– Чаклинги отвезут вас, куда вы попросите. Только твоему спутнику ты завяжешь глаза.
– Вот еще! – вскинулась девушка, но Смора уже не было. Лишь сквозняк доносил его удаляющиеся тяжелые шаги.
Дженни грустно поинтересовалась у чаклингов, дружелюбно окруживших ее:
– Кто-нибудь, ну скажите, в чем дело?
– С кем ты разговариваешь? – В дверях стоял Арвет. Как же тихо он ходит!
– Сама с собой. – Чаклинги исчезли быстрее, чем она успела моргнуть.
Саам огляделся, потом с видимой неохотой сел на ледяное возвышение, заменяющее стул.
– Мне здесь не нравится, – признался он. – Жуткое местечко. Какое-то нечеловеческое.
«Он все разрушает. О чем Смор говорил?!»
– Думаю, мы скоро уедем отсюда, – сказала она. – Может, завтра.
– Было бы здорово. Мне не по себе. Что-то случилось?
– Все в порядке. – Девушка исподтишка присматривалась к нему. Арвет выглядел как обычно – две ноги, две руки, голова, серые глаза, темные волосы. Пол не шел трещинами под его ногами, стены не рушились за спиной, разве что чаклингов как корова языком слизнула, ну так они вообще пугливые создания.
«Может ли Первый сойти с ума? – подумалось ей. – Смор здесь один уже долгие века. Может, на нем плохо сказалось одиночество? О чем он вообще говорил? Все с Арветом в порядке!»
– Джен. – Арвет поймал ее за запястье, и девушка замерла. У него были сильные пальцы, но держал он ее руку осторожно. – Погоди, не носись. Сядь.
Дженни замерла, не сразу высвободила руку, села рядом. Дыхание у нее отчего-то участилось.
– Джен, что происходит?
– В смысле?
– Где мы, Джен? Это ведь не гостиница, я сразу понял. Таких гостиниц не бывает. Вообще не понимаю, что это за место! – Арвет был взволнован. – Какие-то тени по углам, огни в стенах, повсюду лед, лед, лед, а мне не холодно!
Он порывисто расстегнул ворот куртки:
– Даже жарко! Как будто здесь градусов пятнадцать! Такого быть не может!
– Арви… – начала девушка, но саам ее перебил:
– И Бьорн… я не понимаю, откуда он взялся! Почему он здесь, почему молчит?! Я не говорю о его ранах. Но ты видела его глаза, Дженни? Это страшные глаза, это глаза человека, с которым произошло что-то чудовищное! Я не понимаю…
Дженни взяла его за руку, движимая секундным импульсом. Но Арвет не обратил на это никакого внимания.
– Арви, я должна тебе кое-что сказать…
– И еще мне кажется, что этого места на самом деле нет.
– То есть? – Дженни напряглась.
– Оно словно есть, и в то же время его нет. Здесь страшно спать, Джен, – признался Арвет. – Кажется, что когда я закрываю глаза, то все исчезает. Просто отворачиваюсь, и все меркнет. Будто у меня вместо глаз фонари, и все, на что я смотрю, существует, а все остальное нет. Я знаю, это звучит как бред…
– Да… странно, – согласилась Дженни, холодея. Слова великана ворочались внутри ледяными глыбами:
«Это ваша суть, дети Полудня, ваш дар и ваше проклятье. Вы не видите мир, вы создаете его по собственному разумению!»
Дженни сжала его ладонь так крепко, что юноша взглянул на нее с недоумением.
Она убрала руку:
– Я не знала, как сказать. Думала, что ты не поверишь! А, ты все равно не поверишь!
– Дженни – ты о чем?
Девушка встретилась с ним взглядом – синева воды фьордов столкнулась с серым гранитом, со свинцом зимнего моря, – глубоко вздохнула и сказала:
– Здесь все не то, чем кажется. И я тоже… не такая, как все. Помнишь ясный взор, который я тебе дала? Так вот, это такая мелочь, с тем, что я могу на самом деле…
Арвет слушал, и на его лице легко читалось недоверие:
– Прости, я не могу… в это поверить. Этого просто не может быть.
– Но я же дала тебе ясный взор? – изумилась Дженни.
– Ну и что? – Юноша подал плечами. – Ты можешь быть хорошим гипнотизером. У меня могут быть галлюцинации. От температуры, от лекарств… Можно придумать массу правдоподобных объяснений.
– Вот спасибо, – обиделась девушка. – Тогда придумай, зачем мне это? Зачем мне врать и выдумывать сказки? Думаешь, я не понимаю, как это звучит со стороны?
– Есть люди, которым удобно жить в выдуманном мире, – мягко сказал Арвет. – У которых такое яркое воображение, что они сами готовы поверить в свои выдумки.
Дженни оскорбилась еще больше:
– То есть я ненормальная?
– Нет, я не говорил этого…
– А что же тогда? – спросила девушка. – Я не раз была на волосок от смерти. Я умирала. Меня мучили и допрашивали под наркотиками. Я сражалась с монстрами и чудовищами. Я шла Дорогой снов! А ты говоришь мне, что все это выдумки? Слишком яркая фантазия? Шрамы показать? Воображаемые?
– Дженни, но как в это можно поверить? – прищурился Арвет. – Такое даже вообразить сложно.
– Но ведь ты нашел меня в пещере! Много ты девушек находил в пещерах?! – воскликнула Дженни. Она потянулась рукой к его глазам. – Что же мне, сотворить что-нибудь, чтобы ты поверил? Вот смотри, чаклинг в углу? Неужели ты его не видишь?
Арвет отстранил ее руку:
– Хватит, Джен. Эти фантазии начинают утомлять. Я пошел собираться. Мы уходим.
Он вернулся в зал и принялся методично упаковывать вещи в рюкзак. Если бы Дженни знала его чуть лучше, то поняла бы – по тому, как он тщательно их складывал, – что Арвет сильно выбит из колеи.
– Арви…
– Собирайся, – не поднимая головы, велел Арвет. – Мы уходим.
На помосте зашевелился и сел Бьорн. Он посмотрел на Арвета с холодным любопытством.
Дженни растерялась. Смор выставлял их, и вроде бы решимость Арвета убраться отсюда была как раз кстати. Но ее до слез обижало, что он ей не верит. Даже у него были пределы гибкости. В какие-то вещи юноша просто отказывался верить, потому что они не укладывались в его картину мира.
– Но как же мы…
– Что еще? – раздраженно поднял Арвет голову. – Маги атакуют? Колдуны насылают порчу? Великан хочет нас сожрать? Или чаклинги шалят? Откуда ты вообще это слово узнала?
– Смор сказал… – пролепетала девушка. Мысли у нее путались.
– Ты знаешь, что это правда.
Арвет обернулся.
– Я тоже их видел… быстрые тени. – Бьорн смотрел на него. – Они повсюду. И ты видел.
– Ничего я не видел, – сдержанно сказал Арвет. – Тени, шорохи, ерунда. Все это игра разума. А вот ты как здесь оказался?
– На вертолете прилетел. – Бьорн соскочил на пол. – Все правда. Я видел, что было раньше. Я помню, как Дженни прыгнула в море со скалы. Арвет, со стометровой скалы в море! То есть не я помню… а это существо…
Он сморщился, будто одно только воспоминание о присутствии демония причиняло ему боль.
– Она другая. Ты даже не представляешь, насколько другая. И ты не понимаешь, ГДЕ мы сейчас, – Бьорн слабо улыбнулся.
– Ты… видишь? – не поверила Дженни.
– Он… это существо… ушло, но кое-что осталось. Здесь, – Бьорн коснулся грудины. – Его след.
– Слушай, мы неправильно разошлись, – сказал Арвет. – И много плохого случилось с тех пор. Я не знаю, что с тобой произошло, но мне жаль. Правда. Тогда я не сказал тебе о том, что нашел Дженни. Потому что… да просто потому что не хотел. Прости.
– Это уже неважно. – Бьорн с жалостью поглядел на Арвета. – Ты по-прежнему не хочешь видеть. Неужели ты ничего не заметил?
– Чего?
– Дженни уже пятый день с тобой по-норвежски разговаривает.
Саам открыл рот. Постоял так немного, потом закрыл.
– Бред, – упрямо повторил он. – У меня заражение крови. Лихорадка. Горная болезнь. Валяюсь где-то в сугробе и умираю.
– Это просто проверить. – Теперь Бьорн улыбнулся шире, и его улыбка не очень понравилась Дженни. Хитреца, недоброе лукавство таилось в этой улыбке. Жизнь возвращалась к Бьорну, но жизнь измененная, отравленная прикосновением черного паука, и исцелится ли он окончательно, девушка не знала.
– Сотвори молитву, – предложил Бьорн. – И по вере воздастся, так ведь?
Арвет задумался.
– Не надо. – У Дженни возникло очень плохое предчувствие. – Не надо, Арвет!
Саам поднял руку и торжественно перекрестился:
– Патер ностер, кви эс ин челис…
Дрожь прокатилась по залу, и любопытный чаклинг, крутившийся у дверей, мгновенно исчез. Стены, пол, ледяные своды, причудливые колонны и замысловатые сиденья – все задрожало, задвоилось.
– Стой! – закричала Дженни, но Арвет будто и не слышал. Слова непонятные, твердые, крепкие падали вниз, и пол дрожал под их тяжестью.
– Санктифичетур номен туум.
Дженни почувствовала, что все вокруг готово погибнуть, прекратиться по одному лишь слову человека… Трещины побежали по стенам, и живой огонь северного сияния стал просачиваться сквозь них – мерцающие призрачные полотнища заметались по залу и с гулом вырвались в коридоры, полные синей тьмы. Как клубок причудливых морских змей, этот свет пронесся по всему царству Смора, извиваясь, шипя и пронизывая все на своем пути – как пронизывают любое препятствие гамма-частицы, выброшенные Солнцем во время вспышки. И так же, как гамма-лучи, этот свет нес гибель всему, чего касался – стены и колонны вековечного льда истаивали от его дыхания, а чаклинги стремительными тенями мчались прочь из обреченных чертогов великана.
