— Ладно! — сказал Гном Гномыч серьёзно. — Пусть Тадейка придёт!
— Хорошо. Но ты не выпускай Тадейку, чтобы он не увязался за мной. Хочу спокойно порыться наконец!
И Изюмка вышел к Тадейке.
— Иди в дом. Тебя Гном Гномыч зовёт.
Как только Тадейка ушёл, поросёнок поспешно предался своему любимому занятию — начал рыть землю. Он вырыл такую большую яму, куда смог спокойно поместиться. Изюмка очень удобно устроился, так чтобы ему было уютно, и быстро заснул. Благо Тадейка не жужжал ему над ухом, и поросёнок просто купался в лучах ещё тёплого солнца.
Когда Изюмка проснулся, он был очень бодр и ему захотелось поиграть. Игру он ещё не придумал. Ему необходимо было увидеть Тадейку: вдвоём они обязательно придумают что-нибудь увлекательное.
— Тадейка! — захрюкал Изюмка. — Ты где? Иди сюда!
Всё-таки хорошо, когда товарищ всегда рядом и не надо бегать к соседям и искать партнёров для игры.
— Но где же он?
«Вероятно, я хрюкал не очень громко», — подумал Изюмка и закричал так громко, как только смог. Эхо ответило ему, а Тадейка так и не пришёл.
«Наверное, он спит, — подумал приунывший поросёнок. — Хотя, пока я спал, он тоже мог выспаться, и теперь он просто нежится в комнате».
Поросёнок вяло встал и направился в дом. Но Тадейки нигде не было, как, впрочем, и Гнома Гномыча.
«Может быть, они ушли погулять?»
Выходя из дома, Изюмка заметил, что Гном Гномыч сидит за садовым домиком и читает газету. Изюмка подбежал к нему.
— Ты не видел Тадейку? — тревожно спросил поросёнок.
— Нет, — ответил Гном Гномыч и продолжал читать газету.
Изюмке стало не по себе. Может быть, Тадейка убежал из дома, а Гном Гномыч думает, что он сидит в доме?
— Гном Гномыч… — начал взволнованно Изюмка, переминаясь с ноги на ногу. — Тадейки в доме нет.
Теперь Гном Гномыч оторвался от чтения газеты.
— Нет? — Но в его голосе не чувствовались ни тревога, ни удивление.
А у Изюмки сердце чуть не выскочило из груди.
— Где же Тадейка? — спросил он дрожащим голосом.
Гном Гномыч отложил газету в сторону.
— Почему ты ищешь его? Ведь с ним беспокойно, он мешает тебе рыться, и всё такое.
— Да, но… — Изюмка никак не мог объяснить причину своего беспокойства. — Я только хотел бы… чтобы он был здесь.
— Вот как! — удивился Гном Гномыч. — Час назад ты сам просил меня подарить Тадейку.
— И ты… ты подарил его? — крикнул Изюмка.
— Но…
— Подарил?! — Изюмка заплакал.
Пока он спал, Тадейку подарили. Это забавное, дорогое ему существо подарили…
Он положил свою голову на коленки Гнома Гномыча и безутешно зарыдал.
— Но… но… Изюмка! — пытался успокоить его Гном Гномыч. — Ты же просил подарить его.
— Я был сердит на Тадейку! — крикнул Изюмка. — Я тогда на него разозлился! Но на самом деле я не хотел его подарить, он такой милый… кроткий… и я его так люблю!
— Хорошо, — сказал Гном Гномыч и погладил Изюмку по голове. — Тогда всё хорошо. Между прочим, Тадейка скоро будет дома. Он ушёл поиграть с Мышкой, пока ты спал.
И тут послышались кроткие шаги, Тадейка и Мышка пришли домой.
— Тадейка, Тадейка! — крикнул Изюмка и побежал к нему, не обращая внимания на то, что Мышка может увидеть его заплаканные глаза. — Как хорошо, что ты дома! И если захочешь узнать, как спит куст вербейника, тогда…
— Тогда что? — спросил Тадейка с ожиданием.
— Тогда иди со мной, — сказал ему Изюмка, — спросим у Гнома Гномыча.
— А я пойду домой, — сказала Мышка и начала прощаться. — Было бы неплохо, если б Тадейка подольше погостил у нас, но он так торопился домой, к тебе…
— Спасибо тебе, что проводила Тадейку до дома! — сказал Изюмка Мышке.
Она настолько удивилась, что поросёнок поблагодарил её — первый раз в жизни! — что забыла попрощаться и ушла домой.
Изюмка и Тадейка взялись за руки и подошли к Гному Гномычу. Он уже ждал их.
— Цветы вербейника на ночь закрывают свои нежные лепестки, — объяснял он улыбаясь. — Если хотите, идите и понаблюдайте! Уже вечереет.
— Посмотрим, Тадейка? — спросил Изюмка.
— Давай! — ответил Тадейка.
Радостные и довольные, они взялись за руки и зашагали к кустарнику. В сумерках была только видна белая пятнистая шубка Тадейки, но Гном Гномыч отчётливо видел, как заботливо Изюмка вытер Тадейке носик.
Остров Стрекоз славился среди остальных островов Дуная самой вкусной и сочной травой. Некоторые даже подумывали назвать его «Островом шелковистых трав». Однако стрекозы заявили, что тогда они переселятся в другое место. Но всем нравилось наблюдать за их лёгким и изящным парением. Ради стрекоз приезжали на остров даже туристы. Так старое название осталось неизменным.
— Конечно! Это даже лучше! — часто говорила мама Коза, жившая на острове со своим маленьким сыном — козлёнком Гидуци. — Так лучше, говорю я. Ведь никогда не знаешь, когда может случиться засуха и уничтожить траву на корню. Вот тогда напрасно гордились бы мы своей шелковистой и сочной травкой.
Мама Коза всегда боялась засухи, хотя за всё время пребывания на острове ей ни разу не пришлось пережить такое горе. Воздух здесь всегда был влажным, приятным, и зелень хорошо поднималась.
Домик мамы Козы стоял на берегу реки под ясенем. Крыша дома с одной стороны касалась земли, и на ней росла сказочно изумрудная травка, да какая травка! Это была не крыша, а чудесный газон, которым очень гордилась мама Коза. Она даже своему сынку не позволяла там пастись.
— Есть трава и на лугу, если ты голоден, — внушала она козлёнку. — Эта же трава не для пищи — она краса нашего дома!
Да, что правда, то правда: на лугу в густых и высоких зарослях даже козлёнка не было видно. Он любил пощипать там травку, но на самом деле продолжал мечтать о сочной, зелёной траве на крыше дома.
«Там она намного вкуснее! — думал козлёнок. — И растёт ближе к солнцу, и аромат совсем не такой, как на лугу».
Как-то раз Коза нарвала пушистый букет чудно пахнущей сирени и отправилась к мамаше Серне, жившей когда-то далеко в горах. Но теперь, когда состарилась, Серна перебралась поближе к реке. Она болела, даже из дома не выходила.
— Сынок, береги наш дом! — наказала мама козлёнку. — Если кто-то захочет пощипать траву на крыше, прогони! Если хочешь, можешь даже забодать проказника, ведь у тебя уже есть рожки!
И хотя у маленького козлёнка рожки были не больше напёрстка, но он ими очень гордился. Когда мама ушла, козлик встал перед домом и начал жадно высматривать, кого бы забодать.
Но время шло, и никто так и не появился. Жители острова в этот жаркий полдень отдыхали после обеда или купались, нежились на солнце на живописном южном берегу. Козлёнок скучал. И, подумав немного, побежал за дом, в своё излюбленное место. Здесь он обожал залезать на связку хвороста и наблюдать окрестности с высоты.
Как всегда, так и теперь он приготовился к прыжку, чтобы потом оказаться на зелёной пушистой крыше.
Но вдруг он заметил возле своего дома соседскую овечку Барику.
— Ага! Она хочет пощипать нашу травку! — оживился козлёнок. — Но я сейчас её прогоню! — И он быстро соскочил с хвороста, чтобы забодать овечку, которая уже радостно скакала к нему навстречу.
— Дуци, Дуци, Гидуци! Как хорошо, что я увидела тебя! Я уже подумала, что тебя нет дома! Мама послала меня к вам за решетом!
Гидуци передал Барике решето, а в душе пожалел, что она пришла только за этим.
«Неужели так никто и не захочет пощипать нашу травку? И я никого не смогу забодать?» — досадовал он, когда Барики уже не было рядом. Но вдруг вспомнил: есть тут один, кто не прочь это сделать. И это не кто иной, как он сам! Размышляя дальше, он понял, что должен забодать сам себя.
Такая неожиданная мысль заставила Гидуци забежать в дом и встать перед большим зеркалом. Оттуда на него смотрел маленький чёрный козлёнок с яркими белыми пятнами!
— Так, значит, это ты хотел пощипать травку на нашей крыше? — сказал он своему отражению. — Только попробуй! Я тебе такое задам!
И, после того как он пожурил сам себя, выбежал на улицу и стал жевать зелень возле дома. Чуть позже вернулась домой мама Коза.
— Ну, дорогой мой, — послышался её голос ещё издалека, — удалось ли сберечь нашу зелёную крышу?
— Да, мамочка, удалось!
— Никто тут не хотел полакомиться травкой?
— Не-е-е-е-е-ет…
— Вот досада! А ты бодался?
Козлёнок вдруг потерял дар речи.
— Не-е-е-т, — выдавил он из себя неуверенно. — Я не хотел никого забодать.
