— Помню, — сказал папа и достал конфету в красивой обертке. — Вот, передай своему солдатику лекарство. Пускай быстрее выздоравливает.
Мальчик обрадовался и ушел. А на следующий вечер сказал папе:
— Моему солдатику опять плохо, ему еще надо лекарства.
— Ну что ж, ладно, — сказал папа и дал две конфеты в красивой обертке.
Через день мальчик опять пришел к папе:
— Беда! Солдатику совсем плохо. Ему еще надо лекарства.
Папа нахмурился, достал из коробки последнюю конфету в красивой обертке и отдал мальчику.
Мальчик обрадовался и убежал. А утром он вдруг услышал:
— Что ж ты не заходишь меня навестить?
— Кто это? — спросил мальчик.
— Это я, твой оловянный солдатик.
— Мне было некогда, — сказал мальчик.
— А где мое лекарство?
— Какое лекарство? Зачем тебе конфеты? Ты же не настоящий, ты же оловянный.
Солдатик ничего не ответил.
Мальчик вскочил с постели, подбежал к коробке, а в коробке — пусто. Только на подушке из пластилина осталась вмятина от знамени.
Ушел оловянный солдатик и унес с собой знамя.
У меня есть один знакомый медведь.
Он ужасный
растеряха,
растяпа,
неряха.
Он раскидывает игрушки по всей комнате. Он все делает медленно. Медленно ест, медленно бегает, медленно засыпает. И ему все говорят быстрее, быстрее, быстрее!
Он все на себя опрокидывает и проливает. Он пролил компот, опрокинул вазу с цветами, наступил на хвост собаке Кузе. А еще он ест варенье лапой.
Вот какой это нехороший медведь. И мне за него очень попадает. И мама сердится. И папа сердится. Они даже думают, будто это не мой знакомый медведь — растеряха, растяпа, неряха, — а я сам.
А если мы уйдем с моим знакомым медведем? А если мы уйдем далеко-далеко в лес да будем жить совсем одни в медвежьей избушке и не придем домой… Что тогда?
Тогда папа с мамой без нас соскучатся.
Мама велела мне написать в тетрадке палочки и еще несколько слов из книжки. Эту книжку мы учимся вместе читать. Потом мама ушла. В доме стало тихо. Вдруг как громыхнет!
— Открой дверь! — сказал кто-то грубым голосом.
— Не открою.
— Открой!
— Ну ладно, входи.
Вошел лев. Был он весь рыжий, только на загривке шерсть темная.
— Ы-ы! Скажи скорее, мальчик, как мне пройти в зоопарк!
— А почему ты так спешишь?
— Я голоден. Хочу есть.
— Ну, тогда садись в троллейбус. Проедешь три остановки, увидишь большие ворота с надписью: «Зоопарк».
— Ы-ы! Не умею я читать.
— Подойди поближе, лев. Я тебя научу. Вот эта буква с палочкой посредине — «А», рядом, видишь, как стульчик, «Б»…
— Спасибо тебе, мальчик. Я ведь тороплюсь в зоопарк.
— А ты… у пассажиров спроси, где сходить. Я бы тебя, лев, проводил, но мне нельзя. Видишь, сколько нужно написать палочек. Я скоро пойду в первый класс.
Лев кивнул головой и большущими скачками стал спускаться вниз по лестнице. А я кинулся поглядеть, что дальше будет.
Вот подошел троллейбус. Лев первый проскочил в дверь. И он был такой огромный, этот лев, что никто уже больше не сел в троллейбус: остались ждать следующего.
Троллейбус тронулся. Лев поехал один. И сразу же выглянул в окно. Морда у него была грустная-грустная: наверно, боялся пропустить остановку.
Ведь лев хоть и большой, но совсем не умеет читать.
Однажды у солнца поднялась температура. У солнца был сильный жар. И оттого на земле сделалось очень жарко. Моя мама сказала:
— Ух, как парит!
— Это солнце заболело, — сказал я. — Видишь, какое красное? Оно очень сильно заболело.
Я вышел на крыльцо и стал дуть, чтобы солнцу не было так жарко.
Я дунул, и пришла туча. Огромная туча. Она положила на солнышко мокрые ладони. И прошептала солнцу добрые слова:
— Приходи, доктор Кал Капыч. Дай солнышку холодных капель. Одну, две, три, четыре, пять…
И вот из-за синих далеких гор, из-за нашего темного леса вышел доктор Кал Капыч. И затопал по цветной дорожке: топ… топ… кал… кал…
А я сказал маме:
— Смотри, вот и доктор пришел.
Пришел доктор Кал Капыч и сразу дал солнцу капель — красных, желтых, синих… Много-много капель.
Улыбнулось солнце и выздоровело.
А интересно, почему слоны не ходят в гости? Наверно, потому, что очень большие. Но ведь слон может просунуть хобот в дверь или в окно. У него длинный хобот — это слоновый нос. У людей маленький нос, а у слонов — большой.
Если бы ко мне пришел слон, я бы его угостил кашей.
— Здравствуй, — сказал бы я ему.
И он бы мне покачал головой, вот так:
— Здравствуй.
— Хочешь, я дам тебе каши? Чего ты машешь головой? Обязательно съешь кашу. Она полезна. Тот, кто не ест кашу, слабый и хилый.
И слон бы послушался. Взял бы хоботом мою тарелку с кашей. Вот так. И — хоп! — всю кашу в рот.
Жаль, что слоны не ходят в гости.
У меня есть тетя Катя. А с ней случилась ужасная, очень страшная история. Такая страшная, что я даже боюсь ее рассказывать. Однажды было совсем, совсем темно. Все в нашем доме легли спать, и напротив в доме легли спать.
Из всех людей только моя тетя Катя еще не ложилась. Вдруг — дзень, трах, бах! В окно прыгнул лесной волк.
— Ага, попалась! Теперь не уйдешь! — И Серый Волчище положил свои огромные лапы на плечи тети Кати.
Тетя Катя испугалась, заплакала:
— Отпусти меня, Серый Волк! Не губи меня, Серый Волк.
— Нет. Я тебя съем.
— За что? За что ты на меня напал?
Серый Волк сверкнул зелеными глазищами, прорычал:
— Ты обещала повести Лешу в цирк?
— Обещала, Серый Волк.
— А ты ходила с ним цирк?
— Нет.
Серый Волк оскалился и показал свои огромные-преогромные клыки. И еще громче зарычал:
— Ты обещала купить ему мороженое?
— Обещала, Серый Волк.
— А ты купила?
— Нет.
И тогда Серый Волк так зарычал, что стекла задрожали:
— Р-р-р! Ры-ры! Обещала, а не сделала.
— Не ешь меня, Серый Волк, — прошептала тетя Катя. — Я… Я теперь обязательно поведу Лешу в цирк. И куплю ему мороженое. Только ты убери свои лапы, только не сверкай так страшно глазами, только не показывай свои клыки.
— Смотри больше не забывай! — прорычал Серый Волк. — Я ведь ужасно не люблю, когда что-то обещают, а потом не делают.
Пропал карандаш. Очень хороший карандаш, с одной стороны красный, а с другой — синий. Его подарил мне папа, чтоб я учился рисовать.
Мама искала карандаш — не нашла.
Папа искал карандаш — не нашел.
Вдруг слышим, кто-то пищит:
— Простите, это не вы потеряли карандаш?
— Мы! — обрадовались все. Посмотрели: маленькая мышка держит карандаш — с одной стороны красный, с другой — синий.
— Да это же наш карандаш! — крикнула мама. — Где ты, мышка, его нашла?
— В мышеловке.
— Спасибо, мышка, — сказала мама. — Ты обязательно должна с нами позавтракать.
Все сели за стол. Мама повязала мышке салфетку, папа придвинул к ней ножик и вилку, а я дал ей свою чашку с голубыми цветочками.
— Посмотри, как мышка ест, — сказала мама, — ничего на тарелке не оставляет.
И правда, мышка съела сыр, манную кашу. Выпила кофе из маленькой чашечки с голубыми цветочками.
Когда все встали из-за стола, мама шепнула мне:
— Надо сделать мышке какой-нибудь подарок, верно?
— Верно, мама, — ответил я тоже шепотом. — Давай уберем мышеловку!
Есть на свете маленький-маленький городок Жур-Жур. В нем я живу и мои друзья. Улицы нашего городка неширокие. Летом прямо на улицах растет трава, среди травы прыгают кузнечики, торопятся по своим делам жуки, перелетают с цветка на цветок бабочки — они тоже жители нашего городка. Для всех у нас хватает места. Вот в каких домиках они живут.
Через наш городок протекает узенькая речка Усуська. Она никогда не замолкает — ни днем, ни ночью, а шумит-переливается по камушкам, и кажется, будто весь наш городок журчит. Наверное, потому и назвали его Жур-Жур.
Наша речка никогда не замерзает, даже холодной зимой, а всегда по ней плывут разноцветные бумажные кораблики. Посмотрите, как красиво они плывут. Счастливого вам плавания, кораблики!
Я живу недалеко от речки Усуськи, в маленьком домике под зеленой остроконечной крышей. Вот в каком.
Моя улица называется Жук — Кривая горка. А почему она так называется?
О, это настоящая сказка! Слушайте.
