Давным-давно жили в маленькой деревушке на берегу реки старик со старухой. Бедные, беднее некуда. Не было у них ни детей, ни родни. Только собака да кошка. И любили их старики, ровно детей родных.
Идет как-то старик домой, смотрит — детишки рыбу большую поймали. Вытащили из воды и радуются. Подошел старик ближе, а это карп, не простой, с красной чешуей. И как только он на крючок попал, одному богу известно. Прыгает рыба на горячем песке, а сама грустно так на старика глядит, будто спасти просит.
А старик добрый был, пожалел карпа. Дал ребятишкам денег, все отдал, что были, взял осторожно карпа, в воду обратно пустил. Обрадовался карп, скрылся в воде, после выплыл, поглядел пристально на старика, головой махнул, будто поклонился, и снова исчез.
Пошел старик наутро к реке, глядь — а там юноша стройный по берегу прогуливается. Увидел старика, улыбнулся, поклонился почтительно и говорит:
— Здравствуй, отец!
— А ты кто будешь? — спрашивает старик.
— Не знаешь ты меня, отец. Оно и немудрено. Я тот самый карп, которого ты спас. Я третий сын морского царя Дракона. Вышел вчера по реке прогуляться и на крючок попался. К счастью, ты подоспел, спас меня. Рассказал я обо всем отцу моему, Дракону, а он велел мне тебя привести, отблагодарить хочет. Давно я тебя здесь дожидаюсь. Во дворец хочу проводить, к отцу моему.
Только сейчас вспомнил старик, что вчера отпустил карпа в воду, и согласился пойти за юношей в подводное царство. Прошептал что-то юноша тихо-тихо, выплыли из воды две черепахи большие-пребольшие, сели юноша и старик на тех черепах и поплыли.
Плыли они, плыли, вдруг вырос перед нимй громадный дворец, возле дворца — колонны коралловые. Музыка играет, в барабаны бьют. Вот и ворота дворцовые, сошли старик с юношей с черепах и во дворец вошли. А в том дворце еще один дворец, за воротами — еще одни ворота, прошли они девять дворцов и девять ворот, пока наконец не появился сам царь. Корона у него синяя, борода длинная, окладистая, царь поглаживает ее. Встал царь навстречу старику, за доброту его поблагодарил, за то, что сына от смерти спас. Устроил царь пир. А на столе всяких блюд — не съесть, разных вин не выпить!
Живет старик во дворце день, живет другой, потом третий, а на четвертый про старуху свою вспомнил. Одна она его в доме, горемычная, дожидается.
И сказал тогда старик царю, что домой ему идти надобно. А сын царский шепчет старику на ухо:
— Слушай меня внимательно! Отец так тебя не отпустит, одарить захочет. Ничего не бери — тушечницу проси! Она не простая, волшебная. Чего пожелаешь, то и даст.
Узнал царь, что старик домой собрался, загрустил и говорит:
— Не хочется мне тебя отпускать, но раз старуха там дожидается, не стану задерживать. Только должен я на прощанье тебя одарить. Проси чего хочешь!
Вспомнил тут старик, что юноша ему наказывал, и говорит:
— Спасибо на добром слове, только ничего мне не надо. Но уж если непременно хочешь меня одарить, отдай тушечницу, ту, что над дверью висит.
Встревожился тут король и говорит:
— Что хочешь проси, а тушечницу отдать не могу!
Говорит тогда царю юноша:
— Неужто, отец, тушечница тебе сына дороже?
Делать нечего. Отдал царь старику тушечницу.
Взял ее старик, домой воротился. Обрадовалась старуха! Уж не чаяла старика увидеть. Все глаза выплакала.
Мало того что старик воротился, так еще и тушечницу принес. Не простую — волшебную. Чего пожелаешь, то и выполнит! Чуть не запрыгала старуха от радости и говорит старику:
— Хватит нам в хижине жить! Давай дом попросим, высокий, под черепицей.
Крикнул старик:
— Хотим в доме жить, высоком, под черепицей!
Исчезла хижина, будто и не было, а на ее месте дом высокий, под черепицей.
Стали тут старик со старухой рис просить, деньги, одежонку — столько всего посыпалось, что и девать некуда. Диво, да и только! Разбогатели старик со старухой, зажили припеваючи.
А на другом берегу реки жила жадная старуха злодейка. Старьем торговала. Услышала она про тушечницу, зависть ее разобрала. Думала она, думала, как бы заполучить волшебную тушечницу, и придумала. Взяла несколько простых тушечниц, переправилась через реку. А старик в тот день, как назло, отлучился. Постучалась злодейка в дом и говорит:
— Хозяйка, хозяйка, тушечницы купи, а мне свою волшебную покажи.
Думает хозяйка: «Покажу я ей тушечницу, пусть поглядит». Взяла злодейка тушечницу, глазами в нее впилась, а сама радуется. Тушечница у нее в руках! Только хозяйка отвернулась, злодейка подменила тушечницу, отдала хозяйке свою, а волшебную унесла. Не успела злодейка уйти — дом под черепицей исчез, а на его месте хижина стоит. Поняла тут старуха, что оплошала, выбежала на улицу, а злодейки и след простыл. Заплакала с горя старуха. Воротился старик домой, узнал, что случилось, опечалился.
А вскорости слух прошел, будто у злодейки дом стал еще выше, добра еще больше. Переправились старик со старухой на другой берег, к злодейке пришли, тушечницу волшебную просят. Не отдает злодейка. Мало того, приказала слугам стариков за ворота прогнать. Так и вернулись старик со старухой ни с чем. А надо вам сказать, что, когда они на другой берег переправлялись, собака с кошкой следом увязались. Только домой не вернулись, на том берегу так и остались. Решили старику и старухе помочь. Волшебную тушечницу отобрать у злодейки. А где она ее спрятала, не знают. Искали, искали, после узнали, что в сундуке ее заперла злодейка. Как ее оттуда вытащишь?
А кошка хитрая, и говорит собаке:
— Ты меня во дворе подожди!
Сказала так, а сама в амбар скок! Смотрит — там мыши пируют, зерном лакомятся. Стала кошка возле мышиной норки и говорит мышкам:
— Не поможете мне — всех вас съем, а поможете — в живых оставлю!
Запищали мышки от страха, просить стали:
— Не ешь нас, госпожа кошка, что прикажешь, то и сделаем!
Говорит тогда кошка, да так грозно:
— Проберитесь в комнату старухи злодейки, в сундук залезьте, тушечницу возьмите, мне принесите. Тогда пощажу вас.
Запищали мыши:
— Принесем, принесем, только не трогай нас!
Пробрались мыши в комнату старухи злодейки. И закипела работа: кто пилит, кто сверлит. Просверлили в сундуке дырку, в середину залезли, вытащили тушечницу, принесли кошке. Взяла кошка тушечницу, выбежала на улицу. Увидела ее собака — запрыгала от радости. Побежали они домой. До реки добежали, а как переправиться — не знают. А кошка хитрая! И говорит собаке:
— Ты поплывешь, а я на спину тебе сяду. Тушечницу в зубы возьму.
Плыли они плыли, до середины реки доплыли. Забеспокоилась тут собака и спрашивает:
— Кошка, а кошка? Не выронила ли ты тушечницу?
Рада бы кошка ответить, да нельзя ей рот раскрыть, тушечница упадет в воду.
Видит собака, что кошка молчит, и опять спрашивает:
— Кошка, а кошка? Не выронила ли ты тушечницу?
Никак не уймется собака, спрашивает да спрашивает. Не выдержала тут кошка, как закричит:
— Не выронила!
Только она рот раскрыла, а тушечница плюх в воду! Ничего не поделаешь. Поплыли кошка с собакой дальше. Приплыли. Вышли на берег и давай ссориться:
— Это ты во всем виновата!
— Нет, ты!
Ссорились, ссорились, собака домой побежала, а кошка осталась тушечницу искать. Тут рыбаки невод вытащили. В неводе рыба. Большая да дохлая. Говорит один рыбак:
— Кто станет дохлую рыбу есть?
Схватила кошка рыбу, есть принялась, а в рыбе тушечница волшебная. Обрадовалась кошка, хвать тушечницу в зубы! Домой примчалась. Уж так обрадовались старик со старухой, что и сказать невозможно. И стали они опять жить в доме под черепицей. Ни забот, ни горя не знают.
Позвал старик однажды кошку с собакой и говорит:
— Ты, кошка, для нас постаралась: тушечницу нашла, домой принесла. Будешь теперь в доме жить, сладко есть, вволю пить. А ты, собака, как жила во дворе, так и живи.
С той поры кошка в доме живет, а собака — в конуре. Обидно собаке. И невзлюбила она кошку. Как увидит, так в драку с ней лезет!
Перевод Вадима Пака
Жил в давние времена морской царь Дракон. Захворал он как-то, и лекарь прописал ему снадобье из заячьей печенки. Созвал царь сановников и всех своих подданных, вздохнул печально и говорит:
— Болезнь можно излечить только заячьей печенкой. Кто из вас отправится на сушу ловить зайца?
Тут выступил вперед один военачальник:
— Ваш покорный слуга хотя талантом и не блещет, все же хочет попытать счастья и изловить для государя зайца.
Поглядели все на военачальника. А у него голова — ни дать ни взять мешок, щупальца торчат во все стороны. Был этот военачальник осьминогом, и минула ему тысяча лет.
