Открыли эти басурмане погреб и бросили туда царя.
Там было еще три человека. Один сказал:
– Меня завтра заколют.
Другой сказал:
– Меня послезавтра.
– А меня послепослезавтра, – сказал третий. – Ты самый жирный, тебя в воскресенье заколют!
Испугался царь, да уж что делать?
Съели тех, и пришел его черед. Сказал царь:
– Я вам такую бурку сваляю, что две тысячи за нее дадут. Никто ее не купит, кроме жены царя.
Принесли ему шерсть. Такую прекрасную, затканную цветами бурку свалял царь, что глаз не оторвешь, а между цветов вывел: «В таком-то городе, в таком-то доме, в погребе томлюсь, не придете в два дня – съедят меня».
Взял один басурман бурку, взвалил на голову и понес. Принес царице, прочитала она, что там было написано, отдала за бурку две тысячи, отпустила. Собрала войско и пошла за тем басурманом вслед – выручать мужа. Окружила дом войсками и говорит:
– Я войду вовнутрь, а вы, как услышите, что разбилась чаша, так и входите.
Вошла она, попросила поесть, дали ей чашу, ударила она чашей оземь и разбила ее. Бросилось все войско в погреб, поймали всех басурман и передушили. Царя освободили.
Сказала жена:
– А ну, не знай ты ремесла, помогло бы тебе, что ты царь?.. Закололи бы тебя и съели.
Пошли муж с женой и зажили счастливо. После этого царь с царицей очень заботились о ремеслах.
Мор там, пир здесь.
Отсев там, мука здесь.
Было то или не было – жил в деревне Кирбали один крестьянин. Вот пошел он на работу и встречает другого, из деревни Зерти.
– Давай побратаемся, – говорит кирбалец.
– Давай! – говорит другой.
Пошли вместе. Что заработают, все поровну делят.
Вот однажды встретил этот кирбалец своего земляка. Хочет он угостить его, а денег нет. Призанял кирбалец у своего друга два пятака. Угостил земляка, выпил с ним, да так, что и не вспомнил друга своего ни разу. Даже за здоровье его не выпил.
Ушел гость, а тот и говорит:
– Что это, брат, на мои деньги угостил земляка, а мне и не сказал ничего? Что бы тебе позвать и меня? Пришел бы я, еще денег добавил, выпил бы за ваше здоровье, повеселились бы.
– Такой у меня характер дурной, – говорит этот кирбалец. – Да что! Вот как займу деньги у кого – умру, не отдам. У меня поживиться нечем.
– Да и у меня дурной характер, – говорит тот, – знаешь ведь нас, жителей Зерти! Я, если кто мне должен, хоть умри он, не отстану, в могиле возьму свое.
Вот кончили они работу. Получили деньги, делят, и говорит этот крестьянин из Зерти:
– Слушай, друг, ведь есть у тебя деньги, отдай мои два пятака.
– Нет, – говорит кирбалец, – теперь и у тебя есть, зачем тебе еще? А ты зайди ко мне в воскресенье, отдам.
Приходит тот в воскресенье.
Встретил его кирбалец радушно. Зарезал курицу, угостил честь честью и отпустил:
– Нет у меня сейчас денег, приходи в другое воскресенье.
Пришел тот и во второе воскресенье. Опять радушно встретил его кирбалец, опять угостил, а денег не дал.
Ходит так каждое воскресенье крестьянин из Зерти к кирбальцу. Угощает его тот, кормит, поит, а денег не дает.
Вышли у кирбальца все куры, рассердилась жена, ругается:
– Что ты кормишь этого бездельника, отдай ему его два пятака. Уж и куры все вышли, корову, что ли, ему резать?
– Что же теперь делать, – говорит кирбалец, – похвастал я. Худо ли, хорошо ли, надо держаться. Отдать теперь ему эти пятаки – позор мне. Я лучше притворюсь мертвым, а ты, как придет он, садись и плачь. Спросит он, ты и скажи, что меня холера убила. Испугается он, уйдет.
Пришло воскресенье. Показался крестьянин из Зерти, а кирбалец лег, вытянулся, что мертвый, не дышит.
– Здорово, кума, – говорит гость хозяйке.
– Будь здоров, – отвечает та, сама вздыхает.
– Что это ты грустна, кума, и где мой побратим?
– Эх, кум, горе, горе, холера его унесла.
Понял гость, какая холера унесла его друга, и говорит:
– Ах, ах, какое несчастье! Да уж что делать? Кто пособит в горе, как не я? Знаешь ведь, все разбегутся, как узнают, что у вас холера. Принеси-ка доски, сколочу гроб, отнесу, схороню его, не валяться же ему дома.
Заставил ее принести доски, сколотил гроб, уложил в него кирбальца, взвалил на спину и снес в одну старую церковь. Поставил гроб, а сам притаился, ждет.
Настала ночь.
А в той стороне в ту пору разбойники завелись. Они по ночам в эту заброшенную церковь приходят и здесь награбленное делят.
Пришли и в эту ночь три разбойника, принесли мешок золота да серебра. Разложили все, поделили на три части, а еще у них сабля добрая. Никак ее не поделят.
– Давайте, – говорит один, – вот как решим: кто этому покойнику одним ударом той сабли голову отрубит, – пусть тому сабля и достанется.
– Нет, – говорит другой, – кто одним ударом надвое его рассечет – тому.
А третий говорит:
– Нет, кто одним ударом обе ноги отрубит, – тому.
Лежит кирбалец в гробу, дрожит – вот-вот начнут рубить его. Лежал, лежал, да как вскочит вдруг да закричит:
– Вставайте все мертвецы, старые да новые, ловите, хватайте разбойников!
Перепугались разбойники. Побросали все золото и давай бежать.
Вышел крестьянин из Зерти, смеется:
– Так-то ты умер!
Досталось все это добро им одним.
Поделили они все по-братски, и говорит снова крестьянин из Зерти:
– Слушай, друг, отдай хоть сейчас мои два пятака.
Нет, не дает кирбалец.
Пошла у них ссора, ругаются, до драки дело доходит.
А разбойники, как отбежали подальше да успокоились, решили узнать все же, вправду ли ожили мертвецы, старые да новые, или почудилось им все. Послали они одного из своих, что похрабрее был, поразузнать осторожно.
Пришел этот посланный, заглянул в церковь. Увидел его кирбалец, сорвал с него шапку и швырнул ее своему побратиму:
– Вот тебе за твои два пятака! Что, и теперь не отвяжешься?
Побежал разбойник ни жив ни мертв от страха. Прибежал, еле дышит:
– Ох, братья, туда столько покойников набрело, что из всего добра по два пятака и то не каждому досталось, так и едят друг друга поедом. И с меня шапку содрали, тоже в дележ пошла, еле жив ушел.
Так кончилась история с долгом кирбальца.
Мор там, пир здесь.
Отсев там, мука здесь.
Было, до и не было ничего – жили муж с женой. Муж был такой лентяй, что ничего не хотел делать. Целые дни только ест да валяется – то на один бок повернется, то на другой. А жена что есть силы трудится, себя и мужа кормит, одевает, все, все она одна делает. Только сколько ни бьется жена, а все бедны и бедны они. Да и что она одна может? И поле-то у них на беду где-то далеко, да все каменистое, да песчаное, только и растет на нем что крапива и сорняки всякие, больше ничего.
Вот собралась жена весной, упросила соседей, вспахала с их помощью это поле, призаняла потом зерна, засеяла, и взошла нива – да какая нива, так и волнуется вся что море.
Пришел месяц жатвы, созрели хлеба, и говорит жена мужу:
– Встань, пойди взгляни хоть на наше поле. Может, ничего и не взошло там и напрасно только мы надеемся.
Встал кое-как этот лентяй, потащился. Только не прошел и полдороги, как повернул обратно, пришел домой и говорит жене:
– Был я, видел – ничего там, кроме крапивы и сорняков, не взошло, даром только столько зерна извели.
Знает жена, что у них за нива, только ничего не сказала мужу. А как пришло время жатвы, говорит ему:
– Или иди в поле жать, или оставайся дома, сбей масло, покорми наседку с цыплятами, присмотри за ними, просей муку, выпеки хлеб.
Решил лентяй дома остаться. Взял он моток ниток своей жены и, чтобы не разбежались цыплята и не беспокоили его, привязал их всех одной ниткой к наседке и пустил так по гумну.
Вдруг откуда ни возьмись – коршун, набросился он на цыплят и унес их всех вместе с привязанной наседкой. А лентяй взвалил на спину мешок с мукой, сито, молоко в миске и погнался так за коршуном, думает: «И коршуна напугаю, заставлю бросить наседку с цыплятами, и муку просею, и масло собью, так от всех дел разом избавлюсь».
Только ни коршуна он не догнал, ни муки не просеял, ни масла не сбил – все у него попадало, побилось и просыпалось. Так и остался ни с чем. Думает лентяй, как быть, как жену без цыплят встретить.
Вспомнил он, что у жены были яйца отложены. Достал эти яйца, уложил их в корзинку и уселся на них, думает: «Посижу немного. Авось, пока жена с поля вернется, новые цыплята вылупятся».
Сидит лентяй на яйцах, квохчет, что наседка: «Квох-квох… Квох-квох…»
Вернулась жена с жатвы, кричит мужу:
– Открой двери!
А муж только квохчет в ответ:
– Квох, квох, квох!
Во второй раз кричит жена:
– Открой двери!
– Квох, квох, квох! – отвечает опять муж.
И в третий раз крикнула жена:
– Да где же ты, куда сгинул? Отвори двери, что ты, оглох?!
