— Я хочу сделаться желтым, — сказал медведь.
— Зачем желтым?
— Чтобы пчелы меня не узнали, малыш. Пусть думают, что я не медведь, а желтая гора. Ведь ты знаешь, что бывают желтые горы?
— Знаю, знаю, — сказал паучок и тихонечко засмеялся: нос-то у медведя был не желтый, а черный. И он еще фыркал этим черным носом. А горы так не делают.
«Глупый медведь. Большой, да глупый!» — думал паучок.
А медведь поднялся и пошел.
«Глупый паучок, — думал он, — маленький еще, глупый. Разве солнце удержать такими паутинками?» И медведь громко засмеялся.
Он смеялся, пока не залез на ту гору, откуда пришел, и не стал опять маленьким-маленьким — вот таким.
Маленький красный олененок и маленький полосатый тигренок играли с утра в прятки. Ты же знаешь такую игру?
Тигренок прятался, олененок искал. Олененок искал своего друга под кустом, в траве, за сосной. Там, где хвостик, у олененка белело пятнышко. И тигренок искал белое пятнышко под кустом, в траве, за сосной.
Но однажды во время игры их застал дождь. Такой очень сильный дождь. Малыши спрятались вместе под сосной.
А когда дождь кончился, над лесом повисла радуга. Ты же знаешь полосатую солнечную радугу? От нее становится кругом светло и весело.
— Она очень вкусная, — сказал тигренок и облизнулся. А потом ему захотелось похвастаться, и он сказал: — Когда я был маленький, я съел кусочек радуги. Вот отчего я теперь полосатенький.
Олененок ничего не ответил.
— А папа мой съел большой кусок радуга, — хвастался тигренок. — Вот почему мы, тигры, и раньше были полосатые.
Олененок опять ничего не ответил.
Тогда тигренок сказал:
— Мой дедушка съел огромный — вот такой — кусок радуги.
Олененок молчал.
Тигренок еще подумал и сказал:
— Папа моего дедушки, мой прадедушка, съел всю радугу. Вот так: — а-а-а-а-а-а-а-м!
— А я не люблю жадных, — сказал красный олененок и побежал.
Издали олененок был похож на солнышко. Только у него сзади был пушистый хвостик и белое пятнышко. И он был похож на солнышко с белым пятнышком и пушистым хвостиком.
«Какой красивый», — подумал тигренок и облизнулся….
— Куда же ты? Эй! — закричал тигренок.
Но никто ему не откликнулся. Только над лесом все еще висела радуга.
«А может, мой прадедушка не ел радуги? Может, мы не такие уж полосатые?» — подумал тигренок.
Как мы ехали в город Егорьевск
Я очень люблю ездить, но меня никуда не пускали: ни на Южный полюс, ни на Северный, ни даже к бабушке в город Егорьевск. И вот однажды я сказал волшебные слова:
— Сарына-пына-пок!
И мы сразу очутились с мамой на вокзале. Там стоял поезд. Я подошел к паровозу и спросил:
— Куда ты собрался ехать?
— В город Его-о-орьевск, к бабушке, — басом ответил паровоз.
— В город Егорьевск? К бабушке? Ведь нам тоже туда надо, — обрадовался я.
Мы сели в поезд и поехали. Мы ехали мимо домов, мимо больших и маленьких собак, мимо других поездов. И мы выехали на луг. Тут наш поезд вдруг остановился. Я, конечно, побежал поглядеть, что случилось.
— Почему мы стоим? — спросил я у паровоза.
— Посмотри, — ответил мне паровоз, — впереди идет рыжая корова, а за ней рыжий теленок. Пускай они перейдут через рельсы.
Корова кивнула нам головой и перешла через рельсы. А за ней побежал рыжий теленок.
Наш паровоз загудел им вслед:
— Ду-у-у!
Рыжий теленок остановился и замычал:
— Му-у-у!
Паровоз сердито:
— Ду-у-у!
А рыжий теленок вытянул морду и еще громче:
— Му-у-у-у-у!
Тогда наш паровоз как выпустит пар: тш-ш-ш-ш… Ударил пар в куст ольхи, а под кустом стоял теленок. Посыпались на теленка листья. Испугался он, побежал, только уже не рыжий, а пятнистый.
А мы поехали дальше. Мы ехали через поля, мимо деревень. А потом въехали в лес. Из окошка я увидел большой красный гриб. Паровоз запыхтел и остановился. Наверно, он тоже увидел красный гриб. Я подбежал к паровозу, кричу:
— Давай поглядим, как растет гриб.
— Мо-жно-о-о! — прогудел паровоз.
И мы стали смотреть, как растет красный гриб. Потом мы слушали, как поют птицы. Паровоз даже попробовал подсвистывать птицам: «Фьють-фью-фью». И я тоже попробовал: «Фьють-фью-фью».
Пока мы стояли, солнце спряталось за деревья. Сразу сделалось темно и страшно.
— Поедем поскорее, — сказал я паровозу.
— Не могу-у-у! Впереди путь закрыт.
Вдруг из темноты показались два огромных разноцветных глаза — красный и зеленый. Паровоз испугался, попятился.
— Гу! Гу! Гу! Не бойся, паровоз! Разве ты меня не узнал?
Паровоз зажег фонарь и увидел сову.
— Не бойся, — сказала сова. — Я буду лететь впереди тебя. Если путь свободен, у меня загорится зеленый глаз. А если путь закрыт — загорится красный.
Мы подождали и увидели: впереди загорелся зеленый глаз.
— Поехали! — крикнул я паровозу. — Это сова подает нам сигнал.
И тогда мы помчались быстро-быстро, изо всех сил. И приехали в город Егорьевск.
— Что ж вы так долго ехали? — закричала нам с платформы бабушка.
А я сказал:
— Нет, мы быстро ехали. Очень быстро. Только рыжая корова с теленком медленно дорогу переходили, и много птиц пело в лесу, и гриб на поляне долго рос. Посмотри, бабушка, какой он большой и красный! Я тебе его привез в подарок.
В одном маленьком рыбацком поселке в Литве жил мальчик по имени Микас. Отец Микаса был рыбаком. И часто уходил на корабле в море. А Микас поджидал его на берегу. Микас тоже хотел стать рыбаком.
Однажды, когда отец долго не возвращался, мальчик пошел по тропинке к морю и тихонько запел песенку рыбака:
В море волны высоки.
Да!
В море ходят рыбаки.
Да!
На ветру звенят их куртки,
Как тугие провода.
Радом с тропинкой на камне Микас увидел зеленую ящерку. Вот такую.
— Ящерка, — попросил Микас, — принеси мне куртку.
— Ладно, — сказала ящерка, — ты подержи мой хвостик.
У Микаса в руке остался кусочек зеленого хвостика. И не успел он посчитать до десяти, как ящерка вернулась и принесла куртку. Вот такую. Микас обрадовался и запел:
Ходит ветер по волнам.
Ну!
Гладит куртки рыбакам.
Ну!
Рыбаки большие сети
Опускают в глубину.
Хорошо, что в это утро Микас повстречался с паучком. Микас увидел его вон там на ветке ольхи посреди паутинки. И попросил сеть, чтоб поймать рыбу. Вот такую!
А за деревьями Микас увидел море. И побежал! И запел:
Ходит ветер по волнам.
Эх!
Гладит куртки рыбакам.
Эх!
Взял бы сети, сел бы в лодку
И уплыл бы дальше всех!
А где же лодочка?
Где моя лодочка?
Не видно в море лодки. Только что это? Жур-журыжурр-журр. Ручеек. Микас вспомнил: этот ручеек зовут Ашаряле, по-литовски — слезинка.
— Ашаряле! Принеси мне лодочку, Ашаряле, — попросил Микас.
Вдруг — плюх! — сверху в ручеек упал кусочек сосновой коры. Ну чем не лодочка! Вот такая!
Микас посмотрел наверх и увидел большого дятла.
— Спасибо! — крикнул ему Микас. Схватил лодочку и вместе с ручейком Ашаряле побежал к морю.
А по морю ходили огромные волны, а с моря дул холодный ветер. Остановился Микас, задумался: «Что же мне еще нужно? Чего же еще надо рыбаку?..»
И тут ветер принес издалека песню. Это возвращался отец с товарищами.
Они пели старую рыбацкую песню, которую и ты сейчас узнаешь:
В море волны высоки.
Да!
В море ходят рыбаки.
Да!
Крепких волн и злого ветра
Не боятся никогда!
А когда Микас вырос, он стал настоящим рыбаком. И ничего не боялся.
Он плавал на большом корабле. Вот таком!
У мальчика заболел оловянный солдатик. Он был солдатик со знаменем, попросту сказать — знаменосец.
Он очень хорошо воевал, потому что шел все время впереди. И ничего не боялся, даже если сильно стреляли.
А когда он заболел, мальчик положил его в коробку с пластилином. Там была больница.
Вечером мальчик пришел к папе и сказал:
— У меня заболел солдатик. Ему нужно лекарство.
— А что с ним? — спросил папа.
— У него все болит: голова, ноги, руки. А руками он держит знамя.
— Помнишь, папа, как ты рассказывал? Был страшный бой. Стреляли пушки. А один солдат бежал впереди всех со знаменем. Другие солдаты увидели знамя и не испугались врагов. И победили.
— Помню, — сказал папа и достал конфету в красивой обертке. — Вот, передай своему солдатику лекарство. Пускай быстрее выздоравливает.
