«Вот бы мне хозяйку, – думал юноша. – Она бы по дому управлялась, а я бы на охоту ходил».
Однажды охотник увидел, как коршун напал на трех голубок. Две улетели, а одна очутилась в когтях коршуна. Охотник быстро натянул лук, подстрелил коршуна, а голубку принес домой.
Ночью, когда юноша заснул, голубка встрепенулась и превратилась в красивую девушку. Она прибрала в комнате, поставила на печку котелок с хин-калом, а сама уселась за ткацкий станок.
Юноша проснулся и удивился: наконец-то у него в доме появилась хозяйка.
С этих пор словно весь мир переменился для бедного охотника. Девушка-голубка стала его женой. И пока он ходил на охоту, она управлялась по дому. А на старом станке, доставшемся от матушки, она соткала такой ковёр, какого в этих краях еще не видывали.
Отправился юноша с этим ковром на базар, встретил хана.
– Кто ж это сумел сделать такой ковер? – удивился хан.
– Моя жена, – отвечал юноша.
– Откуда она у тебя?
Юноша рассказал, как он жил один, спас от коршуна голубку, и как она превратилась в красивую девушку.
Хан сейчас же приказал визиру купить ковёр, а сам подумал, что бедняку-охотнику совсем ни к чему красавица-жена.
Когда юноша вернулся домой, жена опечалилась:
– Напрасно ты всё рассказал хану, – не надо было рассказывать.
– Что же теперь поделаешь, – говорит муж, – слова не вернёшь!
Хан между тем думал, как бы отобрать жену у охотника, и каждый день давал ему какую-нибудь трудную задачу. Юноша всё терпеливо выполнял.
Однажды хан позвал охотника и говорит:
– Отправляйся-ка в путь и принеси мне «Ну-ка, возьми!».
Юноша так и не понял, куда пойти и что взять, но ослушаться ханского приказа не посмел. Пришёл он домой и рассказал всё жене.
– Что ж, – говорит жена, – если сами не знаем, о чём говорит хан, – спросим у старших.
Она соткала такой ковёр, какого и в других краях не видели, и говорит мужу:
– Садись, и ковёр понесет тебя туда, где знают побольше моего. Когда остановится ковёр, взмахни платком, – может быть, и узнаешь, что это такое «Ну-ка, возьми!».
Молодой охотник попрощался с женой, сел на ковёр и полетел. Ни гор, ни ущелий, ни рек, ни морей ковёр не разбирал, и ближние горы пролетел и дальние. И Ин миновал, и Дин и, наконец, очутился около огромного зева в горе. Влетев в зев, ковёр с охотником исчез под землёй.
Юноша испугался, но через некоторое время увидел, что под землёй всё так же, как и над землей. Наконец ковёр остановился у одного дворца. Юноша уже хотел сойти с ковра, как вспомнил о платке, который ему дала жена. Только он взмахнул платком, как сейчас же к нему бросилась одна старая женщина.
– Откуда у тебя этот платок? – удивилась она.
– Мне его дала жена, – отвечает юноша.
– Неужели она жива? – обрадовалась женщина. – Мы думали, что её заклевал коршун.
Эта женщина, оказывается, была матерью голубки. Сейчас же прибежали две остальные голубки, и повели юношу во дворец.
Расспросив обо всём и узнав о поручении хана, они опечалились, – никто не слыхал, что это такое «Ну-ка, возьми!» и где его искать.
– Ну что ж, – говорит мать голубки, – не знаем сами, – спросим у других.
Но у кого бы ни спрашивали в подземном царстве, что это такое «Ну-ка, возьми!», – никто не знал.
Наконец, услыхала об этой задаче одна старая-престарая лягушка. Она сказала:
– Пусть человек с верхней земли идёт за мною, – я покaжу.
Долго ли, скоро ли, но очутились они, наконец, за песчаными холмами у края бескрайней равнины.
Лягушка сейчас же выкопала в песке яму и укрылась в этой яме вместе с охотником.
К вечеру в долине появилось семь огромных нартов. У старшего нарта в руке была самая обыкновенная дубинка.
Уселись семь братьев на земле, старший и говорит:
– Ну, что ж, – пора и покушать. – Кинул он дубинку в сторону и приказал: – Ну-ка, возьми!
Дубинка исчезла и сейчас же появилась с такой чудесной едой, что у человека с земли слюнки потекли. Потом дубинка снова исчезла, и появились и шипучее питье, и сласти, и все, что только пожелаешь.
– Видишь, – спрашивает лягушка, – что такое «Ну-ка, возьми!» Это дубинка сильных.
Когда нарты улеглись спать, лягушка утащила дубинку «Ну-ка, возьми!» и засыпала в яму, в которой они укрывались.
Утром нарты проснулись, захотели позавтракать, а дубинки нет. Искали, искали, переругались все, передрались и упали обессиленные, – какая же у сильных без дубинки сила!
Тогда лягушка сказала человеку с земли:
– Теперь иди и воюй!
Юноша вступил в бой и убил семерых нартов.
Оказывается, в этом краю нарты были злейшими врагами людей. Когда люди узнали о победе над нартами, радости их не было конца. Все благодарили человека с верхней земли, а тамошний хан готов был отдать ему даже всё своё ханство.
Но охотнику, кроме дубинки «Ну-ка, возьми!», ничего в этом мире не нужно было.
Верхом на лягушке он прискакал во дворец матери своей жены, а потом на ковре вернулся домой.
С тех пор он жил со своей женой в труде и счастье до самой смерти. А дубинку «Ну-ка, возьми!» он отдал слабым, потому что тому, кто сам себя кормит, незачем отбирать у другого.
Суд кадия
(Аварская сказка)
Жили-были два соседа – богатый и бедный. Приходит бедный к соседу и просит: «Дай мне сегодня полушку, я тебе завтра две отдам!»
Богачу и сегодняшнего жаль, да разве упустишь завтрашнее, -не хотел, а дал. Бедняк не стал дожидаться до завтра и вернул к вечеру. Через неделю приходит снова: «Дай, – говорит, – абас!»
Богачу жаль серебра, но вспомнил медяки – и занял. Бедняк снова не стал ждать срока и вернул втрое.
Так дошло до того, что богач ссудил соседу целый туман. Ждал, ждал и не получил обратно, – где уж бедняку золотой вернуть!
Видит богач, что его перехитрили, приходит к соседу и говорит:
– Возьми у меня еще туман,– считать легче!
– Отчего бы не взять, – отвечает бедняк. – Только три – ещё лучше для счёта, чем два.
Согласился богач и на три, только потребовал от бедняка бумагу. А в той бумаге была сказано, что если занявший не отдаст вовремя деньги, давший вырежет у него на груди столько мяса, сколько весят три золотых.
У бедного выбор – лишь нужда да могила, – взял три тумана, а там – будь что будет!
Кончился срок, приходит богач к бедняку, говорит:
– Отдавай моё мясо!
– Ну, нет, отвечает бедняк, – от твоих золотых на мне сейчас и жир есть, – о нём уговору не было.
– Если так, – рассердился богач, – идём к кадию, – пусть рассудит!
Кадий жил за рекой. Пошли два соседа в обход. Вышли за аул, видят – бежит купец, пытается догнать быка, купленного на базаре. Хотел бедняк помочь человеку, выскочил навстречу, а бык – в кусты, да и выколол глаз.
– К чему мне полуглазый урод? – рассердился купец.– Идём к кадию – верни мне быка!
Идут втроём. Видят – балхарец везёт на осле кувшины на базар. Седло зацепилось за мост – того и гляди, вся поклажа пропадёт. Хотел бедняк помочь, потянул осла сзади, – оторвал хвост.
– К чему мне бесхвостый осел? – рассердился балхарец. – Идем к кадию, верни мне осла с хвостом!
Перебрались за речку, видит бедняк, что против троих ему не потягаться, – решил сбежать. Прыгнул с тропинки, а внизу жена мельника сына рожала.
Задавил его бедняк, – мельник за ним:
– Я, – кричит, – стар. Кто теперь будет моей мельнице наследник? Идем к кадию!
Пошли впятером к кадию, а его дома нет – к старшине ушел. Пошли богач, купец, балхарец и мельник к старшине, а бедняка у жены кадия оставили. Стала жена кадия бедняка расспрашивать, а нужда его полной торбе лисьих хитростей обучила, – обошёл он жену кадия и получил с неё сполна на свои и чужие золотые.
Приходит кадий, а жена говорит: «Ты этого человека как родного моего брата суди!»
Сел кадий, спрашивает у богача:
– С чем ты пришел ко мне?
Так, мол, и так, говорит богач, и показывает бумагу, должен он мне своё мясо!
– Что ж, – решил кадий, – по бумаге всё верно. Только о жире в бумаге не сказано, – режь точно. Вырежешь больше, – с тебя лишнее срежем.
Испугался богач, говорит:
– Нет, кадий, я, оказывается, ошибся – моей бумаге уже срока нет!
– Теперь твоё дело, мельник, – говорит кадий.
– Не знаю уж, как и быть, – мнётся мельник. – Мне бы наследника, а я человек старый, – как теперь с мельницей быть?
– Ну, это дело проще ребячьего, – говорит кадий. – Отдай бедняку жену на время, – Аллах и поможет!
– Нет уж, на Аллаха надейся, а осла привяжи, – говорит мельник. «Пусть, – думает, – моя мельница впустую работает».
И ушёл.
Остались купец и балхарец.
– С чем же вы ко мне? – спрашивает кадий.
Видит купец, что кадий бедняка как родного брата судит, решил отступиться. Так, мол, и так, говорит, мне бы взыскать хоть за ту половину головы быка, что ослепла.
– Это не трудно, – говорит кадий, – Аллах справедлив. Разруби-ка голову надвое – приценись на базаре.
