Вскоре Корин кое-что услышал. Прямо под ним шептались тихие голоса. Корин не мог разобрать слов, но ему показалось, будто сквозь приглушенную речь пробивается какой-то другой, весьма странный, звук. Он никогда в жизни не слышал ничего похожего. Это напоминало шелест волн, но Корин готов был поклясться, что внизу не было никакого водоема.
Он достаточно долго прожил в старых пнях на берегу озер, чтобы безошибочно узнавать близость воды. Ему ли не знать, как волны плещутся о берег, когда ветер пробегает по поверхности озера!
Доносящийся снизу звук нисколько не напоминал лепет воды. Это был ровный глухой шум.
«Может быть, там протекает река? Нет. Возможно, океан? Я никогда в жизни не слышал голоса океана, — напомнил себе Корин. — Я даже к морю Хуулмере близко не подлетал. Кроме того, океаны огромные, а непонятный звук маленький. Очень маленький, как крошечный океанчик в… в яйце?!»
Догадка молнией полыхнула в мозгу Корина, дрожью отозвалась в желудке. Он снова прислушался, и на этот раз из глубины этого маленького океана до него донесся еще один звук. Это был стук сердца.
Корин вынырнул из-за облаков и оглядел небо и землю в поисках Чистых.
Он был примерно в половине лиги от источника звука и теперь ясно понимал, что там находится не одно, а сразу несколько яиц. Даже если ему удастся к ним добраться, он сможет спасти только одно яйцо, и это должно быть яйцо пещерной совы. Но как он узнает, как оно выглядит? За всю жизнь Корин ни разу не видел ни одного совиного яйца!
«Ладно, подумаем об этом позже», — приказал себе он.
Сначала нужно было подобраться поближе к тайнику. Одно обстоятельство вселяло надежду в его желудок — среди голосов стражей не было ни одного знакомого. Это означало, что матери здесь нет. Не было тут и Зверобоя, самого сильного и жестокого помощника Ниры.
Голоса внизу показались Корину на удивление юными. Похоже, охранники были не старше его самого. Вероятно, это те самые рекруты, о которых шептались во всех окрестных лесах. В таком случае у Корина появлялась надежда остаться неузнанным…
Нет, это невозможно! Он ведь как две капли воды похож на свою мать Ниру, а проклятый шрам был отличной приметой! Как он мог забыть об этом? Даже если эти юнцы никогда его не видели, они наверняка слышали о нем…
Корин перестал лететь. Неожиданная мысль заставила его замереть в воздухе. Желудок его встрепенулся. Дрожа от нетерпения, он опустился на ветку старого кряжистого дуба, заросшего густой шерстью мягкого мха. Крошечные обрывки мыслей, кусочки идей и фрагменты догадок начали складываться в его мозгу. Может, на этот раз безобразный шрам и сходство с матерью сослужат ему хорошую службу?
Мысли Корина побежали быстрее. Он уже не сомневался в том, что сможет сделать это. Он уставился на космы мха, свисавшие с ветвей старого дуба.
«Что же они мне напоминают?»
И тут он вспомнил. Развевающиеся пряди мха были похожи на ведьм-хагсмар, злобных порождений Хагсмира, преследовавших его во время бегства от Чистых. Те жуткие создания напоминали блеклых призрачных сов, сотканных из серого тумана. В детстве мать рассказывала Корину страшные сказки о демонах Хагсмира, и теперь колышущийся мох напомнил ему этих адских созданий.
Корин запрокинул голову, ухватил клювом длинную прядь мха и стащил ее с ветки. Мха как раз хватило, чтобы обернуть плечи и забросить лохматые концы на крылья.
Корин повернул голову за спину, поддел клювом свисающий сзади мох и приподнял его повыше, наподобие капюшона. Он не хотел полностью скрывать свое лицо, шрам должен был оставаться на виду. Последний раз оглядев себя, он остался доволен результатом, затем расправил крылья, оторвался от ветки и поднялся в воздух.
Енот, суслик, мышь, крыса и даже рысь прервали свои ночные дела и изумленно проводили глазами странное существо, бесшумно проплывшее в ночном небе над их головами. Шустрая древесная белка, высунувшая любопытный нос из дупла с намерением отправиться в привычный ночной поход за орехами, испуганно юркнула обратно. Скунс суетливо выпустил в небо зловонную струю, но промахнулся: Корин был слишком высоко.
Зловещая тишина повисла над лесом. Хагсмара в воздухе!
— А что это так тихо-то вдруг стало? — спросила молодая амбарная сова.
— Откуда мне знать? — ответил другой страж.
— Что-то меня мертвит от этой тишины, — пробормотал еще один Чистый. На языке сов «мертвить» означает пугать до полного оцепенения.
— Эй, а ну прекратите панику! Это наше с вами испытание, не забывайте. В бою вас еще не так мертвить станет, так что готовьтесь заранее. Мы должны стеречь эти яйца до возвращения Зверобоя со Страйкером, а значит, клювы на замок!
Дерево, на которое опустился Корин, находилось с подветренной стороны от троицы стражников. Это было отличное место, потому что ветер относил в сторону производимый Корином шум и в то же время услужливо доставлял ему голоса.
Корина со всех сторон окружали звуки. Он слышал голоса стражей и шевеление под скорлупой яиц. Судя по всему, птенцы вот-вот должны были выбраться на свет. Яиц оказалось немного, по подсчетам Корина, не больше четырех. Самая главная трудность заключалась в том, чтобы найти среди них яйцо пещерных сов.
Корин навострил слух, справедливо полагая, что любая информация пойдет ему на пользу. Однако выяснилось новое обстоятельство — стражи ожидали прибытия Зверобоя со Страйкером. Значит, нужно было поторапливаться. Впрочем, он уже успел узнать много полезного.
Во-первых, стражей было всего трое. Все они были сипухами, а значит, готовились занять самое привилегированное положение в обществе Чистых. Во-вторых, сипухи были напуганы и заметно нервничали. Даже тот, кто покрикивал на них и упрекал в трусости, с трудом сдерживал страх. Корин готов был в этом поклясться, он ясно слышал лихорадочный стук сердца юного рекрута.
Никогда еще слух Корина не был таким острым. Этой ночью он мог различить даже то, чего никогда раньше не слышал.
Теперь он почти не сомневался, что в тайнике находятся всего три яйца, об этом говорил глухой, немного отличающийся друг от друга перестук маленьких сердец. Это был даже не стук, а скорее тихие глухие толчки…
Корин снова покрутил головой. Показалось ему или в самом деле откуда-то снизу, из-под дупла, в котором сидели стражи, доносится еще один еле слышный пульсирующий звук?
Корин заставил собственное сердце стучать медленнее и затаил дыхание. Можно сказать, все его тело сейчас превратилось в одно большое ухо. Корин изумленно вытаращил глаза.
«У подножия дерева лежит яйцо! Кажется, оно спрятано на дне неглубокой ямки, чем-то укрытой сверху. Ну конечно, как же я сразу не догадался! Это яйцо пещерных сов! Где же его еще хранить, как не в земле?»
— Ты слышал, Флинт?
— Ничего я не слышал. Вы оба просто запугали себя до смерти.
— Но это… это… как будто ветерок.
— Ну да, это ветерок. Ты и не знал, что в лесу бывает ветер?
— Не знаю… Мне кажется, это какой-то другой.
Корин поднялся над деревом, где сидели стражи. Теперь он ясно слышал убыстряющийся стук их перепуганных сердец. Ждать дальше не имело смысла. Настало время действовать.
Он замедлил полет, затем несколькими витками спустился вниз и застыл в воздухе. Момент был выбран безукоризненно — тучи над его головой расступились, и призрачное лунное сияние хлынуло на лес сквозь кроны деревьев.
— Нира! — завизжал один из стражей.
— Нет, это не Нира! — демонически заухал Корин. — Это ее хагсмара прилетела сюда, чтобы проклясть вас всех! — пророкотал он и оглушительно завизжал.
Слышу, как ваши трепещут желудки,
Вижу, как в слизь превратились сердца.
Вы растеряли остатки рассудка
Три бестолковых трусливых юнца!
Я разорву вас на тысячу клочьев,
Буду преследовать утром и ночью,
С грязью смешаю, убью, искалечу,
Если осмелитесь скруму перечить!
Я разыграю великую пьесу,
Вам в ней отводятся роли балбесов,
Только попробуйте плохо сыграть —
И никогда не увидите мать!
— Глаукс Милосердный! Спаси нас! О, Глаукс! — запричитал Флинт.
— Не надо нам было улетать от мамочки!
— Прости меня, хагсмара! Я не хотел, меня похитили!
Трое сипух в панике вспорхнули с дерева и взмыли в небо. Корин грозно заухал им вслед, чтобы ускорить бегство. Никогда еще не видел таких стремительных сов! Его план сработал.
Корин сорвал с себя клочья мха. Его хитрость удалась на славу! Он быстро опустился к подножию дерева и осторожно разбросал лапами прикрывавшую яму палую листву. На ее дне лежало безупречно круглое и ослепительно белое яйцо с приставшими к скорлупе комочками красной земли Пустошей.
