Мальчиш разворошила розовый пух одеяла и стянула свои детские трусики. Смотреть было ещё почти не на что, и Грей долго и напряжённо вглядывался в пухлые очертания маленькой стрелочки, указывавшей куда-то на голые коленки Мальчиша.
«Давай уже ты! Твоя очередь!», Мальчиш щёлкнула резинкой трусиков по животу. Грей засопел, выбираясь из-под одеяла и справляясь с трусами и, наконец, высвободил свою письку пред ясные от волнения очи Мальчиша. Маленький вставший писюн надуто закачался под животом Грея, и Мальчиш во все глаза пыталась его рассматривать. Грей, правда, скоро вернул резинку трусов на место. «Хочешь ещё у меня посмотреть?», Мальчиш выбралась из одеяла совсем и села на кроватке. «Угу…», Грей напряжённо сопел. Мальчиш стянула трусики и положила их под подушку, а сама сильно раздвинула коленки. Грей приполз и, не вылазя из одеяла, стал внимательно рассматривать розовую письку Мальчиша. То ли ему плохо было видно, то ли неудобно сидеть, но он всё время пододвигался и пододвигался ближе к Мальчишу. Так долго Мальчиш ещё никому свою письку не показывала, но она терпеливо сидела, не обращая внимания на ломоту в затекающих бёдрах.
«Мальчиш, а можно потрогать?», Грей смешно спросил почти в письку губами, как будто шептался не с Мальчишом, а с её розовой щелкой. «Ага…», Мальчиш и сама была не прочь потрогать себя за письку, она осторожно ткнула указательным пальцем в верх своей щелочки. Грей так же осторожно потрогал Мальчиша за губку, и они несколько минут по очереди трогали немножко мокрую и тёплую письку. Лицо Грея было уже так близко от неё, что Мальчиш не удержалась и шепнула, улыбаясь: «Лизни!». Грей испуганно поднял глаза: «Ты что! Я боюсь!». «Ну, ладно, иди тогда спать, трусишка!»,
Мальчиш схлопнула ножки и стала укладывать Грея спать: теперь она чувствовала себя скорей его заботливой мамой, чем расшалившейся не в меру приятельницей по игре. Подсунув отвернувшемуся Грею под спину одеялко, Мальчиш сама отвернулась в другую сторону и потащила одеялко с Натки: «Натка, ты спишь?».
«Не-а», Натка повернулась к Мальчишу, улыбаясь смуглой чернобровой мордашкой – они дружили с ней уже целый год. «Давай письки показывать?», в глазах Мальчиша искрился играющий огонёк. «Чего их показывать?», не поняла Натка, «У нас же с тобой одинаковые!». «Ну и что!», Мальчиш села на кровати и заглянула к себе между ног, «Мне плохо видно у меня! И тебе тоже! Вот попробуй…». Натка тоже села в постели и посмотрела себе в трусики. «А попу мне у себя вообще не видно…», Мальчиш старательно наклонялась вперёд, демонстрируя всё неудобство рассматривания у себя самого интересного. «Ну, ладно…», Натка потянула трусики с ног, «Давай…».
«Я к тебе, Натка…», Мальчиш забралась на кроватку подружки и оказалась на ней «валетом-наоборот» – вверх ногами. «Чур, я сверху лежу!». «Нет я!». С полминуты они весело побарахтались, пока Мальчиш не схитрила: «Нянечка-Анечка!». Обе мгновенно притихли, но никого, конечно, не было, зато Мальчиш, раздвинув Натке коленки, вовсю уже любовалась на небольшую смуглую щелочку с крошечными ало-розовыми губками посредине. Натке пришлось любоваться на снежно-белую щелку Мальчиша снизу, но зато ей лучше было видно розовое колечко попы, за которое она Мальчиша и потрогала пальчиком. «Не щекотись, а то я расхихикаюсь!», зашептала Мальчиш, утыкаясь губами в Наткину коленку. Мальчиш со всех сторон рассматривала алеющую щелку Натки и изо всех сил убеждала себя выполнить данное себе честное слово.
На днях маленькая Гайечка рассказала ей, что один раз лизала писю у мамы и ей очень понравилось; и Мальчиш пообещала себе, что при первом же удобном случае потрогает какую-нибудь девочку за щелку язычком.
Но уже спящий теперь Грейка был прав – всё-таки было немного страшно. Натка тихонько хихикала позади Мальчиша, рассматривая её нежные складочки и теребя двумя пальчиками за мягкие губки. Мальчиш немного зажмурилась и приложила кончик сильно выставленного вперёд языка к алой щелке...
Хихиканье позади смолкло, по кончику языка пробежал будто лёгкий кисловатый разряд электротока, и Мальчиш отлепила язычок, спешно пряча его за губами. «Ой, Мальчиш, почеши мне ещё один разик так пальчиком!», прошептала Натка, полувысунув голову из-за ножек стоящей на четвереньках Мальчиша. «Дура, Натка!», Мальчиш обернулась с почти правдишней укоризной в голосе, «Я же не пальчиком!». «А чем?». «Языком…». Позади повисло глухое молчание.
«Ой, дура, Мальчиш!», очнулась, наконец, Натка и зашептала возбуждённым шёпотом, «Я же завтра расскажу всем, что ты в письку меня лизнула!». Мальчиш ненадолго задумалась и обернулась к Натке под животом. «Нет, Натка, это будет совсем не по-дружески!», точно сказала Мальчиш, «Давай лучше ты не скажешь никому, и у меня будет самый лучший на свете друг!». «Ну… хорошо…», неуверенно произнесла Натка, «А ты мне тогда ещё раз потрогаешь так?». «Ага…», Мальчиш повернулась к Наткиной письке и высунула язык. В полной тишине, нарушаемой лишь мирным жужжанием детских кроваток, Мальчиш несколько раз коснулась сложенным в лопатку кончиком язычка почему-то дрожащей письки Натки. Натка тихо довольно сопела, позабыв даже рассматривать Мальчиша.
«Мальчиш!», донёсся её совсем тихий шёпот. «А?», Мальчиш уже смело провела ребром язычка по горяченьким крошечным губкам внутри письки. «Я тоже… хочу… чтобы у меня был самый лучший на свете друг!». «Хорошо», поняла и согласилась Мальчиш, «тогда ты тоже меня лизни в письку, а я никому-никому не скажу!». Натка долго возилась позади Мальчиша, трогая её за губки пальчиками и не решаясь приблизить лицо. Наконец, Мальчиш почувствовала что-то маленькое, немного щекотное и очень горячее у себя на письке. Она замерла со своим язычком на письке Натки и невольно прижалась лицом к ней. Губы Мальчиша коснулись губок Наткиной щелки, превращая первое полизывание в первый любовный поцелуй…
Натки хватило с первой попытки всего на несколько раз-лизаний, но и этого для обоих было более чем достаточно. Довольные и возбуждённые до дрожи в животиках они пообнимались ещё немножко, и Мальчиш отправилась в свою кроватку. «Мальчиш, а завтра тоже вместе постелимся, да?», Натка обернулась к уже засыпающей в розовых пушинках Мальчишу. «Ага…», Мальчиш блаженно зажмурилась и, не открывая глаз, улыбнулась в ответ.
А ночью захотелось пописять. Убаюкивающий дежурный свет уже почти вовсе отсутствовал, и Мальчиш, нашаривая тапочки в темноте у кровать-раскладушки, напрочь позабыла о так и валявшихся под подушкою трусиках. Нянечка Анечка спала на самой крайней кровати, чуть приоткрыв свои пухлые губки, а веснушки на её лице светились, казалось, даже в ночной полутьме.
– Я писять хочу! – Мальчиш мягко потолкала нянечку Анечку в сисю.
– Маленькое… голое… привидение… – нянечка смотрела не желающими просыпаться глазами на Мальчиша и улыбалась спросонья. – Ну, пойдём… Тапочки обула?
В туалетной комнате свет ярко горел всю ночь. Нянечка Анечка задрала ночнушку и удобно устроилась на выдвинувшемся сиденье даэль-фарфорового стульчака. Мальчиш забыла за чем пришла и стояла перед нянечкой, во все глаза с интересом наблюдая за её широко раздвинутыми ногами. Тугая жёлто-золотистая струйка сильно ударила в стенки прибора из влажных розовых недр.
– Ох ты, какая она у тебя!.. Большая… и рыжая… вся смешная, как ты! – Мальчиш восхищённо созерцала писяющее разверстое естество нянечки.
– Мальчиш! – спохватилась полусонная нянечка Анечка, обнаружив прямо перед собой этот живой интерес. – Ты писять собиралась или рассматривать?
– Писять! – уверенно вспомнила Мальчиш. – Но я перехотела, нянечка Анечка! У тебя… такая писька красивая!..
Незамысловатая лесть тронула нежное сердце юной нянечки, и она ещё чуть шире раздвинула ножки, взглянув под себя: «Да?». Теперь они вместе смотрели, как последние капельки срываются проворными струйками с ало-розовых губ.
– Всё, бесстыжая девочка, кыш! – нянечка Анечка схлопнула вместе ножки и потянулась за влажной салфеткой, вжимая на стене кнопочки настройки биде.
– Ну, нянечка-Анечка, ну пожалуйста… – Мальчиш учащённо задышала, почувствовав, что всё самое хорошее в её жизни как-то слишком быстро закончилось. – Я не девочка! Я мальчик! Просто у меня писька девчачья… А Лика мне по секрету от всех сказала, что когда я вырасту, у меня будет писька какая я захочу! Ну, пожалуйста!!! А косички это я для бабы Маши вырастила, я ей так нравлюсь совсем! Ну, нянечка-Анечка… Ну, пожалуйста-препожалуйста!!!
– Да что, моя маленькая? Что – “пожалуйста”? – нянечка Анечка смеялась, сполоснувшись в биде и промакивая влагалище салфеткой.
– Пожалуйста, дай мне потрогать за писю!.. – определилась в желаниях Мальчиш.
«Ой, а писять ты когда уже будешь?», нянечка Анечка немного раздвинула ножки, и ладошка Мальчиша тут же скользнула ей под животик. «Потом…», Мальчишу на самом деле совершенно расхотелось писять, когда в пальчиках её оказались большие мягкие лепестки нянечкиного влагалища. Трогать их оказалось настолько приятно, что у Мальчиша даже кожа на плечиках покрылась «гуськой» от волнения.
