Вор, по-видимому, понял, что деваться некуда, и начал грустно вытряхивать из карманов яблоки. Дети, стоя чуть поодаль, наблюдали за ним, а Бруно приплясывал, слыша вопли и всхлипывания беспомощного пленника Нерона.
— Ну вот, все, — проговорил он.
— Нет, не все! — воскликнул Бруно. — Вон еще три — в том кармане!
Сильвия опять сделала знак Нерону, и тотчас раздался новый вопль воришки, понявшего, что лгать бесполезно, — и три последних яблока упали в траву.
— А теперь отпусти его, пожалуйста, — попросила Сильвия Пса, и мальчишка поспешно зашагал прочь, то и дело оглядываясь и потирая ногу. Он, как видно, боялся, что «судорога» может повториться…
— Наверно, дерево перепутал! — засмеялась Сильвия. — А это вещь небезопасная! Деревья путать не надо!
— Да нет, деревья тут ни при чем! — крикнул Бруно. Сильвия только рукой махнула.
— Подождите минутку! — обратилась она ко мне. — Я должна вернуть Нерону прежний вид!
— Нет, не надо, подожди! — воскликнул Бруно. Он успел взобраться на спину Его Королевского Величества и теперь заплетал косички из монаршей шерсти. — Это ужасно весело — кататься на невидимке!
— Да, это впрямь выглядит забавно, — кивнула Сильвия, направляясь к дому, на пороге которого стояла жена фермера, донельзя удивленная странным шествием, представшим ее глазам.
— Наверно, с моими очками что-то стряслось! — пробормотала она, снимая ни в чем не повинные очки и начиная поспешно протирать их краешком передника.
Тем временем Сильвия наконец стащила Бруно с его странного «коня» и едва успела вернуть Его Величеству прежний вид, пока хозяйка протирала очки.
Теперь все было в порядке, но бедная женщина глядела на нас с явным недоверием.
— С моими глазами творится что-то неладное, — проговорила она, — тем не менее я очень рада вас видеть, дорогие мои. Можно вас поцеловать, а?
Бруно тотчас вышел вперед, но Сильвия уже подставила свое личико для поцелуя за них обоих, и мы вошли.
Глава пятая
МАТИЛЬДА ДЖЕЙН
— Иди ко мне, мой маленький джентльмен, — проговорила хозяйка, поднимая Бруно на руки, — ну, рассказывай все-все-все.
— Не могу, — отвечал Бруно. — Еще не время. К тому же я просто еще не знаю всего.
Добрая женщина удивилась и обратилась за помощью к Сильвии:
— Он любит кататься верхом, а?
— Пожалуй, да, — вежливо отвечала Сильвия. — Он только что ехал верхом на Нероне.
— На Нероне? Ах, на этом огромном псе? И что же, ты на улице всегда ездишь верхом на коне, малыш?
— Всегда! — решительным тоном заявил Бруно. — В доме ведь коней не найдешь, правда?
В этот момент вмешался я и заговорил с хозяйкой о цели нашего визита, чтобы хоть на несколько минут избавить ее от препирательств с Бруно.
— Готова поручиться, что милые детки не откажутся от кусочка кекса! — проговорила радушная фермерша, когда мы договорились с ней насчет молока. С этими словами она открыла буфет и достала из него большой кекс. — Смотрите, джентльмен, не оставляйте ни крошки, — добавила она, протягивая Бруно изрядный кусок. — Помнишь, что сказано в книжке со стихами о тех, кто оставляет куски?
— Нет, не помню, — отвечал Бруно. — И что же такое там сказано?
— А ну-ка, Бесси, скажи ему! — Мать с нежной любовью поглядела на маленькую розовую девочку, которая робко вошла в комнату и тотчас забралась к маме на колени. — Что говорится в твоей книжке о тех, кто не доедает свой кусок, а?
— «Из-за несъеденных тех крох, — едва слышным шепотом продекламировала Бесси, — Я голоден всю ночь И хнычу: Где же корка та, Что выбросил я прочь?!»
— Ну вот, а теперь повтори ты, малыш! «Из-за несъеденных…»
— …несъеденных… чего-то там такое… — с готовностью начал было Бруно, но затем наступила мертвая тишина. — Нет, дальше не помню!
— Ну хорошо; ты понял, о чем здесь говорится? Перескажи нам своими словами.
Бруно откусил еще кусочек кекса и задумался; увы, мораль вовсе не казалась ему такой же ясной, как хозяйке.
— О том, что надо всегда… — шепотом подсказала ему Сильвия.
— Надо всегда… — послушно повторил Бруно и затем, в порыве внезапного вдохновения, продолжал: — Всегда помнить, куда ее выбрасываешь!
— Кого это ее, малыш?
— Корку, разумеется! — отвечал Бруно. — Тогда можно будет сказать: «Я не забыл, где корка та (ну, и все такое прочее), Что я забросил прочь!»
Столь неожиданное толкование очень озадачило добрую женщину. Она сочла за благо вернуться к теме Бесси.
— Не хотите ли поглядеть куклы Бесси, мои милые? А ну-ка, Бесси, принеси юным джентльмену и леди Матильду Джейн!
Застенчивость Бесси как рукой сняло.
— Матильда Джейн только что проснулась, — доверительным тоном сообщила она Сильвии. — Ты не поможешь мне одеть ее? Вот только завязки на платье очень трудно завязывать!
— Я умею их завязывать, — послышался мягкий голосок Сильвии, и девочки, словно давние подружки, вышли из комнаты. Бруно даже не поглядел в их сторону и, словно истый джентльмен, подошел к окну. Девчонки, куклы… Фу, это не по его части!
Тем временем нежная мама Бесси принялась рассказывать мне (а какая мать не любит этого?) о всех мыслимых и немыслимых достоинствах дочки (а заодно и о дурных чертах) и о тех невообразимых безумствах, которые рано или поздно, несмотря на ее румяные щечки и хрупкую фигурку, рано или поздно уложат ее в могилу.
Когда поток самых нежных воспоминаний начал было иссякать, я спросил хозяйку о соседях, и в частности — о Вилли, о котором мы слышали еще там, у коттеджа.
— Да, это еще недавно был славный малый, — отвечала моя добродушная молочница, — но пьянство совсем сгубило его! Нет, я вовсе не говорю, что пиво надо запретить: для многих оно даже полезно! Но слишком много тех, кто слишком слаб и не способен устоять против соблазна. Ужасно жаль, что здесь рядом, на углу, построили «Золотого Льва!»
— «Золотого Льва»? — переспросил я.
— Это наша новая пивная, — пояснила хозяйка. — Она расположена как раз по пути, и рабочие с кирпичного завода, получив недельное жалованье, обязательно заглядывают в нее. Подумать страшно, сколько денег они пропили. А некоторые совсем спились.
— А ведь если бы у каждого был дома небольшой бочонок… — заметил я, просто чтобы заполнить паузу.
— Верно говорите! — воскликнула хозяйка. Это тоже показалось ей решением проблемы, над которой она давно размышляла. — О, вы себе представить не можете! Если бы у каждого мужика был дома небольшой бочонок, то, уверяю вас, вы никогда и нигде не увидели бы ни единого пьяницы!
Тут я рассказал ей давнюю историю одного простолюдина, который купил бочонок пива, устроил бар и поставил за стойку жену. Всякий раз, когда ему хотелось выпить пива, он честно платил за выпивку; жена никогда не наливала ему в долг, о, она оказалась поистине неумолимым барменом и никогда не позволяла ему перебрать лишку. И всякий раз, как ей приходилось пополнять бочонок, пополнялась и ее копилка. И вот к концу года он не только стал здоровым и жизнерадостным, пребывая в том добром расположении духа, которое позволяет безошибочно отличать трезвого от выпивохи, но и с удивлением обнаружил, что его копилка полным-полна денег. А все началось с его собственного первого пенни!
— О, если бы все поступали так же! — воскликнула добрая женщина, вытирая глаза, на которых от переизбытка чувств показались слезы. — Тогда выпивка не была бы ужасным проклятием для многих и многих…
— Она становится проклятием, — отвечал я, — когда ею злоупотребляют. Любой божий дар можно обратить во зло, если использовать его превратно. Однако нам пора домой. Не могли бы вы позвать девочек? Боюсь, Матильда Джейн уже устала от моей малышки. Думаю, на сегодня они уже наигрались.
— Подождите минутку, — отвечала хозяйка, поспешно направляясь к двери. — Может, молодой джентльмен видел, куда они пошли?
— В поле их точно нет, — последовал странный ответ Бруно, — потому что там пасутся одни поросята, а Сильвия — вовсе не поросенок. А теперь не мешайте мне: я рассказываю сказку вон той мухе, а она упорно не желает слушать!
— Ну, тогда я готова поручиться, что они пошли за яблоками! — проговорила фермерша.
И мы, оставив Бруно досказывать свою сказку, вышли в сад, где вскоре и увидели девочек, сидевших друг подле дружки. Сильвия держала в руках куклу, а маленькая Бесси заботливо прикрывала ей личико капустным листком, словно зонтиком.
Заметив нас, малышка Бесси отложила в сторону листок и бросилась нам навстречу. Сильвия осторожно двинулась за ней: ее драгоценная ноша требовала заботы и внимания.
— Я — Мама, а Сильвия — Старшая Няня, — пояснила Бесси. — Сильвия разучивает со мной премиленькую песенку, чтобы я могла петь ее Матильде Джейн!
