От мороженого, впрочем, я бы тоже не отказался. Знаю только, как оно пахнет – по палочкам… Но попробовать не довелось. А вот Несси довелось. Кашляла потом, простудилась вся… Неделю из дома не выглядывала.
Ходил к Несси в гости. Лежит, глаза – грустные черничины.
– Что, – спрашиваю, – болеешь?
Она только мигает и скулит.
– Ничего, – говорю, – поправишься… Молоко горячее пьёшь?
– Не люблю! – вдруг прохрюкала Несси.
– Надо, – говорю.
– Постараюсь…
– Постарайся, а то мне в парке гонять некого.
Пришёл я однажды на песочную горку. Ребятня кувыркается на ней. Шум стоит. Это по мне.
Погнался я за одной девчуркой, вдруг смотрю – их две! Обе в сапожках и жёлтых курточках. Было две рукавички, а теперь четыре… «Что с моими глазами? – думаю. – Не может быть! Ничего не понимаю. Обе девочки светленькие, в одинаковых шапочках, совсем одинаковые… Никогда не видел такого».
– Жюль, познакомься, – говорит Эстер. – Эти девочки – близнецы. Их зовут Ма́лле и Ми́льви.
– Очень приятно, – говорю.
Подошёл к одной, подал лапу:
– Здравствуй!
Подошёл к другой, подал лапу:
– Здравствуй!
– Они так похожи, – говорит Эстер, – что даже родная мама иногда их путает.
– Ну я-то не спутаю, – сказал я.
– Жюль, – кричит одна девочка, – где Малле? Ищи!
Бросаюсь к Малле.
– Нет, Жюль! Это не Малле, это Мильви…
– Зачем, – говорю, – обманываешь? Если ты Малле – так и скажи!
Порхают на горке две жёлтые бабочки. Весело гоняться за ними! И мне всё равно, как кого зовут.
Макс появился неожиданно, из-за кустов. Я в это время «задавал зайца» Несси – гонялся за ней сломя голову. И вдруг на дороге светло-коричневый спаниель. Круглый, будто пролез в бочку, а голова и ноги наружу.
– Ну-ка, Макс, побегай с ребятами! – сказал его хозяин, тоже круглый, только как яблоко.
– Куда ему бегать! – усомнился я. – Ему легче катиться…
– Он у меня в лагере был, – говорит хозяин.
– Неужели в лагере так кормят? – спрашиваю.
– Он у нас на кухне жил, – поясняет хозяин. – Ты погоняй его, Жюль, может, он похудеет, а?
Я – пожалуйста. Подошёл к «бочонку» и спрашиваю толстяка:
– Сколько тебе лет, ушастый?
– Мне?
– Тебе.
– Мне только месяцев…
– Ну?! А я думал – ты уже старый.
– Нет ещё…
– А ты что – в какао валялся? – спрашиваю толстяка.
– Почему?
– У тебя цвет такой.
– Нет, я его пил. Может быть, поэтому.
– Он не в какао валялся… Он валялся, как сыр в масле, – сказала тощая Несси и облизнулась.
– Давай «гонять зайца», – сказал я и показал на Несси.
– Я не смогу, – сказал Макс.
– Откуда ты знаешь? А ну, вставай, не то укушу за ухо!
Поднялся Макс-ленивец и потащился за Несси. Пробежал три с половиной шага и остановился.
– Я ведь говорил – не могу.
– А через не могу – можешь?
– А как это?
– А ты не знаешь?
Повалил я его на спину.
– Защищайся, – говорю.
Вскочил Макс и наутёк! Только с боку на бок переваливается, как корабль во время качки.
Так толстый Макс попал в нашу компанию.
– Ну что, – спрашивает Тынис, – намотался?
Мы с Эстер только что вернулись с прогулки. Я сижу в коридоре и жду, когда кто-нибудь за мои лапы примется. На улице слякоть – не то дождь, не то снег с неба падает. Лапы мокрые, хоть выжимай.
– Он, – говорит Эстер (это она про меня говорит), – за спаниелем Максом гонялся. Бедный пёсик чуть живой домой поплёлся… А нашу собаку позови – снова пойдёт.
– Я готов, – говорю, – мне что…
Пошёл и лёг у двери.
– Ты хвастун, – смеётся Эстер. – Сам уже сидеть не можешь, падаешь…
– Ну что, намотался? – опять спрашивает Тынис и чешет меня за ухом.
Этого слова я не понял. «Наматывать» – знаю. Это когда бабушка шерсть на клубок наматывает… А куда я должен наматываться?
– Я никуда не намотался, – говорю, – вот он я! Лежу, глаза закрыл… Люблю, когда за ухом чешут.
Как Несси бороды перепутала
Играли мы с Несси во дворе. Двор большой – весь в асфальте. Побегаешь по такой лужайке – сразу когти сточишь.
Надя с Эстер разговоры разговаривают, а мы вытворяем что хотим.
Тем временем во двор «Запорожец» въехал. Вышел из него бородатый водитель и стал в моторе ковыряться. А дверцу открытой оставил.
Смотрела-смотрела Несси и вдруг сорвалась. Подбежала к машине, шасть в неё и уселась на заднем сиденье, как у себя дома.
А бородатый водитель перестал ковыряться, сел за руль и дверцу захлопнул. Мотор завёл. Собирается уезжать.
Я подбежал, залаял, чтобы всем слышно было.
Надя услыхала – прилетела!
– Жюль! Где Несси?
– Там, – говорю. – Там!
А водитель уже разворачиваться стал. Тут Надя увидела Несси в окне, бросилась к машине.
– Стойте! – кричит. – Отдайте мою собаку!
Машина остановилась.
– Вам чего? – спрашивает водитель.
– Отдайте сейчас же мою собаку! – говорит Надя.
– Я у вас ничего не брал, – отвечает водитель.
– А кто же у вас сзади сидит? – возмутилась Надя.
– Никто не сидит, – отвечает. Обернулся, увидел Несси: – Да как она сюда попала?
– Это я вас хочу спросить! – рассердилась Надя.
– Вы не подумайте, – раскраснелся бородатый. – Я её не крал…
– А как же она у вас очутилась? – удивляется Надя.
– Правда, не знаю… – говорит водитель и разводит руками. Спросили бы меня. Я-то знаю, я-то видел! Я им хочу объяснить – они меня не слушают.
Тут появился Саша.
– Что случилось? Что за шум? – спрашивает.
– Вот, – говорит Надя, – нашу Несси чуть не увезли.
– Честное слово, – говорит бородатый, – я её в глаза не видел!
– Как же так? – удивился Саша и почесал свою бороду. – Вот так номер!
– Да что там думать, – вмешался я. – Несси сама всё перепутала.
– Я понял, в чём фокус, – перебил меня Саша. – Я понял, – сказал он и дёрнул себя за бороду. – И как я сразу не догадался! Эта машина и наша похожи как две капли воды. И цвет одинаковый!
– Да, ты прав, – согласилась Надя.
– Эх ты, неразумная собака, – говорит Саша. – Как же ты чужую машину от нашей отличить не смогла?
– Нет, – говорю, – она не машину, она чужую бороду с хозяйской спутала.
Но меня почему-то никто не слушает.
Ро́бби живёт на самой крыше, в мансарде. Поначалу я этого не знал… Бывало, прохожу через соседний двор, слышу, кто-то заливается:
– Не подходи! Здесь я живу!
Оглянусь – никого… Выйду на улицу, опять слышу:
– Я тебя вижу! Не подходи!
Оглядываюсь – никого…
– Жюль, посмотри, – говорит Тынис и показывает наверх, туда, где дом кончается.
Поднял голову… Надо же! Высоко-высоко торчит чёрная голова и гавкает. И не боится!
Возвращаюсь с прогулки: Робби, как был, на своём посту, голос подаёт.
«Стану я с тобой разговаривать, – думаю про себя, – вот слезешь с крыши, тогда и поговорим!»
Идём как-то мы с Тынисом через Роббин двор. Смотрю, собака бегает – не то крошка терьер, не то пудель-колобок мохнатый катится. Подкатил ко мне.
– Ты откуда взялся? – спрашивает, а сам пятится к своему подъезду.
– Я мимо прохожу, – отвечаю.
– А зачем на мою территорию забрался? Неужели другой дороги нет?
– Есть, – говорю, – дорога, далеко обходить.
– Ты что, – говорит, – собачьих законов не знаешь? – А сам пятится и пятится.
Рявкнул я на него, а он в ответ как зарычит, как залает:
– Не подходи! – Поперёк двери встал и стоит заливается. Маленький, а храбрый…
Какая-то женщина выглянула:
– Вы зачем собачку дразните?!
– Мы? Мы и не думаем… Мы только мимо проходим.
Не видел бы собственными глазами, ни за что бы не поверил. Эстер может подтвердить, если сомневаетесь.
Всем известно: кошка упадёт с высоты – и ничего, даже не ушибётся… А тут собака…
И прыгнул с крыши не кто-нибудь, а знакомый нам Робби. Нет, конечно, он не хотел прыгать. Какой собаке взбредёт в голову бросаться с пятого этажа? У собак тоже ум есть. И у Робби есть. Ростом-то он малюсенький, а соображает не хуже дога.
А было это так. Робби сидел, как всегда, на своей крыше. На беду, откуда ни возьмись, голубь, прилетел и сел на Роббину территорию. Вот здесь Робби и сплоховал. Голубь ведь не собака, ему бы только посидеть отдохнуть. Не нужна голубю чужая территория. Да и стоит ли за голубями гоняться? Пустое дело, всё равно не поймаешь. Кинулся Робби и – не рассчитал…
Мы с Эстер видели, как он летел: комочек, все четыре лапы в стороны… «Берегись – зашибу-у-у!» И как шлёпнется! И надо же, поднялся и заковылял к своему подъезду. Выбежала хозяйка:
