– Ага! Значит, я должен очень точно выражать свои желания, чтобы не тратить лишних крапинок. Хочу, чтобы мы с тобой очутились на нашем чердаке около машины.
– Шесть! – объявил Субастик, и они тотчас же оказались на своем чердаке.
Господин Пепперминт осмотрел машину желаний со всех сторон и кое-где смахнул с нее паутину. Машина была покрыта густым слоем пыли.
– Так, сейчас я ее запущу! – предвкушая удовольствие, сказал господин Пепиерминт.
– Минутку, папочка! Остановись! – закричал Субастик. – Сначала я тебе все объясню, пока ты чего-нибудь не натворил. Скажи мне, что ты задумал!
– А что тут говорить? Сначала я выпрошу кнопку, чтобы включать машину, а потом...
– Стой! Лучше уж выпроси ручку! Ручка куда удобней!
– Ладно, попрошу ручку! А потом...
– Только здесь, на чердаке, не проси ничего!
– Это еще почему?
– Когда машина наконец заработает, ее лучше не трогать – очень уж тонкая у нее аппаратура. А бегать на чердак всякий раз, когда захочешь пожелать чего-нибудь, едва ли так уж приятно.
– Конечно, не так приятно, – согласился господин Пепперминт, – Хочу, чтобы машина стояла у меня в комнате на столе!
– Пять, – вздохнул Субастик. – Хоть бы ты и нас заодно туда перенес!
– Будет сделано. Хочу, чтобы мы оба оказались сейчас в моей комнате!
– Четыре! – сказал Субастик, и они тотчас же плюхнулись на кровать господина Пепперминта.
– Вот видишь, папочка, – укоризненно проговорил Субастик, спрыгивая с кровати. – Ты опять неточно выразил свое желание. Ты не сказал, в каком месте комнаты ты хочешь приземлиться. А ведь мы могли, чего доброго, оказаться в платяном шкафу, да еще в запертом. Шкаф ведь тоже стоит у тебя в комнате!
Но господин Пепперминт почти не слушал его. Он думал о скатерти, на которой теперь стояла машина.
– Самая красивая моя скатерть! – запричитал он. – Во что она превратилась!
Машина желаний стояла на столе, вся грязная и пыльная. По паутине полз жирный черный паук, а нить паутины свисала с рупора и скрывалась где-то внутри машины.
– Бррр! – сказал господин Пепперминт, передернувшись от отвращения. – Хочу, чтобы из комнаты мигом исчезла вся грязь, а машина засверкала чистотой, как в тот самый день, когда мне ее подарили!
– Три, – с укором произнес Субастик, хотя из комнаты и в самом деле исчезла вся грязь, а машина засверкала.
– Теперь уже ни в коем случае нельзя ошибаться, – озабоченно проговорил господин Пепперминт. – Ведь у тебя почти не осталось крапинок... Значит, так: пусть у этой машины будет ручка, чтобы ее можно было включать и выключать!
– Две, – сказал Субастик.
– А где же ручка? – взволнованно закричал господин Пепперминт. – Ручки не вижу!
– А ты обойди машину кругом! – посоветовал Субастик.
И в самом деле, обойдя машину кругом, господин Пепперминт обнаружил на другой ее стороне рычаг, которого раньше здесь не было. Рядом с рычагом светилась маленькая красная лампочка.
– А лампочка эта для чего? – спросил господин Пепперминт.
– Чтобы знать, когда машина готова к пуску, – объяснил Субастик. – Установи рычаг на “ВКЛЮЧ.” и выскажи свое желание. А когда оно будет исполнено, переместишь рычаг на “ВЫКЛЮЧ.”. Вот и все!
– Я должен сейчас же испытать машину! – сказал господин Пепперминт. – Просто нет больше сил терпеть! Что же мне такое попросить?
Он поставил рычаг на “ВКЛЮЧ.” и задумался. Красный огонек начал быстро-быстро мигать.
– Хочу много-много денег! – сказал господин Пепперминт в рупор машины.
– А куда деньги переправить? – торопливо шепнул Субастик. – Скажи, куда, а то ведь могут швырнуть их куда попало...
– Да что ты? Хорошо! Хочу много-много денег – прямо сюда, в эту комнату!
Машина загудела, а красный огонек погас. Господин Пепперминт оглянулся: на столе он увидел монету достоинством в пять марок, которой раньше там не было. На стуле он нашел бумажку в двадцать марок, а на ковре под столом еще три банкноты.
– И это все? – разочарованно спросил господин Пепперминт. – Разве это называется много-много денег?
Он поднял с пола бумажки и повертел их в руках.
– Три бумажки по десять долларов! Зачем мне американские деньги? – воскликнул он.
– Где-то в комнате наверняка есть еще деньги, – сказал Субастик. – Ты поищи! Вот, смотри, в ботинке лежат семь монет по пятьдесят лир. А вот здесь, в книжке, сторублевая бумажка. Теперь в абажур загляни! Видишь? Восемь швейцарских франков и десять финских марок. А вот здесь, в вазе, сорок динаров. Все, как ты хотел: в комнате много-много всяких денег. Только что поискать их придется!
– Понятно, – сказал господин Пепперминт, – я опять неточно выразил свое желание. Попробую еще раз! Хочу, чтобы на этом стуле очутилась бельевая корзина, битком набитая немецкими деньгами!
Машина опять замигала и загудела. И тут же на стуле появилась бельевая корзина, доверху набитая медяками.
– Опять не то! – с досадой воскликнул господин Пепперминт. – Не стану же я расплачиваться в магазинах одними медяками. Нет, отныне я буду садиться и все хорошенько продумывать, прежде чем что-нибудь пожелать.
Он попытался снять со стула тяжелую бельевую корзину, но она опрокинулась, и все монеты разлетелись по комнате.
Господин Пепперминт недовольно оглядел пол, усыпанный монетами, и пробормотал:
– Да, сначала, видно, придется навести здесь порядок.
Он вытянулся в струнку перед машиной желаний и отчеканил:
– Хочу, чтобы из моей комбаты убрали эту дурацкую корзину вместе со всеми деньгами! И притом немедленно!
Машина опять загудела и замигала. Бельевая корзина исчезла так же быстро, как появилась, и вместе с нею исчезли медяки, а заодно и все бумажные деньги, которые были в комнате.
Красный огонек вдруг погас, а рычаг, негромко щелкнув, автоматически перескочил на “ВЫКЛЮЧ.”.
– Это еще что такое? – сердито спросил господин Пепперминт.
– Не иначе как машина переутомилась, – ответил Субастик. – В таких случаях она автоматически выключается и не работает до тех пор, пока не отдохнет. Исполнить больше трех желаний кряду в такой короткий срок не может даже самая лучшая машина.
– А сколько ей нужно отдыхать?
– Заранее это сказать нельзя. От девяти минут до девяти часов, – ответил Субастик.
– Девять часов? И все это время надо сидеть рядом с машиной и ждать? Нет, мы с тобой пока сходим куда-нибудь пообедать. А к тому времени, когда вернемся, машина, наверно, уже успеет отдохнуть!
И господин Пепперминт снял с вешалки свой пиджак.
– Пообедать сходим? Отличная мысль, папочка! Обед всегда идет на пользу, – обрадовался Субастик. – Куда же мы с тобой пойдем?
– В ресторан какой-нибудь или в кафе, – ответил господин Пепперминт.
– Ура! Ура! Ура! Обедать нам давно пора! Смотри-ка, папочка, рифма получилась. Раз так, я сразу же сочиню стихи:
Мы с папой, как франты, одеты.
Дорога ведет в ресторан.
Там ждут нас свиные котлеты,
И жареный ждет нас баран!
Бегу я за папочкой следом
И песню пою на бегу:
“Хотел бы я съесть за обедом
Жаркое, гуляш и рагу!”
В дверях Субастик вдруг остановился и спросил как бы между прочим:
– А в ресторане надо платить за обед?
– Конечно, надо, – улыбаясь ответил господин Пепперминт.
– А чем же ты намерен расплачиваться?
– Как чем? Деньгами!
– А у тебя деньги-то есть? Покажи!
– Неужто ты думаешь, я из тех, кто обедает и убегает, не заплатив? – Господин Пепперминт достал из кармана кошелек, открыл его и поднес к хоботку Субастика: – Гляди, хватит денег?
– Хватит ли? – с сомнением проговорил Субастик, заглядывая в пустой кошелек. – Очень уж дешевый обед придется заказать – ноль марок и ноль-ноль пфеннигов!
– Что? Что? – спросил господин Пепперминт и тоже заглянул в кошелек. – Пусто! Кто-то украл у меня все деньги!
– Боюсь, что ты сам их у себя украл, – сказал Субастик. – Разве ты не просил, чтобы убрали корзину, а заодно и все деньги?
– Ах, я дурак! – сердито воскликнул господин Пепперминт. – Теперь мы даже не можем пообедать. Остается лишь сидеть и ждать, пока не отдохнет эта проклятая машина!
– Не ругайся, папочка, – стал успокаивать его Субастик. – Машина желаний тоже имеет право на отдых. А мы пока можем сыграть в шашки.
– Хорошо, – согласился господин Пепперминт, достал с полки доску, и игра началась.
Спустя два часа на машине вдруг снова вспыхнула красная лампочка. Субастик сразу же это заметил.
– Гляди, папочка! Можешь снова высказывать свои желания.
Господин Пепперминт встал, установил рычаг машины на “ВКЛЮЧ.”, подождал, пока замигает огонек, и произнес:
– Хочу, чтобы на этом стуле появилась груда бумажек достоинством в двадцать марок каждая.
