С каждым годом обучения в школе Мальчиш узнавала о существовании всё новых животных, и в квартире появлялись всё более диковинные представители планетной и инопланетной флоры и фауны. Живой уголок преображался с каждым новым жителем-гостем и неизменным оставался утихавший лишь поздними ночами тропический гам.
И, бесспорно, самым экзотическим приобретением Мальчиша стали эти два млекопитающих, подобранных ею ютящимися на какой-то из придорожных скамеек в объятиях издевающейся над ними любви.
…У неё были светлые волосы, ниспадающие до плеч, большая попа и обезумевшие глаза. У него был тёмный ёжик на голове, очки на носу и напряжённый хуй. На голых предплечьях обоих красовалось разбитое на двоих серебряное тату-знак душевного дисбаланса третьей степени.
Мальчиш присела на бульварную лавочку, завязывая шнурки на своих новых искрящихся ботиках, и, когда подняла глаза, засунула пальчик в рот и чуть прикусила его: этот хуй то входил, исчезая, то появлялся опять из-под большой белой попы, сидящей на коленках. Они пока целовались, не замечая ничего вокруг, а Мальчиш уже немножко нервно покусывала губками себя за палец, наблюдая за неспешным размеренным процессом на расстоянии вытянутой руки, и думала, что именно это она и искала последние годы и дни…
– Извините, а как вас зовут? – изо всех сил вежливая, Мальчиш спрыгнула с лавочки, подошла и осторожно потянула за ныряющий во влагалище хуй; процесс замер, вжав её кулачок во что-то мягкое и горячее.
– А-ах? – донеслось сверху нежное захлёбывающееся контральто, и мягко-горячее стало, вдобавок, ещё и мокрым.
– Привет, малыш! – на Мальчиша смотрели блестящие стёкла очков, нестерпимо слепя солнечными зайчиками.
Мальчиш не собиралась здороваться, она стояла и ждала ответ на поставленный ею вопрос. Очки исчезли, потом возникли опять, сменив солнечных зайчиков на искры просыпающегося интереса.
– Ганни… Её зовут Ганни! – очки рассмеялись над серьёзно настроенным Мальчишом. – А меня – Гелла!
– Её я буду любить больше тебя! – отомстила Мальчиш за никчёмный тут смех, и в очках показались захлопавшие немного растерянно, но кажется всё-таки хитро, ресницы.
«Надо их заманить как-нибудь к себе и не выпускать без присмотра…», думала Мальчиш, глядя уже на две обращённые к ней тепло смеющиеся мордочки, «Может их покормить чем-нибудь?». Но заманить, прикормить и приручить их оказалось делом крайне несложным: они доверчиво шли на малейшее поветрие любви к ним, и Мальчиш потом даже не знала порой, как от них и отделаться!
Вечером, разбросав софит-камеры по всем углам своей спальной комнаты, Мальчиш объявила им, что будет снимать про них “кино”. Они валялись на мягком бархате покрывал на полу и не прореагировали на её заявление никак.
– Ну, давайте уже! Дубль первый. Секс в большом городе! – Мальчиш устроилась перед ними с горкой бутербродов и пирожных на подносе, со стаканом чая в руках и со всем вниманием на мерцающих различными ракурсами дисплеях перед собой.
– Скорей в пампасах… – сверкнул очками Гелла, оглядываясь на покачивающиеся в углах ветви пальм и прижимая за плечи Ганни голою грудью к себе.
– Не умничай, режиссёру видней! – Мальчиш откусила бутерброд и чуть увеличила на одном из экранов размер выглядывающего из-за Геллы торчащего розового соска Ганни.
Минут пятнадцать они целовались, и Мальчиш изъёрзалась, наводя дистанционные фокусы на их извивающиеся и цепляющиеся друг за дружку языки. Розово-алые пещеристые тела с расстояния в несколько сантиметров выглядели чудовищно и возбуждали безумно.
– Всё! – объявила Мальчиш. – Смена действия, перемена поз. Заваливай её, Гелла, уже вверх-тормашками!
– Упс… – Гелла оторвался от губ блуждающей глазами по потолку Ганни. – Только во вкус стали входить! Мальчиш, может ещё один дубль?
– У меня плёнка не резиновая! – Мальчиш хлебнула глоток чаю, крупным планом рассматривая разошедшиеся в стороны и горяще-алые, как у влагалища, губы рта Ганни. – Люби её уже сильно и внутрь – я снимаю!
Член надутой головкой полез в широко раздвинутые губки мокрой розовой вульвы, а свободная от чая и управления ладошка Мальчиша полезла под животик в короткие шортики.
– Мальчиш, зачем тебе это “кино”? – Гелла медленно вводил напряжённый ствол во влагалище, блуждая языком между распавшимися в стороны сиськами Ганни.
– Молчи, немедленно! Ты мне всю картину испортишь! – рассердилась Мальчиш, подцепляя на указательный пальчик головку своего клитора. – В школу отнесу! На уроки природоведения… Не болтать и не отвлекаться! Можно только ахать и тихо пыхтеть!
«Уу-ффф-х!», Гелла сильно вздохнул. Мальчиш резко навела дистанцион-фокус в недрах влагалища. «Не соврал!», подумала удовлетворённо Мальчиш, наблюдая, как дрожит крупной дрожью втиснутая в алые стенки фиолетовая головка члена, «Ну, давай уже, суй на всю!». Но Гелла и Ганни, видимо, пригодны были лишь для замедленной съёмки: каждое движение их растягивалось просто в какую-то бесконечность, а у Мальчиша в трусишках уже было мокро от писькиных слёз. «Б..б…бля… актёры из вас!», сквозь сжатые в волнении зубки молвила Мальчиш, цепляясь кончиком пальца за клитор и кончая чуть ли не против своего желания… На всех экранах Гелла размеренно колотился в розово-алую щель, а Мальчиш озабоченно снимала с себя и восторженно подносила к носику свои намоченные одежды.
Внезапно и сильно ей захотелось лизать.
– Вторая серия! – громко объявила она. – Пылко влюблённые расстаются, и сменяется режиссёр!
– Чего? – Гелла поднял голову с ничего не понимающими очкам: он, видимо, не до конца был согласен с таким резким поворотом сценария – Ганни едва только начала стонать у него на хую.
– Того… – пояснила Мальчиш, забираясь уже к ним между перепутавшимися ногами. – Всё равно я её люблю больше тебя! Иди, фильм снимай! Ганни, скажи ему!
Ганни чуть приоткрыла ротик (внизу из неё с влажным чмоканьем выскочил хуй), но сказать ничего не смогла, хоть можеть быть и не собиралась. Гелла сел к мониторам и запрятал за щёки надкушенный Мальчишом бутерброд.
– Только, чур, не подсматривать! – донеслось до него с розовеющего ложа любви.
– Как это? – чуть не поперхнулся от извечного своего непонимания Гелла. – А как же я буду снимать твою “кино”, Мальчиш?
«На ощупь…» – Мальчишу было уже всё равно, если честно: почти прямо перед её языком низлежала раскрытая до чёрного влажного зёва посередине, вкусная даже на взгляд, пещерка-розочка Ганни – «Там кнопочки есть…». Но Гелла был не согласен на ощупь кнопочек. Он добавил музыкальное сопровождение к вечерней лесной какофонии в квартире Мальчиша, и на крайних дисплеях активировал режим голограмм гостей и гостий из сети. Ганни потянулась спинкой вверх, забираясь на груду подушек и с любопытством глядя на приближающуюся к её письке мордочку Мальчиша. Мальчиш, вцепившись ей в бёдра, осторожно трогала пока язычком их нежную тёплую внутреннюю поверхность, а потом широко раскрыла и приложила ротик к влаге на разверстых горячих губах. На несколько мгновений её словно не стало а, оторвавшись, наконец, она громко произнесла:
– Фу, противная!
Гелла по-прежнему спокойно жевал бутерброд, фигурки гостей оживлённо знакомились между собой на голографических экранах, а Ганни чуть не умерла…
– Тебе не нравится мой вкус? – её пальчики стремительно бросились вниз, к влагалищу, потом вверх, и застряли в губках её рта.
– Нет, запах! – Мальчиш была довольна и радовалась донельзя. – Шутка!
Ганни растерянно держала пальчик во рту с выражением тихого ужаса на лице.
– Это ты противная, Ганни, а не писька твоя! Потому что мне придётся любить тебя чуть ли не всю жизнь… – искренне вздохнула Мальчиш и пришлёпнула Ганни по попке: – Перестань быстро облизывать пальцы!
Пережитое треволнение сказалось на письке Ганни самым чудесным образом: она уже просто струилась, а не текла. Мальчиш потянула губками за подрагивающий клитор, и Ганни чуть слышно вздохнула. Гелла поочерёдно переводил взгляд с сильно оттопыренной попы Мальчиша на голубую голограмм-пару правого дисплея и на розовую голограмм-троицу левого. Мальчиш столь упоённо влизывалась в мягкую влажную глубину, что у самой исходила слюнками её небольшая приоткрывшаяся щелка. Ганни стонала и мучилась у неё в руках, оргазм подбирался щекотно-горячей волной, и пышные волосы метались по подушке. «Оооййй!.. Хорошая… моя… девочка!.. Ой-йё-ох!!!», Ганни ухватила обеими руками голову Мальчиша и сильно прижала к своей захлёбывающейся в чувствах дырочке. Мальчиш почувствовала палец у себя на попке и сильно дёрнула бёдрами, отчего палец Гелла провалился в её мокрую розовую письку. Мальчиш заурчала у Ганни в пизде и сама задёргалась на пальце в ознобе следующего своего стремительного оргазма... Вечер знакомства проходил как нельзя лучше.
