— А ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город?
— Буду в дому у купца в гостях.
Государь приехал в город и приказал, чтобы на всех угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы все глиняная.
Горшеня кончил заказ царский и привез товар в город. Один боярин выехал на торжище к горшене и говорит ему:
— Бог за товаром, горшеня!
— Просим покорно.
— Продай мне весь товар.
— Нельзя, по заказу.
— А что тебе, ты бери деньги — не повинят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмешь?
— А вот что: каждую посудину насыпать полну денег.
— Полно, горшенюшка, много!
— Ну хорошо: одну насыпать, а две отдать — хочешь?
И сладили.
— Ты для меня, а я для тебя.
Насыпают да высыпают. Сыпали, сыпали — денег не стало, а товару еще много. Боярин, видя худо, съездил домой, привез еще денег. Опять сыплют да сыплют — товару все много.
— Как быть, горшенюшка?
— Ну что? Нечего делать, я тебя уважу, только знаешь что? Свези меня на себе до этого двора — отдам и товар и все деньги.
Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего — сладили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повез боярин: в споре дело. Горшеня запел песню, боярин везет да везет.
— До коих же мест везти тебя?
— Вот до этого двора и до этого дому.
Весело поет горшеня, против дому он высоко поднял. Государь услышал, выбег на крыльцо — признал горшеню.
— Ба! Здравствуй, горшенюшка, с приездом!
— Благодарю, ваше царское величество.
— Да на чем ты едешь?
— На худом-то разуме, государь.
— Ну, мозголов, горшеня, умел товар продать. Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, горшеня, — кафтан и разувай лапти; ты их обувай, боярин, а ты, горшеня, надевай строевую одежду. Умел товар продать! Немного послужил, да много услужил. А ты не умел владеть боярством. Ну, горшеня, прилетали гуси с Руси?
— Прилетали.
— Перышки ощипал, а по правильному покинул?
— Нет, наголо, великий государь, — всего ощипал.
Жил-был поп. Нанял себе работника, привел его домой.
— Ну, работник, служи хорошенько, я тебя не оставлю.
Пожил работник с неделю, настал сенокос.
— Ну, свет, — говорит поп, — бог даст, переночуем благополучно, дождемся утра и пойдем завтра косить сено.
— Хорошо, батюшка.
Дождались они утра, встали рано. Поп и говорит попадье:
— Давай-ка нам, матка, завтракать, мы пойдем на поле косить сено.
Попадья собрала на стол. Сели они вдвоем и позавтракали порядком. Поп говорит работнику:
— Давай, свет, мы и пообедаем за один раз и будем косить до самого полдника без роздыха.
— Как вам угодно, батюшка, пожалуй, и пообедаем.
— Подавай, матка, на стол обедать, — приказал поп жене.
Она подала им и обедать. Они по ложке, по другой хлебнули — и сыты.
Поп говорит работнику:
— Давай, свет, за одним столом и пополуднуем и будем косить до самого ужина.
— Как вам угодно, батюшка, полудновать так полудновать!
Попадья подала на стол полдник. Они опять хлебнули по ложке, по другой — и сыты.
— За равно, свет, — говорит поп работнику, — давай заодно и поужинаем и заночуем на поле — завтра раньше на работу поспеем.
— Давай, батюшка.
Попадья подала им ужинать. Они хлебнули раз-два и встали из-за стола.
Работник схватил свой армяк и собирается вон.
— Куда ты, свет? — спрашивает поп.
— Как куда? Сами вы, батюшка, знаете, что после ужина надо спать ложиться.
Пошел в сарай и проспал до света.
С тех пор перестал поп угощать работника за один раз завтраком, обедом, полдником и ужином.
КАК ДЬЯКОНА МЕДОМ УГОЩАЛИ
В старое время жил да был мужичок. У мужичка была пчела. В той же деревне жил дьякон, больно до меда лаком.
Вот родился у дьякона сын. Пришел он мужичка просить кумом быть — захотелось это ему попробовать медку.
Ребенка окрестили, мужик кумом стал.
На другой день приходит к мужичку дьякон и просит для крестника меду. Мужичок ему дал.
Не прошло и недели, а дьякон опять за медом. Как ему отказать?..
Стал дьякон весь мед у мужичка забирать, только успевай наливать. Придет и говорит:
— Кум, а кум! Твой крестник просит меду. Еще и выговорить не может, а уже кричит «ме» да «ме».
Не стало терпения у мужичка, решил он проучить жадного дьякона.
— Ладно, — говорит, — дам тебе меду. Только сам за ним ступай; сколько хочешь, столько и набирай.
Обрадовался дьякон. «Вот, — думает, — теперь я поем вволю медку!»
Приводит его мужичок к дубку. А на том дубку было осиное гнездо. Приставил мужичок лестницу и говорит:
— Полезай, кум дьякон, угощайся. Вон улей у меня наверху. Только не ругай мою пчелу, а то она от этого злой становится.
Залез дьякон на дуб, а мужичок взял лестницу да и прибрал. Осы налетели, со всех сторон дьякона облепили. Стали его жалить. Он только отмахивается да приговаривает:
— Ну вас, пчелки, к богу в рай!..
А они еще пуще жалят.
Не вытерпел дьякон, кличет кума:
— Кум, подай ту…
С перепугу забыл, как лестница называется.
Подает ему мужик лопату.
Дьякон еще громче кричит:
— Кум, не это, а то!
Вынес ему мужик долото.
А осы дьякона всё жалят и жалят. Кричит он:
— Кум! Больше терпеть нет силы!..
Подает ему мужик вилы.
Не выдержал дьякон, с дуба сорвался. Вниз летел, за сучки цеплялся.
— Ой, какие злые пчелы! — говорит. — Какой плохой мед!..
С тех пор зарекся за даровым медом ходить.
Шел мужик дорогой. Догоняет батюшку.
— Здравствуй, — говорит, — батюшка!
— Здравствуй, — говорит, — свет! Куда идешь, мужичок?
— А иду, батюшка, в деревню Хмельное.
— А зачем, мужичок?
— Да там, батюшка, сказывают, лошадка продажная есть.
— А у тебя что, лошадки-то не было?
— Да была — волк съел.
— Вот это плохо, — батюшка сказал.
Вот идут — находят они кошель на дороге.
— Вот, батюшка, видно, бедный мужик потерял кошель.
Подходят они к этому кошелю. Батюшка и говорит:
— Что, разделим напополам?
Мужик и говорит:
— А что ж, батюшка, разделить можно, если там кусок хлеба есть.
Они развязывают кошель. Там жареный поросенок. Батюшке этот поросенок понравился, он и говорит мужику:
— Мужик!
— А что, батюшка?
— Да этого поросенка не стоит нам делить.
— Да как же, батюшка? Кто первый увидал, тому поросенка?
А батюшка мужику:
— Нам придется ночевать почти что в лесу. Мы этого поросенка не будем делить, а ляжем спать. Кому лучший сон приснится, тому и поросенок будет.
Они обночевались. Расстлали огонек и ложатся спать. Ну, мужик, как по привычке ходить, так он не очень и устал, а батюшка утомился, заснул. Мужик видит, что батюшка спит уже, достает кошель, вынимает поросенка и начал есть. Съел и ложится спать.
— Ладно, — говорит, — сон снися, не снися, а мне легче будет спать.
Мужик и спит спокойно. Вот наутро встают. Батюшка и говорит:
— Мужик, расскажи-ка, что тебе снилось сегодня?
— Не знаю, батюшка. А вы раньше расскажите, что вам снилось, а потом и я расскажу.
Вот батюшка:
— Ну, я расскажу свой сон.
Мужик и смеется:
— Так, верно, батюшка, и поросенок будет твой?
Батюшка:
— Да, да! Чей будет лучше сон, того и поросенок.
— Ну расскажи, батюшка.
Вот батюшка начинает:
— Я вот, мужичок, сплю. Передо мною оказалася лестница по самые небеса. Вот я по этой лестнице полез да полез и на самое небо влез. А там бог угощается курятиной, гусятиной, поросятиной, и я наелся до горла.
— У вас, батюшка, сон хороший, — мужик сказывает. — Я тоже, — говорит, — проснулся, вижу, что ты полез по лестнице. Я след за тобой тихонько. Тебя бог позвал, стал угощать. Я глядел, глядел, а мне даже не кивнул. Я скорей с лестницы спустился, достал кошель да и поросенка съел.
Батюшка и крикнул:
— Да я ж там не был!
— Был, не был, а поросенка уже нет, батюшка!
Батюшка не поверил; открывает кошель — в кошеле пусто.
Жила-была старуха, у нее сын Иван. Раз Иван уехал в город, а старуха одна осталась дома. Зашли к ней два солдата и просят чего-нибудь поесть горяченького. А старуха скупа была и говорит:
— Ничего у меня нет горяченького, печка не топлена и щички не варены.
А у самой в печке петух варился. Проведали это солдаты и говорят между собой:
