Но не всегда нимфам и наядам везло. Были юноши, которые не хотели обращать внимания на их красоту, а любовались только собой. На таких нимфы насылали заклятия. И тогда юноши влюблялись в самих себя и испытывали муки от безответной любви. Ничто не могло оторвать заколдованных юношей от созерцания собственной красоты в прозрачном водоеме. Юноши умирали от любви к себе, а вокруг водоема вырастали нарциссы – символ самовлюбленности.
– Так значит, цветы – это бывшие люди? – испуганно вскрикнула Урсула.
– Я думаю, нет, – поспешила успокоить ее няня. – Все это – просто сказки, которые придумали наши предки. Ой, я совсем заболталась, а тебе надо отдыхать.
– Нянюшка, ну расскажи еще что-нибудь, – взмолилась девочка. Ей ужасно хотелось узнать все тайны. Но няня погасила свечу и, пожелав спокойной ночи, тихо затворила за собой дверь. Урсула обиженно всхлипнула и повернулась к стене.
Сквозь щель, оставленную в занавесках, просочился в комнату лунный свет. Он пробежал по полу небольшим лучиком, забрался на кровать и, уткнувшись в стену, замер. Урсула долго смотрела на маленькую лунную точку, которая постепенно стала увеличиваться и, наконец, раскрылась, как веер. Девочка с любопытством принялась рассматривать картину, созданную равномерным сочетанием света и тени. Вот высокая гора, на вершине которой тесно прижались друг к другу двое. А под горой девять девушек передают по кругу предмет треугольной формы.
– Зеркало? – удивленно воскликнула Урсула и ловко вытащила из-под подушки осколок.
– Детям нельзя смотреться в зеркала, чтобы они не стали глупыми эгоистами, – недовольно заскрипели половицы.
– А я не ребенок, – проговорила Урсула, прижав осколок к груди.
– Девушкам запрещается смотреть в зеркала при лунном свете, чтобы не лишиться привлекательности, – заворчали деревянные перекрытия.
– А я и не собираюсь смотреться в зеркало при лунном свете. Я зажгу свечу, – сказала Урсула и вскочила с кровати.
– Зеркало и свечи?! – ахнул деревянный дом. – В своем ли ты уме? Знаешь ли ты, что в отсвете свечи, отраженной в зеркальной глади, можно увидеть прошлое или будущее?
– Прошлое или будущее, – повторила Урсула, залюбовавшись пламенем свечи, трепещущим от ее дыхания и отражающимся в зеркале сотнею треугольных огоньков.
– Я бы хотела снова увидеть маленького путти и узнать, что же ему не разрешили мне сказать, – прошептала девочка.
– Но, чтобы узнать тайну, надо быть смелой и идти до конца, – проскрипели половицы.
– Я ничего не боюсь, – проговорила Урсула и, удобно усевшись на стуле, впилась глазами в пляшущие в зеркале огоньки.
Постепенно глаза девочки начали слипаться, и она уронила голову на руки.
– Урсула уснула, – засмеялся малыш путти. – Она ничего не узнает и не увидит.
– Увижу, – встрепенулась девочка.
– Тогда, вамос конмиго – следуй за мной, – приказал ветерок. Урсула повиновалась. Она шагнула за ветерком в треугольный проем и попала в зеркальный коридор, залитый ярким сиянием.
На миг Урсула замерла от восторга. Ей показалось, что она ступает по солнцу, что его тепло проникает в каждую клеточку ее тела, наполняя его необыкновенным восторгом.
– Алёра, – промолвила Урсула, поняв, что это самое подходящее слово для выражения всех испытываемых ею чувств и эмоций.
– Алёра! Алёра! Алёра! – разнеслось эхом по зеркальной галерее.
– Здравствуй, Эхо! – громко крикнул путти.
– Здравствуй, здравствуй, здра…, – отозвалось Эхо.
– Позволь рассказать Урсуле твою историю? – попросил путти.
– Позволю…тебе…, – согласилось Эхо.
Путти смешно надул щеки и проговорил:
– Когда-то Эхо была одной из нимф, безнадежно влюбленных в красавца Нарцисса. Но если другие нимфы смогли забыть юношу, то Эхо нет. Она так тосковала после его смерти, что с горя совсем зачахла. От Эхо остался только голос. Теперь она обречена повторять последние слова из того, что говорят другие. Но иногда Эхо начинает своевольничать, повторяя то, что ей хочется или вовсе молчит.
– Бедняжка, – вздохнула Урсула.
– Ур-су-ла, – прошептала Эхо. – Спа-си-бо.
– Меня не за что благодарить, – улыбнулась девочка, подняв лицо вверх. Ей показалось, что Эхо должна быть именно там.
– Ми-ла-я, – повторила Эхо сотнями голосов. – Ми-ла-я!
– Эхо чересчур болтлива. С ней не стоит долго разговаривать, не то она заговорит тебя, и ты забудешь обо всем на свете, – предупредил путти.
– Забудь, забудь, забудь, – грянул хор голосов.
– Поторопись, Урсула, нам надо успеть вернуться до рассвета, – сказал путти и потянул девочку за собой. Она оглянулась и несколько раз махнула рукой, надеясь, что Эхо видит ее, и ей будет приятен этот маленький знак внимания.
– Куда мы с тобой спешим? – поинтересовалась Урсула.
– В зеркальное королевство, – ответил ветерок. – Тебя ждут король Актеон и королева Аталанта.
– Король и королева? – испугалась Урсула. – Но, как я появлюсь во дворце в таком неподходящем виде?
– Вид у тебя подходящий, взгляни сама, – проговорил путти, подталкивая Урсулу к зеркалу, которое держали две огромные птицы– сирены с женскими головами.
Урсула глянула в зеркало и не поверила своим глазам. Перед ней стояла девушка в пурпурном платье, усыпанном разноцветными камнями. Дорогие камни украшали волосы, лоб, шею и руки. Урсула глянула на свою батистовую ночную сорочку, которая не имела ничего общего с пурпурным платьем зеркальной красавицы, и спросила:
– Кто эта девушка?
– Это ты, Урсула, – рассмеялся путти и, встав рядом с ней, добавил: – А возле тебя нежный западный ветер Зефир, согретый лучами заходящего солнца.
– Так значит, в зеркале мы видим будущее? – воскликнула Урсула. Ветерок кивнул.
– Но, почему на мне это каменное платье?
– Потому, что ты станешь королевой Зеркальной страны, – пояснил путти. – А я буду твоим верным слугой, буду защищать тебя. Ты помогла мне и моим братьям вырваться из мрачной пещеры, в которой держал нас злой Элос. Теперь мы свободны и можем лететь на все четыре стороны. Восточный ветерок станет будить солнышко. Южный – принесет тучи и дождь. Северный ветер Борей примется подхлестывать снежные бури и ураганы, а я буду провожать солнце и ласкать твой слух сладкими песнями: «Алёра ми эрмоса ниня. Алёра! Алера! Алёра!»
– Это все произойдет на самом деле? – недоверчиво спросила Урсула.
– Конечно, милая, конечно, – пропел путти, взлетев высоко над землей. – Ты разрушила проклятье. Ты открыла дверь в зазеркалье. Сбылось предсказание.
– Ах, милый путти, не мог бы ты опуститься вниз и объяснить мне все подробнее, – попросила девочка. – Мне очень неудобно разговаривать с тобой, задрав голову вверх.
– Все объяснят тебе король с королевой. До скорой встречи, Урсула. До…
Путти исчез в вышине. Урсула опустила голову и увидела перед собой догоревший огарок свечи.
– Неужели мне все это приснилось? – проговорила она и поднялась.
– Смотреться в осколок зеркала – плохая примета, – заворчали половицы.
– Все это глупые предрассудки, – возразила Урсула, распахивая занавески. – Дядюшка Зигфрид рассказывал, что раньше, когда еще не было больших зеркал, люди выдували стеклянные шары, заполняли их расплавленным оловом, а когда оно застывало, разбивали шары и смотрелись в осколки. Правда, изображение было вогнутым, но это никого не смущало…
– С кем это ты разговариваешь, Урсула? – поинтересовалась няня, заглянув в комнату.
– Приветствую новый день, – ответила девочка.
– Я бы посоветовала тебе спуститься вниз и поприветствовать дядю Зигфрида, – улыбнулась няня.
Щеки у девочки запылали алым румянцем, она воскликнула: «Ах!», и стремглав помчалась вниз по лестнице, чтобы броситься в объятия крепкого, бородатого мужчины и затянуть восторженное: «ДядюшкаЗигфриддяюшкаЗигфриддядюшка!».
И увидеть, как разбегаются веселые морщинки под дядюшкиными глазами, а губы, спрятанные в черной бороде, растягиваются в добродушную улыбку, и громоподобный бас превращается в нежнейшее контральто: «Урсулакактывыросла!»
С появлением дядюшки Зигфрида весь дом преображался. Старые половицы переставали ворчать. Тусклые лампы начинали ярче светить. Лестница становилась более пологой. Даже старинные портреты, развешенные по стенам, улыбались.
– ДядюшкаЗигфрид, – восклицала Урсула.
– Урсуламоядорогая, – вторил ей дядюшка. Он кружил девочку, медленно продвигаясь по гостиной к старому дивану, чтобы погрузиться в его объятия и перейти к разговорам.
– Как же ты выросла, Урсула! Ну, рассказывай, что тут происходило без меня?
– Ах, дядюшка милый, ты не поверишь. Вчера рухнуло старое зеркало. Осколки рассыпались вокруг меня серебряным дождем. А один треугольный осколок воткнулся мне в ногу, – Урсула выставила вперед забинтованную ножку. – Все ужасно испугались и позвали доктора. Но мне совсем не больно. Если хочешь, я даже могу снять повязку и…
