белоснежной бабушки с расписным блюдцем, на котором лежали кусочек пирога и конфеты…
– Лезь облатно, сколее лезь облатно! – завопил Рыська, и девочка почувствовала, что её тянут за ноги.
Юсинь сделалось страшно – сердце неистово забилось в груди, как недавно билась синица в Рыськиной лапе. Юсина голова уже была снаружи, а плечи никак не проходили. «Как это всё глупо», – подумала Юся, и её глаза наполнились слезами.
– Если ты хочешь, я могу сделать так, что твоя голова пойдёт прогуляться в одиночестве, – голос Урсы звучал совсем близко. – Но мне почему-то кажется, что ты не хочешь с ней расставаться.
– Она не хочет, не хочет! – Рыська ещё сильнее дёрнул Юсинь за ноги.
– Что это ты о ней так печёшься, Рысенька? Понравилась? – спросила Урса, и девочка увидела, что старушка стоит в тумане, прямо перед самым её лицом… – Вот и мне она понравилась, – сказала Урса, не дожидаясь Рыськиного ответа, и, приставив ко лбу Юсинь свою руку, скомандовала: – А ну быстро в дом!
Ледяной ветер дунул в лицо девочки, больно обжёг нос и щёки – Юсинь закрыла глаза и вдруг ввалилась обратно в комнату… Когда она сумела разомкнуть слипшиеся, покрытые инеем ресницы, то увидела перед собой Урсу.
Возле одного из четырёх озёр Страны Туманов, на валуне, что наполовину утонул в тине, сидел толстый голый дед. Ноги и руки его были такими коротенькими, что издалека могло показаться, что их и вовсе нет. Длинные, прозрачные, как китайская рисовая лапша, волосы спускались по его круглым плечам и огромному животу, концами уходя в неспокойную воду. Озеро было чёрным. Дед наклонился к нему и поймал одинокую водяную лилию.
– Отправляйся к Урсе, – обратился он к цветку хриплым голосом, – передай, что к нам пробрался Ырка. Скажи, если хозяйка не избавит меня от этого убийцы, не видать ей больше ни свежей рыбы, ни жемчуга.
В ту же минуту водяная лилия бабочкой спорхнула с ладони и, едва коснувшись земли, превратилась в молодую женщину.
– Смотри осторожнее, – сказал дед. – Ни на кого не гляди, ни с кем не заговаривай.
Женщина молча кивнула и растворилась в воздухе.
Дед вздохнул и вытащил свои волосы из воды:
– Знай, что Ырка ещё своё получит! Никто не может безнаказанно высасывать души моих служанок!
Озёрный дух в последний раз посмотрел на бездыханное тело девушки, покоившееся на воде, у самого берега. Красивое бледное лицо и русую косу уже опутали тонкие водоросли.
– Прощай навсегда! – Дед хлопнул в ладоши, и девушка целиком погрузилась под воду. Через несколько секунд на поверхность чёрного озера всплыла кувшинка. Но без цветка.
Блокнот Семизаровой Юсинь
Милька не мог сообразить, сколько он просидел в кресле без движения. Ноги и руки затекли, в пальцы словно вонзились сотни булавок. Последнее, что мальчик запомнил, – как банка с лягушкой Соней почему-то упала с подоконника, а из щелей наглухо заколоченного окна просочился подозрительно густой белый дым. Милька бросился посмотреть, осталась ли жива их с Юсей ленивая питомица. Лягушка распласталась на полу – она дышала, но одна её лапка была отсечена осколком стекла…
