С удивительной для его возраста сноровкой Сэмпсон скинул рубашку и набросил на горящую траву, а Тендаи побежал к машине за водой — хотя бы из термоса, крича шоферу что-то не слишком любезное.
Мартина и Бен, убедившись, что огонь, слава Богу, уже затухает, опять склонились над молодым буйволом. Мартина оттянула ему губу и увидела, что десны стали почти совсем белыми: это, насколько она знала, говорило о приближении смерти. Знал об этом и Бен.
— Мартина! — сказал он. — Помоги ему. Ты ведь тоже умеешь! Сейчас я принесу все, что надо.
Он уже знал, что Мартина действительно обладала какой-то удивительной способностью лечить животных. И не просто знал, а был тому свидетелем, и потому собрался бежать за аптечкой, что была у Тендаи, который продолжал еще тушить остатки огня, но Мартина остановила его.
— Подожди, Бен, мне нужно… Сначала нагнись сюда и положи руку ему на сердце.
— Кому? — не сразу понял тот.
— Больному. Успокой его. А я…
Она порылась в сумке, что висела на плече, вынула небольшую бутылку, открутила крышку, и оттуда вырвался с легким шипением и брызгами какой-то малоприятный запах. Бен даже закашлялся, но руки от тела буйвола не отнял.
— Что это за штука? — спросил он, потирая нос. — Нашего пациента ведь лечить надо, а не травить газом.
Мартина не обратила внимания на неуместную шутку, ей было не до того. Она поднесла бутылку ко рту буйвола, снова оттянула ему нижнюю губу, залила туда немного зеленоватой жидкости. Бычок вздрогнул, чихнул, зашевелился. Мартина осторожно положила руку ему на голову, потом так же ласково притронулась к влажному носу, к острым рогам, к шее. Животное успокоенно прикрыло воспаленные глаза, затихло.
Прошло некоторое время. Мартине трудно было бы сказать, сколько минут или, быть может, часов прошло. Она чувствовала, как руки у нее нагрелись — стали такими горячими, что она не удивилась, если бы от них пошел пар. Ей казалось, она слышит голоса — какие-то странные голоса на незнакомом древнем языке… Слышала гул барабанов — они бились в ее сердце… Видела жирафов — целое стадо жирафов… А еще людей в набедренных повязках, с копьями в руках. И…
— Мартина, осторожно!
Это кричал Тендаи… Что случилось?.. Он уже бежал к ним с ружьем в руке.
Мартина смотрела на него с удивлением — у нее было ощущение, что только что она видела сон, а Тендаи зачем-то разбудил ее. И ружье… При чем тут ружье?..
Но еще большее удивление вызвало у нее, что больной буйвол уже стоит на ногах, наклонив голову с грозными, несущими смерть рогами, а Бен, готовый защитить ее от опасности, находится между ней и животным.
К счастью, для спасения Мартины не потребовалось ни выстрела из ружья Тендаи, ни смелости Бена. Буйвол несколько раз тряхнул могучей головой, засопел и, резко повернувшись, скрылся в кустах.
Тендаи подбежал к ребятам.
— Я говорил, с буйволами нужна осторожность. Они умные и хитрые. И предсказать, как себя поведут, очень трудно. Этот даже бывалого Сэмпсона обманул: притворился больным, чуть не умирающим, а на самом деле жив-живехонек. Обманщик!
— Он не обманщик, — заступилась за буйвола Мартина. — Просто кто-то его здорово напугал, а может, стукнул, и у него получился… как это называется?., нервный срыв. А нам с Беном ничего не угрожало.
Однако, судя по выражению их лиц, у Тендаи и у Бена было на этот счет другое мнение. И если Мартине хотелось, быть может, продолжить спор, то он не получился, поскольку Тендаи увидел, что упрямый шофер решил прогуляться и отошел на порядочное расстояние от машины.
— Люк! — с раздражением окликнул он его. — Я же говорил вам, что не надо выходить из машины. Особенно если не привыкли к нашим местам.
— Я не собираюсь выполнять твои приказания! — огрызнулся тот. — Мне хватает моего собственного босса.
— Это не приказание, — сдержанно ответил Тендаи, — это для вашей безопасности. Хотя, — добавил он, — я начинаю думать, что не вас надо защищать от зверей, а их от таких, как вы. Вы уже чуть было не устроили пожар в саванне!
Люк не ответил. Он смотрел куда-то через плечо Тендаи, и на его лице появилось выражение ужаса. Потом он прохрипел:
— Это… это слон!.. Бешеный слон!
— Это был не слон, а буйвол, — сказал Тендаи. — И не бешеный, а просто приболел немного.
— Тендаи, — проговорил Бен сдавленным голосом, — на этот раз шофер прав. Обернись быстрей!
В тени от деревьев и высокого кустарника огромная, как баобаб, стояла слониха, угрожающе хлопая ушами. Потом она затрубила так, что показалось, будто на них рухнуло небо. Этим она давала знать, что готова к бою.
Люк вырвал ружье из рук Тендаи.
— Я пристрелю ее! — дрожащим голосом крикнул он.
— Ты сам бешеный! — заорал на него Тендаи, не в силах сдержаться и пытаясь вернуть оружие. — Хочешь, чтобы мы все тут погибли? Эти пули не для слонов. Они им как укус пчелы: только разозлят.
Люк не слушал его: он не хотел отдавать ружье и все время пытался выстрелить.
Тендаи с силой выкрутил ему руку, вызвав громкую ругань, ружье упало на землю.
— Забудь о нем, глупец! — крикнул Тендаи. — Ты не понимаешь, что делаешь! Рискуешь своей жизнью, и нашей — тоже! — Он поднял оружие с земли и быстро проговорил: — Все слушайте меня! Очень медленно и спокойно двигайтесь к автомашине. Если слониха будет атаковать — бегите, но не по прямой, а петляйте — это ее собьет с толка. Поняли?.. Вперед!
Не прошли они и нескольких шагов, как Люк сорвался с места и во всю мочь кинулся к лендроверу. Мартина до этой поры мало сталкивалась со слонами: видела их только у водопоя или шествующих по саванне медленной походкой, слегка раскачиваясь. И никогда не думала, что эти животные могут так быстро бегать и настолько опасны. Сейчас она воочию убедилась, что слониха повела себя в точности, как предсказывал Тендаи: стремительно выскочила из кустов и бросилась вдогонку за Люком — будто скаковая лошадь на поле ипподрома! Почти сразу она догнала его, до машины он добежать не успел. Забыл и о том, что бежать следовало зигзагом…
Наблюдавшие эту картину с ужасом следили за происходящим: еще несколько мгновений, и шофер будет сбит на землю и растоптан, а потом…
— Снимай куртку, Люк! — закричал Тендаи. — Куртку на землю! Быстро! Ну!..
Как ни странно, в этот раз тот выполнил распоряжение, и его оранжевая куртка моментально оказалась на земле. Там же вот-вот мог оказаться и Люк — превратившись в кровавое месиво.
Этого, к счастью, не случилось. Слониха вдруг остановилась, словно в удивлении. Ее огромная голова с маленькими глазками поворачивалась от своей жертвы к странному оранжевому пятну на земле. Что предпочесть для атаки?..
Она отдала предпочтение куртке и принялась топтать ее, трясти, рвать бивнями — словно давала выход своей ярости, своей обиде на кого-то или страху перед непонятными ей людьми. И времени у этих людей оказалось, к счастью, достаточно для того, чтобы очутиться в машине и плотно захлопнуть дверцы.
Люк трясся и всхлипывал, за руль переместился Сэмпсон. Он осторожно повел машину, постепенно набирая скорость.
Слониха продолжала топтать ни в чем не повинную куртку, время от времени издавая трубные звуки, которые еще долго были слышны над саванной.
На обратном пути в машине царило молчание. Люк никак не мог прийти в себя от пережитого, остальные тоже были не в своей тарелке, хотя понимали: им сегодня здорово повезло, ведь они могли замолчать навсегда.
Мартина также была напугана, но думала о другом. Она вспоминала глаза слонихи. Когда и как успела она их увидеть — непонятно, однако она видела их. И хотя за время пребывания в Савубоне — мы уже упоминали об этом — по-настоящему с этими животными она не сталкивалась, но все же бывали случаи, когда оказывалась совсем недалеко от взрослых слонов, которые вели себя вполне спокойно, а также один-два раза помогала кормить слоненка. Ей рассказали потом, что это был сирота по имени Шака. И что ей особенно запомнилось во время этих коротких встреч — слоновьи глаза. Умные, добрые карие глаза.
Так отчего же все-таки они были совсем другими у напавшей на них слонихи? Отчего пылали такой злобой, таким ожесточением? И отчего единственной мыслью в этой большой умной голове было — убить, растоптать, уничтожить? Что она и показала, расправляясь с оранжевой курткой.
Чем ближе подъезжали к дому, тем больше приходил в себя шофер Люк; Сэмпсон уже передал ему рулевую баранку, и тот сделался прежним малоприятным грубияном: бросал на спутников недоброжелательные взгляды — правда, не сопровождая их такими же словами, и, судя по тому, как он держался, в его недавних злоключениях были виноваты решительно все, кроме него.
После того как они распрощались с Люком, вежливо поблагодарив за помощь и услышав в ответ невнятное бурчание, Тендаи предложил выпить чаю с чем-нибудь существенным, и никто не возражал. Чай был красный африканский (под названием Руибос), а запивались им молочные гренки — и это скромное пиршество укрепило их силы и придало бодрости.
