– Спасибо, отец, – сказал сын хана и, пожелав старику здоровья, поехал дальше.
Долго ли, близко ли ехал, – неизвестно, но только миновал он и все реки, и башни и на вечерней заре очутился у волшебного сада.
Только он тронул железным прутом ворота, как они заскрежетали.
– Хозяйка, проснись! Нас толкает железо! Железо сильнее нас.
– Молчите, дайте мне спать! – сказала хозяйка волшебного сада. – Что же может толкать вас, как не железо.
Она подумала, что одна половинка ворот придавила другую.
Сын хана между тем обернул ноги травой и вошёл в сад.
– Проснись, хозяйка, проснись! – зашелестели цветы. – Нас давит трава!
– Замолчите, дайте мне спать! – сказала хозяйка. – Кто же может давить вас, как не трава?
А сын хана расщепил палку, начал срывать плоды.
– Проснись, хозяйка, проснись! – зашумели плоды. – Нас касается дерево, нас срывает дерево!
– Молчите, не мешайте мне спать! – пробормотала хозяйка. – Что же может касаться вас, как не дерево!
Наполнив дорожные сумки, сын хана хотел было уже возвращаться домой, но подумал: как же это я, побывав в волшебном саду, не увижу его хозяйки? Пойду-ка взгляну на неё! Сказал так, вошёл в золотую башню и ахнул – такая там была красота. Вокруг светло, всюду просторно, а на столах такое кушанье и питье, что разве только соловьиного молока не хватает. Сын хана покушал в своё удовольствие и пошёл дальше. Увидел он хозяйку волшебного сада и замер, – царевна спит, а вся так и светится, это от неё светло по всей башне.
Не удержался юноша и поцеловал девушку в щеку, цвета занимающейся утренней зари. Там, где поцеловал, разлилась сейчас же вечерняя заря, а царевна так и не проснулась – ведь губы юноши легки – они для девушки, что цветы для травы.
Не хотелось ханскому сыну покидать такую красавицу, но дома ждал больной отец. Вот он и предстал перед ним.
– Здравствуй, сын, – сказал отец, – приехал ты не рано. Видно не близок был твой путь.
– Не близок, отец, – ответил младший сын хана и печально добавил: – Вот и побывал я в волшебном саду, а теперь никак не могу забыть его хозяйку.
Хозяйка волшебного сада между тем, встав поутру, подошла к столу и заметила, что пища и питьё её кем-то тронуты. Посмотрела в зеркало и заметила цвет вечерней зари на щеке.
– Говори, кто у нас был этой ночью? – спросила она своё зеркальце.
Зеркало рассказало. Тогда царевна собрала свои войска и пришла во владения умного и старого хана. Окружив его ханство, она велела, чтобы к ней явился герой, осмелившийся рвать плоды в волшебном саду.
«Это ведь я первый рвал», – подумал старший из трёх братьев и пошёл к царевне.
– Так это ты рвал плоды в моём саду? – спросила царевна.
– Я рвал, – ответил старший брат.
– А как ты их рвал?
– Как? – удивился юноша. – Да руками рвал.
– Вернись домой, – рассмеялась царевна, – это не ты был в моем саду?
Тогда к хозяйке волшебного сада решил пойти средний брат. И с ним вышло все так же, как и со старшим. Наконец, пошел младший брат.
– Ага, значит, это ты, добрый молодец, рвал плоды в моём саду? – встретила его царевна.
– Я рвал, а кому же больше, – ответил юноша.
– А как ты их рвал?
Юноша рассказал, как он перехитрил волшебных сторожей ее сада – и ворота, и цветы, и плоды.
Тогда хозяйка волшебного сада поднялась с места и перед всем народом трижды поцеловала юношу – три раза в одну щеку и три раза в другую.
– Это в отместку, – засмеялась она. – По нашему обычаю украденное следует взыскивать вдвое и втрое.
Младший сын хана на радостях повёл свою царевну к отцу. Во дворце стало светлей. Царевна провела руками по своему лицу цвета утренней зари, а потом по лицу старика, и он сразу прозрел. Потом девушка провела руками по груди хана, и болезнь сейчас же вышла из его тела.
Младший сын хана женился на хозяйке волшебного сада.
У них были сыновья, похожие на отца, и дочери, похожие на мать, и они и сейчас живут в счастье и радости.
Табунщик и дочь падишаха
(Даргинская сказка)
Жил-был табунщик, и было у него сорок кобылиц. Наступила весна, и кобылицы ожеребились. Вот один жеребчик и просит табунщика:
– Зарежь жеребят,– дай мне вволю попить молочко всех сорока кобылиц!
Табунщик удивился, но сделал, как просил жеребчик. Попил он вдоволь молока всех кобылиц и стал здоровый да ладный.
На следующий год сорок кобылиц снова принесли сорок жеребят, и жеребец-однолеток снова попросил табунщика оставить ему все молоко. На третий год произошло то же самое.
Табунщик соглашался, а жеребец рос да креп.
Но когда и на четвертый год жеребец снова попросил дать ему попить молоко всех кобылиц, табунщик очень рассердился.
– В твои годы,– закричал он, – добрый конь уже целое лето ходит в упряжи, – служит людям.
– И я послужу тебе, когда настанет время, – сказал конь, – но пока сделай мне в скале конюшню попросторнее да почище и корми меня вволю.
Оставим теперь табунщика и его коня, а сами расскажем о хане.
Полюбил хан дочь падишаха из далекой страны, а засватать ее не смог, – кого ни пошлет, никто не может туда доскакать. Хан спрашивает визира:
– Есть ли в моем ханстве еще кто, кого не посылали бы за дочерью падишаха?
– Есть, – отвечает визир, – это – табунщик, который пасет своих кобылиц.
– Позовите его ко мне! – сказал хан.
Только он так сказал, а конь заржал и позвал своего хозяина:
– За тобой послал людей хан этой страны. Скажи им, что ты согласен ехать за дочерью падишаха.
Когда пришли гонцы от хана, табунщик им так и сказал.
Наутро табунщик сел на своего коня и поехал к хану. Только он стал подъезжать к дворцу, как вдруг его ладный конь превратился в самую тощую клячу.
Все стали смеяться над табунщиком и не пустили его к хану, – где уж на такой дохлятине доехать до страны падишаха!
Повернул табунщик назад. Только скрылись из глаз, как кляча снова превратилась в доброго коня:
– Ну, хозяин, – покрепче держись в седле! Поедем добывать невесту!
Помчался конь над горами, да так быстро, что и стреле не догнать. Только над одной горой зацепил конь за скалу копытом, – чуть табунщик с седла не слетел.
– Эх, – говорит конь, – нет еще у меня полной силы! Это потому, что ты для меня молока кобылиц пожалел.
Но табунщик не знал страха, и конь мигом домчал его куда надо. Прыгнул конь через высокий забор и очутился перед дворцом падишаха.
Табунщик привязал лошадь к столбу и вошел во дворец.
Оставим теперь табунщика и расскажем о дочери падишаха.
Она была такая красавица, что ни в сказке рассказать, ни в песне спеть. Когда она увидела в окно, как молодой табунщик летел на коне, то сразу поняла, что это настоящий храбрец. А когда падишах сказал ей, с какой целью он приехал от хана, она позвала табунщика и спросила:
– Скажи, богатырь, ты от себя пришёл ко мне или от других?
– Ох, если бы от себя, – вздохнул табунщик.
– Ну, если не от себя, то я сперва поговорю с другими, – сказала дочь падишаха.
Села она вместе с табунщиком на его коня и помчались они так, что и орлам не догнать. Только когда пролетели над морем, конь задел копытом воду, – чуть все не утонули.
– Эх, – говорит конь, – нет еще у меня полной силы, – это потому, что ты для меня молока кобылиц пожалел!
Но табунщик и дочь падишаха не знали страха, и конь домчал их до владений хана.
Только стали подъезжать, как конь превратился в самую тощую клячу. Слуги хана стали смеяться над табунщиком. Они отняли у него дочь падишаха и отвели ее к хану.
– Это мы ее привезли, – сказали они.
Хан наградил слуг и стал просить дочь падишаха, чтобы она как можно скорей дала свое согласие на свадебный кебин.
– Нет, – говорит дочь падишаха, – сначала привезите мне тот золотой котел, который есть в доме моего батюшки.
Сколько ни искал хан гонцов в землю падишаха, – никто не брался привезти золотой котел. Хан позвал визира и спрашивает:
– Есть ли в моем ханстве ещё кто, кого не посылали за золотым котлом?
– Есть, – отвечает визир, – это табунщик, который пасёт кобылиц.
Хан велел позвать табунщика, но перед дворцом его конь снова превратился в самую тощую клячу и слуги хана прогнали табунщика. И снова случилось всё так, как в первый раз. Конь домчал своего хозяина до владений падишаха, а падишах, догадавшись о затеях своей дочери, с радостью отдал свой золотой котёл. Он был такой большой, что конь задел копытом и за гору, и за воду, но табунщик ничего не боялся и привёз-таки золотой котёл. Перед самым дворцом падишаха его конь снова превратился в самую тощую клячу, слуги отняли у табунщика золотой котёл и еле дотащили его к хану.
– Это мы, – говорят, – добыли тебе золотой котёл!
Хан наградил слуг, а дочь падишаха велела поставить котёл на огонь, налила в него молока кобылиц и сказала хану:
– Окунись!
– Ну, нет, – засмеялся хан, – пусть сперва окунутся те, кто добыли этот котёл.
