— Скажите мне правду, и пусть никто из вас не побоится противоречить мне! Скажите, вы верите, что у человека есть душа?
— Учитель, — отвечали они, — когда-то мы верили, что у человека есть душа, но, следуя твоему учению, мы в это больше не верим. Нет ни ада, ни рая, ни Бога! Вот что нам известно, потому что ты учил нас этому.
Священник побледнел от страха и выкрикнул:
— Послушайте! Я учил вас ложно. Бог есть, и человеческая душа бессмертна! Теперь я верю во все, что я раньше сам отрицал.
Однако голос священника потонул во взрыве смеха, так как ученики решили, что он испытывает их умение вести спор.
— Докажите это, учитель! — закричали они. — Докажите! Разве кто-нибудь видел Бога? Разве кто-нибудь видел душу?
И весь зал сотрясался от смеха.
Священник поднялся, чтобы ответить им, но не мог выдавить ни слова. Все его красноречие, вся сила его доводов покинули его. И он не нашел ничего лучшего, чем воздеть к небу руки и возопить:
— Бог есть! Бог есть! Господи, прости мою грешную душу!
Но все стали потешаться над ним и повторять его же слова, которым он их научил:
— Покажи нам его! Покажи нам твоего Бога!
И он бежал от них в смертельном страхе, убедившись, что никто из них больше не верит. Как же ему теперь спасти свою душу?
Тут он вспомнил о жене. «Она-то уж верит, — решил он. — Женщины никогда не отказываются от Бога!»
И он пошел к ней. Но она сказала, что верит только тому, чему он ее учил, что хорошая жена должна верить только своему мужу, ему одному и никому больше ни на небе, ни на земле.
Тогда его охватило отчаянье, он бросился вон из дома и стал спрашивать каждого встречного, верят ли они. Но ответ был все тот же: «Мы верим только тому, чему Вы нас учили», — ведь его учение разошлось по всей стране.
У него чуть не помутился рассудок от страха, потому что истекали последние его часы. И он бросился на землю в каком-то пустынном месте и принялся громко рыдать от ужаса, что так быстро приближается час его смерти.
В это время мимо него прошел маленький мальчик.
— Да поможет тебе Господь Бог! — сказал мальчик.
Священник так и вскочил.
— Ты веришь в Бога? — спросил он.
— Да, я пришел из дальних стран, чтобы все о нем узнать, — ответил ребенок. — Не окажете ли Вы мне услугу, направив в лучшую здешнюю школу?
— И лучшая школа, и лучший учитель здесь рядом, — сказал священник и назвал свое имя.
— О нет, только не он, — возразил ребенок. — Ведь мне говорили, что он отрицает Бога и небо, и ад, и даже человеческую душу, потому что она невидима. Однако я в два счета могу опровергнуть его.
Священник поглядел на ребенка с серьезностью.
— Но как? — спросил он.
— Да очень просто, — ответил ребенок. — Я бы попросил его показать мне его жизнь, если он верит, что она существует.
— Но он бы не мог этого сделать, дитя мое, — сказал священник. — Жизнь человека нельзя увидеть. Она существует, но только невидимой.
— Тогда если человеческая жизнь существует, хотя мы ее и не видим, может существовать и человеческая душа, пусть невидимая, — ответил ребенок.
Когда священник услышал такой ответ, он упал перед ребенком на колени и заплакал от радости, потому что он знал — теперь его душа спасена. Наконец-то он встретил человека, сохранившего веру. И он рассказал ребенку всю свою историю — о своей испорченности и гордыне, о преступном богохульстве и о том, как к нему спустился ангел и поведал ему о единственном пути его спасения.
— А теперь, — сказал он ребенку, — возьми вот этот нож и ударь им меня в грудь, и терзай мою плоть, пока не увидишь на моем лице бледности смерти. И тогда, — если я умер, от моего тела должно отлететь нечто живое, — это знак для тебя, что душа моя предстала пред Богом. И когда ты это увидишь, беги скорее к моей школе и созови всех моих учеников, чтобы они пришли и убедились, что душа их учителя покинула его тело, а все, чему он учил их, была ложь, ибо Бог есть и он наказует грешника, и рай есть, и ад, и у человека есть бессмертная душа, которой суждено либо вечное счастье, либо вечные муки.
— Я помолюсь, — сказал ребенок, — чтобы набраться смелости исполнить Вашу просьбу.
И он опустился на колени и начал молиться. Потом встал, взял нож и вонзил его священнику прямо в сердце, и еще раз, и еще, пока не растерзал его плоть. И все равно священник еще жил, хотя страдания его были ужасны. Но пока не истекли двадцать четыре часа, он не мог умереть.
Наконец мучения кончились, и покой смерти отразился на его лице. И тогда ребенок увидел прелестное живое существо с четырьмя белоснежными крылышками, которое поднялось в воздух от мертвого тела и запорхало над головой мальчика.
Он бросился за учениками. И только они увидели это существо, как сразу поняли, что это душа их учителя. Они с удивлением и трепетом следили за ней, пока она не скрылась из глаз за облаками.
Это была первая бабочка, которую увидели в Ирландии. А теперь люди знают, что бабочки — это души умерших, которые ждут, когда их впустят в чистилище, чтобы через муки обрести чистоту и покой.
Да, но после этого случая школы Ирландии совсем опустели. Люди рассуждали так: стоит ли отдавать детей в ученье, если даже самый ученый человек в Ирландии всю жизнь заблуждался?
ЮНЫЙ ПОЛЛАРД И ОКЛАНДСКИЙ ВЕПРЬ
Английское предание
Давно это было, на севере Англии тянулись тогда дремучие леса, бродили в них дикие звери — медведи, барсуки, кабаны, — и встреча с таким зверем не сулила путнику ничего доброго. И вот одной осенью завелся в окрестностях Окландского замка, что в графстве Дарем, свирепый кабан, который навел страх на всю округу.
Был этот вепрь огромен и страшен, на морде у него топорщилась черная щетина, из пасти торчали изогнутые клыки, маленькие глазки злобно рыскали из стороны в сторону, а бегал он так быстро — на коне не угонишься.
Питался вепрь травой, корешками и тем, что растили крестьяне на полях, да не столько съедал, сколько вытаптывал. Он ненавидел всех других тварей, но больше всего ненавидел людей; по вечерам хоронился в кустах, поджидая крестьянина, устало бредущего с поля. Живым от него никто не уходил.
Земля в округе принадлежала богатому и могущественному даремскому епископу, хозяину Окландского замка. Вепрь так застращал окрестных крестьян, что не выдержали они и написали письмо епископу, слезно умоляя помочь им в беде: даже днем нет спасенья от лютого зверя, а как солнце сядет — и за калитку носа не высунешь.
Согласился епископ, что дело плохо, и обещал по-королевски наградить храбреца, который убьет вепря.
Молодые люди, однако, качали головами. Сколько смелых рыцарей приезжало из южных графств сразиться с вепрем, немало убитых драконов и других чудовищ было на их счету. И что же? Ни один не вернулся из леса Этерли-дин, в котором было логово вепря. Какой толк в награде, рассуждали местные храбрецы, если некому ее получать?
Нашелся все-таки юноша, которого прельстила обещанная награда. Это был младший сын старинного рода по имени Поллард: ему не маячили ни деньги, ни родовой замок, оставалось надеяться на самого себя.
«Недурно придумано — наградить смельчака по-королевски, — сказал он себе. — Но мертвым награда не нужна. Вепрь убивает не только крестьян — сколько вооруженных рыцарей погибло, сражаясь с ним. Видно, вепрь не только силен, но и хитер. Значит, надо разведать его повадки. И сначала потягаться с ним хитростью. А не выйдет — помериться силой».
Оставил дома юный Поллард меч, коня, доспехи, сунул в карман ломоть хлеба и кусок сыра и пошагал в лес Этерли-дин, где хоронился вепрь. Идет, вслушивается в каждый шорох, вглядывается в звериные тропы. Наконец напал на след вепря и много дней крался по его пятам. Ночью зверь петлял по лесам и полям, днем отсыпался в своем логове и ни разу не почуял близости человека.
Прошел месяц, юный Поллард все разузнал о вепре — зверь огромен и свиреп, силен и проворен. К тому же на редкость прожорлив. Ест все подряд, но больше всего любит буковые орешки — они толстым слоем устилали землю в буковых лесах. Вызнал Поллард, где вепрь отсыпается днем — в самой глубине леса, в гуще могучих буков. Нашатавшись вдоволь по окрестностям, вепрь под утро возвращался в свою чащобу, лакомился буковыми орешками и валился спать.
