У всех присутствующих была прекрасная возможность их сравнить. У хвоста аппарата среди перепутаницы из стульев высился Крестоманси. Левая рука Крестоманси была в окровавленной перевязи, сделанной, похоже, из рубашки Джо, а элегантный серый сюртук разодран в клочья. Вид у Крестоманси был совсем больной – однако ни у кого не возникло сомнений, кто перед ними. Пинхоу и Фэрли, запыхавшиеся, с растрепанными, а кое у кого и окровавленными волосами, прекратили драться и сказали друг дружке:
– Это же Большая Шишка! Он поранился об эту штуковину!
Мур вздохнул и выпустил накопленное волшебство в виде миротворческих чар.
– Его ранил мистер Фэрли! – сказал он Марианне.
Марианна едва кивнула и бросилась через луг по проулку мимо «Герба Пинхоу». На бегу она слышала жестяной звон – это Бабка Нора топталась на крыше автомобиля дедушки Лестера и вопила:
– А ты не лезь куда не просят! Еще замковых нам не хватало! Эти Пинхоу превратили нашего Деда в каменное дерево! Так что не суйся!
– Полагаю, мэм, вы глубоко заблуждаетесь, – отвечал Крестоманси.
Когда Марианна выскочила из проулка на улицу с другого конца, Бабка Нора еще не унялась. Узел на затылке растрепался, волосы свисали на одно плечо спутанным пучком. От этого – да еще узкие рысьи глаза у нее сузились сильнее обычного от ярости – вид у нее стал точь-в-точь как у злой ведьмы из сказки. Однако Крестоманси просто стоял себе и ждал, когда она замолчит. Улучив момент, когда Бабка Нора была вынуждена сделать паузу, чтобы вдохнуть, Крестоманси сказал:
– Предлагаю присоединиться ко мне в «Гербе Пинхоу» и обсудить положение.
Бабка Нора выпрямилась во весь свой небольшой рост и расправила широкие плечи:
– Ни за что! Я женщина порядочная и в питейных заведениях не бываю!
– Тогда побеседуем во дворе, – сказал Крестоманси.
Он выбрался из летательного аппарата, который сразу словно бы обмяк и расслабился. Когда Марианна подбежала к аппарату, было еще слышно, как все стулья, табуретки, столы и даже перьевая метелка на хвосте из последних сил шепчут, что они принадлежат замку Крестоманси.
– Ты цел? – спросила она Джо.
Тот был чуть ли не бледнее Крестоманси.
Джо вытаращился на нее, словно на привидение.
– Он его подстрелил! – сипло выдавил он. – Дед Фэрли подстрелил Старшего! Нам пришлось сесть на Краухельмской вершине и перевязать его. У него кровь прямо била толчками, представляешь, Марианна?! А я раньше целительством не занимался. Думал, он умрет. Перепугался – жуть!
– Джо, у него девять жизней! – воскликнула Марианна в надежде его утешить.
Роджер поднял голову и посмотрел на нее:
– А вот и нет. Осталось только две, а могло получиться так, что и вообще одна. Я тоже перепугался.
Между тем недовольные Фэрли вокруг с неохотой отходили от Пинхоу, подбирали велосипеды и метлы и пинали их, чтобы заработали. Двое особенно крепких и мускулистых парней из Фэрли подошли к летательному аппарату.
– Вы на наши велосипеды сели, – процедил один из них тоном, не сулившим ничего хорошего.
Тогда Крестоманси шагнул к Джо и положил ему руку на плечо. И, глядя почему-то на Марианну, неотрывно и рассеянно, произнес:
– Возвращайтесь-ка в замок.
При мысли о том, что придется еще попотеть, Джо и Роджер разом застонали.
– Между прочим, вы и в самом деле перегородили главную дорогу, – добавил тогда Крестоманси, – а этим джентльменам нужно забрать велосипеды.
– Кого это ты тут джентльменом назвал? – взвился один из Фэрли.
– Не вас, разумеется, – отвечал Крестоманси. – Роджер, попроси миссис Веникс, чтобы напоила вас горячим сладким чаем, а потом накормила обедом, и передай ей, пусть сейчас же пришлет мне сюда Тома и мисс Розали. Пусть мисс Розали возьмет из моего кабинета папку – синюю, она знает. – Пронзительные черные глаза встретили взгляд Марианны, и та подскочила. – Юная леди, не откажитесь придать им ускорение, чтобы помочь взлететь. Вижу, у вас есть соответствующие способности.
А вы, – обратился он к двоим Фэрли, – пожалуйста, отойдите.
Марианна очень удивилась, но кивнула. Фэрли угрюмо попятились, а Джо и Роджер обменялись горестными взглядами, и Джо сказал:
– Ладно. Раз, два, три!
Они налегли на педали. Трехногая табуретка впереди закрутилась, аппарат весь содрогнулся.
«Помогите! – подумала Марианна. – Ускорение – это как?!» Для этого не было никаких особых чар – как не было чар для того, чтобы повалить барьер. Марианна решила, что лучше всего действовать, как учил Мур, – сосредоточиться.
И она сосредоточилась, очень сильно, но наобум. Летательный аппарат свечкой взмыл вверх – с оглушительным грохотом и воплями «Я принадлежу замку Крестоманси!». Левое крыло повисло, а из днища с лязгом выпал застрявший в мебели погнутый велосипед, едва не угодив на своего владельца Фэрли.
– Выравнивай! – заорал Джо.
Марианна старалась как могла, Роджер тоже – как мог, а Джо перекосился направо, будто припадочный. Марианна сообразила наконец, что делать, и снова придала аппарату ускорение, но на сей раз вперед. Сломанные столы замахали, и летательный аппарат заскользил к вершине холма, отчего Бабка Нора была вынуждена поскорее сползти с крыши автомобиля дедушки Лестера, иначе ей попало бы по голове. Потом аппарат повело в другую сторону, и он едва не задел автомобиль из замка, который не спеша подъезжал к «Гербу Пинхоу», а потом в третью, и он пронесся прямо над головами у тети Полли и дяди Седрика, которые прибыли к месту событий с опозданием – вдвоем на одном першероне. Наконец аппарат все же выровнялся и полетел, величественно взмахивая крыльями, скрипя и шелестя, над трубами Лесной усадьбы. Собаки бабушки Сью решили, что это и есть главный враг, помчались вслед по улице и лаяли так, что чуть не лопались от злости.
– Ой, как жалко, что он улетел! – воскликнул кто-то из младших двоюродных Марианны. – Я хотел покататься!..
Марианна поежилась. Летать на этой штуковине было таким же безрассудством, что и на маминой метле темной ночью. Между тем автомобиль из замка остановился у «Герба Пинхоу». Все четыре колеса были покрыты толстым слоем чар против битого стекла на дороге. «Хитро», – подумала Марианна. У автомобиля дедушки Лестера три шины сдулись, из-под него торчало несколько велосипедов. Милли выбралась из водительского кресла и бросилась к Крестоманси: увидев, в каком он состоянии, она ужаснулась. С другой стороны выпрыгнул Джейсон. А потом открылась задняя дверца, и из-за нее, к изумлению Марианны, вылез Джосс Каллоу. Джосс повернулся и подал руку Ирэн, державшей в охапке Фундука.
«Похоже, Фундук и правда переберется жить в Лесную усадьбу», – подумала Марианна; она сама не понимала, радость это для нее или огорчение. «Ох, ну и копуши же некоторые мои дядюшки!» – добавила она про себя, когда першерон дяди Седрика и тети Полли протопал наконец к «Гербу Пинхоу», а дядя Симеон въехал в гору на своем строительном фургоне, хотя все уже закончилось и делать им было нечего.
После этого ненадолго настало затишье: Крестоманси о чем-то наскоро посовещался с Джейсоном и Милли, пока Милли, судя по всему, пыталась его залатать. Марианна подняла голову и посмотрела на вывеску «Герба Пинхоу», которую нарисовал дядя Чарльз в тот год, когда она родилась. Единорог был точно Молли, а грифон, глядевший на нее, так же точно был мать Кларча. Дядя Чарльз все знал. Тогда зачем он вечно делал вид, будто единорогов и грифонов не бывает?!
«А где же Дед? – всполошилась Марианна. – Он же обещал прийти!»
Крестоманси окинул взглядом всех собравшихся до единого.
– А теперь все ключевые фигуры этого происшествия пройдут в гостиницу переговорить со мною, – произнес он.
Мур услышал эти слова на полпути через луг. Крестоманси применил перформативное высказывание – те самые чары, с которыми возился Мур, после того как прилепил Джо к потолку. Это Мур понял, когда рывком очутился во дворе «Герба Пинхоу» вместе с Саламином. Кларч, перевешенный через седло, слетел назад, когда Саламин, как обычно, выразил свое возмущение тем, что на него насылают чары. Мур тоже потерял равновесие, а Кларча выручила Марианна: она наскоро сотворила чары левитации, подхватила его и бережно опустила на брусчатку.
– Спасибо! – выдохнул Мур, после чего был вынужден испуганно повернуться в другую сторону: к Саламину подбежал Джосс Каллоу и выхватил у Мура поводья.
– Давай-ка я отведу его домой, если не возражаешь, – выдавил запыхавшийся Джосс и зашарил по карманам в поисках мятного драже.
Муру стало ясно, что Джосс на него вовсе не сердится. Просто ему до смерти хочется поскорее унести отсюда ноги. Тут Мур его понимал. Здесь, во дворе «Герба Пинхоу», собрались все те, на кого Джосс доносил, и все те, кому Джосс доносил, и по большей части это были могущественные колдуны и ведьмы.
