«Жаль поцелуй лишь один… Ну один, так один…», бормотал в морской ус старый кок Негоро, выколачивая очередную трубку за борт корабля. Он коснулся губами шейки Русалочки и долго покачивался, не отводя губ, между изящных маленьких ключиц. Скользнул на плечико и чуть дальше – за спинку, и Русалочка была вынуждена полуобернуться. Но старый кок Негоро и не думал останавливаться. Лишь чуть касаясь крайне редко кончиком языка нежной кожи девушки, губами он устремлялся всё дальше, оборачивая Русалочку, как ему вздумается. Вот уже обернулась она полностью спинкой к нему… Вот уже вынуждена чуть привстать, потому что губы соскользнули с талии вниз… Вот уже Русалочка на коленках и вся оттопыривается попкой повыше, навстречу жёстким губам и нежному сильному языку… Негоро целовался с прекрасной попкой Русалочки, а язык его проворно гулял в ней, заставляя немножко подрагивать. Губ он так и не отрывал, а язык его уже невероятным образом скользил по очереди по двум раскрывающимся ему навстречу дырочкам. Русалочка нежилась на его языке. Но темп ласки возрос и прекрасный оргазм, заставивший Русалочку рассмеяться подобно счастливому ребёнку, пролился кратким дождём на иссохшиеся губы моряка. Так целовал и любил старый кок Негоро… Русалочка поцеловала его в лысую его башку, в колючие щёки, в солёные из-за неё губы, ойкнула и прижалась к нему, как к чему-то большому, тёплому и родному.
Светало. Крылатый корабль входил в ждущий его с вечера порт.
Эпилог. "Крылатый корабль".
У самых берегов Сиреневой лагуны вода вспенилась за кормой летящего по волнам корабля и пять прекрасных русалок, дочерей морского короля, показались из играющих тёмным предутренним изумрудом вод. Корабль столь стремительно сбавил ход, что казалось сам Сейлорлэнд удерживает его своей мощью.
Обрадовано Русалочка спустилась к своим любимым старшим сёстрам, по которым успела соскучиться до морских чёртиков. Вслед за ней тут же бултыхнулся в воду Чиполлино – он не меньше Русалочки соскучился по её красивым сёстрам и по морскому королевству. Русалочка резвилась и обнималась со своими сестрёнками, а Чиполлино барахтался среди полуобнажённых женских тел и старался под шумок восстановить в памяти их совершенное устройство, заглядывая под края мечущихся на них полупрозрачных одеяний.
– Русалочка, мы целую неделю гостили у нашей прелестной тётушки морской ведьмы! – пять сестёр кружились вокруг обмирающей в восторге встречи с ними Русалочки. – Она передала тебе свадебный подарок. Вот, возьми!
Алайя, старшая из сестёр протягивала точно такое же стальное колечко, какое искрилось на мизинчике Русалочки, но обвито оно было уже в семь волшебных витков.
– Это кольцо позволит тебе ходить по земле на твоих прекрасных ножках в любом виде, в каком только тебе захочется. А если его наденет кто-нибудь из людей, он сможет спуститься на дно Сейлорлэнда и быть гостем любого из морских королевств. А подарок тебе нашей тётушки морской ведьмы с её невыносимыми сюрпризами ты отдай нам. Мы будем по очереди развлекаться с этой весёлой игрушкой!
И на берег Сиреневой лагуны Русалочка впервые вышла, переступая ножками, нежно пожимающими её очаровательную pussy.
После недели празднеств на суше, в королевском дворце сказочного принца, праздник продолжился под водой, потому что принц теперь мог спускаться с Русалочкой в глубины Сейлорлэнда и был всегда желанным гостем во владениях морского короля.
Много и по разному любили друг друга Русалочка и сказочный принц. Но и на суше сказочный принц чаще всего сжимал потеснее стройные Русалочкины ножки и входил в неё будто в связанную рыбьим хвостиком полудевушку-полурыбку. Русалочка вытягивала белые ножки в туго натянутую струнку и поднималась в небо вместе со своим сказочным принцем.
А Чиполлино, основательно изучив устройство всех тёток и многих шевелящихся существ Сейлорлэнда, вспомнил о Родине. Где-то далеко лежала его родная Чиплания, и он припомнил своё слово устроить в родной стране сексуальную революцию. И теперь уже Русалочка изо всех своих прекрасных сил стремилась помочь Чиполлино. Не прошло и полгода, как корабль сказочного принца с парусами подобными крыльям уходил за бескрайний горизонт в никому пока не ведомое плавание к неведомым никому, кроме Чиполлино, землям.
На седьмые сутки полёта Начхоз с Адером «изобрели» эротическую гимнастику, которой и принялись истязать Проект ежесуточно. Начхоз пошёл на это, видимо, из-мук совести: курить пока не перестаёт, полновесно аргументируя это необходимостью «кратких перерывов в работе – т.е. перекуров». Любитель поприседать с окурком в зубах! От Адера же с его режимами и тягой к здоровому образу жизни можно всегда ожидать чего-нибудь подобного.
Отношения к новшеству в Проекте как обычно спектрально разнообразны. От резкого негатива (Ани с Иггером вообще не поняли о чём речь и для чего всё затеяно. Ани во всём процессе утешает лишь эстетика названия, да и то по большей части лишь первая его составляющая. Иггер же, который с понятием «зарядка» всегда ассоциировал лишь нотный аккумулятор, поддерживает начинание только из солидарности с принявшей решение командой) до воодушевлённого одобрения (Эйльли сказала, что если бы эротическую гимнастику не придумали в четвёрке Малыша, то она бы для своей вечно валяющейся на диване четвёрки ввела принудительные эротические отработки!). На что Букк, именно который и занимал диван на тот момент, сказал «Оп-па на!», и пообещал поддержать художественно в разработке сюжетов игровых тренировок. Орф и ХуРу приняли как должное. Орф оформляет журнал тренировок, а ХуРу пытается таскать тренировочные сюжеты в свои художественные практики по эротизации реальности. Но кому действительно гимнастика пришлась в радость и по душе, так это Динуле. Ребёнок прыгает и веселиться, как давно ему не удавалось. Стеллс и Транс не начинали занятий – они просто никогда их и не прекращали: в этих сферах высоких движений они живут. Тяжелей всех же, конечно, опять-таки Директору. Одобрил решительно и сразу. Куда деваться от этого балагана и активизировавшихся болей в спине – не знает. Но молчит, как всю жизнь, лишь изредка напоминает, что «мы ещё не пробовали в этот раз стойку на голове, забыл, как она там у вас называется…».
Интересно, это так же увлекательно, как курить?...
The special internal thanks:
Ганс-Христиан Андерсен, сказка «Русалочка» (1-й источник-версия 0.1)
Джанни Родари, сказка «Приключения Чиполлино» (2-й источник-версия 0.1)
Paul Eagle (литературно-эротические произведения, 2000-2002)
Константин Михайлович Станюкович (Информационное пособие «Краткий морской словарь»)
Covenant (композиции «Call The Ships To Port», Northern Light, 2002 и «Bullet», Bullet, 2003)
Elend (композиция «The Newborn Sailor», Winds Devouring Men, 2003)
Massive Attack (композиция «Angel»)
Sandra (композиция «You And I»)
Dvar (композиция «Kiam Kiam», Roah, 2003)
Sopor Aeternus & The... (композиция «Saturn-Impressionen», Voyager – The Jugglers of Jusa, 1997)
The Dreamside (композиция «Godsend», Pale Blue Lights, 1994)
Wolfsheim (композиции «Kissing The Wall» и «The Sparrows And The Nightinga», 1992)
Silke Bichoff (композиция «Felix In The Sky»)
John Koviak (композиция «Heaven», Heaven, 2002)
Caprice (композиция «Of Amroth and Nimrodel», Elvenmusic, 2001)
& all others…
Количество тепла зашкаливало за все необходимые для старта параметры. Грело оранжево-розовое зимнее солнце и ночи напролёт освещала подёрнутые снегом просторы серебристо-сиреневым светом луна. Ведомый НачХозом Проект возвращался с наигравшейся вволю Земли.
– Звёзды над Городом становятся ярче… – Стеллс зябко куталась в объятия ХуРу. – Мне хорошо…
– Просто скоро рассвет, – с педантичностью часового механизма согласился, а скорей констатировал, Адер.
– Там много чего… – Эйльли покачивала на коленке Динулю, играя с ней в “коняшку”. – Сразу и не разобрать – разноцветные стёклышки…
Букк взглянул на её голую подпрыгивающую коленку и улыбнулся, что с ним не часто: «Не так уж много. Мальчиш-Кибальчиш, город и, кажется, аметист. Пройдём!».
– Пройдём, в любом случае! – уверенно поддержал Транс и мигнул играющим в “куру-буру” на приседания Иггеру и Директору. – Там половина связей – родственные!
Ани спал. Орф играл в поддавки сам с собой.
Откладывать сталкинг больше было невмочь…
Ослепительный неон заливал родильную комнату, дежурные софиты не справлялись с надвигающейся радостью, а женщина, широко распахнувшая ноги в обтекающем белом плюше гинекологического кресла, продолжала стонать.
