— Еще бы, — ответила фрекен Снорк. — И всегда что-то приятное.
Еловый лес вокруг поредел и внезапно расступился, обнажив небольшую низину, заполненную густым молочным туманом, будто чашка — молоком.
Муми-тролль и фрекен Снорк в испуге остановились на лесной опушке. Они разглядели домик. Его труба и столбы калитки были увиты гирляндами листьев.
В тумане послышался звон колокольчика, затем воцарилась тишина, потом снова раздался звон колокольчика. Но из трубы не шел дым, и в окне не мерцал огонек.
Пока все это происходило с Муми-троллем и фрекен Снорк, на борту плавучего театра наступило печальное утро. Муми-мама не притрагивалась к еде. Сидя в качалке, она беспрестанно повторяла:
— Несчастные детки, несчастный мой сынок! Один-одинешенек на дереве. Он никогда, наверно, не найдет дорогу домой! Подумать только, что будет, когда наступит ночь и закричат совы…
— Раньше августа они не кричат, — успокоил маму Хомса.
— Все равно, — плакала мама. — Всегда кто-то страшно кричит…
Муми-папа печально уставился на пробоину в потолке чулана.
— Это я виноват, — сказал он.
— Не кори себя, — ответила мама. — Наверно, тебе попалась старая и гнилая палка. Кто же мог знать! Нет, Муми-тролль и фрекен Снорк наверняка найдут дорогу домой! Конечно, они вернутся домой!
— Если их не съели, — сказала малышка Мю. — Муравьи — то уж, наверно, покусали их так, что они теперь толще апельсинов!
— Ступай играть, а то останешься без сладкого, — сказала Мюмла.
Миса оделась в траур. Она уселась в угол и горько плакала.
— Ты что, в самом деле так их жалеешь? — сочувственно спросил Хомса.
— Нет, самую малость, — ответила Миса. — Но я пользуюсь случаем и плачу обо всем, раз уж есть повод.
— Понятно, — в недоумении сказал Хомса.
Он попытался представить себе, как случилось несчастье. Он осмотрел дыру в крыше чулана и весь пол в зале. Единственное, что он обнаружил, это люк под ковром. Он вел прямо в черную клокочущую коду под домом. Хомса был необычайно заинтригован.
— Может, это мусоропровод? — рассуждал он. — Или вход в бассейн? Если, конечно, сюда не сбрасывали врагов?
Но никто не обратил внимания на его открытие. Только малышка Мю легла на живот и стала смотреть в воду.
— Пожалуй, это люк для врагов, — сказала она. — Прекрасная ловушка для маленьких и больших негодяев!
Весь день она пролежала здесь, надеясь увидеть негодяев, но, к сожалению, так ни одного и не увидела.
Никто потом ни единым словом не упрекнуть Хомсу.
Это случилось еще до обеда.
Эмма не показывалась целый день и даже не явилась к обеду.
— Может быть, она заболела? — спросила Муми-мама.
— Ничего подобного! — сказала Мюмла. — Просто она стащила так много сахару, что теперь питается только им.
— Голубушка, пойди-ка посмотри, не заболела ли она, — устало попросила Муми-мама.
Мюмла заглянула в угол, где спала Эмма, и сказала:
— Муми-мама спрашивает, не болит ли у вас, тетенька, живот? Подумать только, сколько сахару вы стащили!
Эмма ощетинилась.
Но прежде чем она нашлась что ответить, весь дом вздрогнул от сильного толчка и пол встал дыбом.
Хомса увернулся от лавины обеденных тарелок, а все картины разом свалились и погребли под собою зал.
— Мы сели на мель! — закричал Муми-папа придушенным голосом из-под бархатного занавеса.
— Мю! — кричала Мюмла. — Где ты, сестричка? Отзовись!
Но малышка Мю не могла ответить, даже если бы захотела, потому что она скатилась через люк прямехонько в черную воду.
Вдруг послышался отвратительный клохчущий звук. Это смеялась Эмма.
— Ха! — сказала она. — Вот вам за то, что свистели в театре!
Глава шестая
О том, как отомстили Сторожу парка
Если бы малышка Мю была чуть побольше, она бы непременно утонула. А она легко, словно пузырек, вынырнула из водоворота и, отфыркиваясь и отплевываясь, показалась на поверхности. Она плыла, как пробочка, и поток быстро уносил ее все дальше и дальше.
«Страсть как забавно, — подумала она. — Вот уж удивится моя сестра!»
Оглядевшись вокруг, она заметила плывшие рядом поднос для пирожков и шкатулку Муми-мамы. После недолгого раздумья (хотя на подносе еще оставалось несколько пирожков) она выбрала шкатулку и залезла туда.
Покопавшись в содержимом шкатулки и спокойненько разрезав несколько клубков ангорской шерсти, она свернулась калачиком в уютной шерстяной ямке и безмятежно заснула.
Шкатулка с нитками плыла и плыла. Ее занесло в заливчик, где дом сел на мель. Покачавшись в прибрежных камышах, шкатулка наконец увязла в иле. Но малышка Мю не проснулась. Она не проснулась даже тогда, когда рыболовный крючок взвился над ней и за… (Дорогой читатель! Приготовься к неожиданности!)…цепился за шкатулку. Крючок дернулся разок-другой, леска натянулась, и шкатулка осторожно поплыла.
Случайности и совпадения творят чудеса. Ничего не зная друг о друге и о приключениях друг друга, семейство муми-троллей и Снусмумрик случайно оказались в одном и том же заливе в самый вечер летнего солнцестояния. Это и в самом деле был Снусмумрик. В своей старой зеленой шляпе он стоял на берегу и таращился на шкатулку.
— Клянусь шляпой, это маленькая мюмла, — сказал он и вынул трубку изо рта. Он коснулся малышки Мю крючком и приветливо сказал: — Не бойся!
— Я даже муравьев не боюсь, — ответила Мю и села в шкатулке.
Они посмотрели друг на друга. В последний раз, когда они виделись, Мю была такой маленькой, что ее едва можно было разглядеть, поэтому нет ничего удивительного, что они не узнали друг друга.
— Агу, детка! — сказал Снусмумрик и почесал за ухом.
— Сам ты «агу»! — ответила Мю.
Снусмумрик вздохнул. Он приехал сюда по важному делу, надеясь хоть немного побыть в одиночестве, прежде чем вернуться в Муми-долину. И вот какая-то растяпа-мюмла посадила своего ребенка в шкатулку с нитками. Ничего себе!
— Где твоя мама? — спросил он.
— Ее съели, — пошутила Мю. — У тебя есть какая-нибудь еда?
Снусмумрик показал трубкой на маленькую кастрюльку с горошком, попыхивающую над костром. Поблизости стояла другая кастрюлька с горячим кофе.
— Но ты небось пьешь только молоко? — спросил он.
Малышка Мю презрительно засмеялась. Не моргнув глазом она проглотила целых две чайных ложечки кофе и потом съела в придачу по крайней мере четыре горошины.
Залив огонь водой, Снусмумрик протянул:
— Ну и ну!
— А теперь мне снова хочется спать, — сказала малышка Мю. — Но мне больше нравится спать в карманах.
— Ладно, — сказал Снусмумрик и сунул ее в карман. — Главное, что ты знаешь, чего хочешь.
Клубок ангорской шерсти она прихватила с собой.
А Снусмумрик отправился дальше по прибрежным лугам.
Девятый вал, обессилев, присмирел в бухте. Здесь во всей своей красе царило лето. От извержения вулкана остались лишь облака пепла да чудесные темно-багровые закаты, которыми частенько любовался Снусмумрик. Он не имел ни малейшего представления о том, что случилось с его друзьями в Муми-доле, и полагал, что они все также мирно сидят на своей веранде и празднуют день летнего солнцестояния.
Иногда ему приходила в голову мысль, что, наверное, Муми-тролль заждался его… Но прежде чем возвратиться, Снусмумрик должен был свести счеты со Сторожем парка. И дело это можно было уладить лишь в день летнего солнцестояния. Завтра все уже будет в порядке.
Снусмумрик достал губную гармошку и принялся наигрывать старинную песенку Муми-тролля о том, «как все мелкие зверьки нацепляют бантики на хвосты».
Малышка Мю тотчас проснулась и выглянула из кармана.
— Я тоже знаю эту песенку! — закричала она. И Мю запела своим тоненьким и пронзительным, похожим на комариный писк, голоском:
…бантики, бантики, бантики все на хвосты
нацепляют,
хемули в новых коронах и новых венках
щеголяют,
скроется месяц, и Хомса запляшет рассветной
порой.
Миса, малютка, не нужно печалиться, спой!
Утром, у Мумрика дома, в далеком саду
алые блещут тюльпаны на ярком свету.
Ночь исчезает. Лишь Мюмла в рассветном краю
ищет везде, одинокая, шляпу свою![4]
— Где ты слышала эту песню? — удивленно спросил Снусмумрик. — Ты спела почти без ошибок. Ты просто чудо-ребенок!
— В этом можешь не сомневаться, — ответила малышка Мю. — Кроме того, у меня есть секрет.
— Секрет?
— Да, секрет. Я знаю грозу, которая совсем не гроза, и знаю зал, который вертится как карусель. Но больше я ничего не скажу!
— У меня тоже есть секрет, — сказал Снусмумрик. — Он спрятан в моем рюкзаке. Скоро ты его увидишь, потому что я сведу старые счеты с этим негодяем!
