Северин Подольский
Синоптик
Фанера была слишком тонкой, чтобы заглушать доносившиеся из соседнего помещения голоса. Удивительно, но некоторые из них мне были хорошо знакомы.
«По самым последним данным, климатический процессор некогда был переделан под нужды Земли. Причем, переделан он откровенно халтурно» – этот голос принадлежал загадочному «Шефу», который, хоть и косвенно, но все же, был причастен к тем событиям, которые прервали мою карьеру бакенщика.
«Федор Карлович! Все, что Вы только что нам сейчас сообщили, это слишком серьезно, но этого явно не достаточно для принятия окончательного решения. Согласен, проверить аппарат все-таки надо» – после этих слов, я насторожился, так как второй голос принадлежал Тарасу Николаевичу Головко, мелкому чиновнику администрации Глубокского района.
«А я утверждаю, что этот процессор уже давным-давно дает сбои» – голос третьего собеседника был мне абсолютно не знаком.
«Что Вы предлагаете, Ипполит Пантелеевич?» – после короткой паузы вновь прозвучал голос Тараса Николаевича.
«Я предлагаю отыскать процессор и попытаться заговорить его» – подал голос незнакомец.
«Заговорить!?» – но Вы, же тем самым окончательно нарушите равновесие на пятой Земле! – воскликнул Шеф.
«Плевать! Зато есть большая вероятность того, что мы исправим положение здесь» – невозмутимо ответил Ипполит Пантелеевич.
«И какова же вероятность успеха?» – прагматично спросил Головко, и я насторожился.
«Пятьдесят на пятьдесят!» – весьма оптимистично ответил тот, которого назвали Ипполитом Пантелеевичем.
«Вы, отпетый романтик, господин Главный Синоптик» – по интонации «Шефа», мне показалось, что тот не в восторге от свежей идеи этого деятеля.
«Вы отпетый негодяй, господин Главный Синоптик» – я уже почти задыхался от гнева.
«Ученые все немного романтики» – громко рассмеялся Ипполит Пантелеевич, не уловивший шороха моих мыслей.
«Кретинов везде хватает!» – слишком эмоционально проворчал я.
«Кто здесь?» – на этот раз Ипполит Пантелеевич уловил мой посыл.
«В приемной сидит Подольский, давайте спросим у него, хотят ли они дополнительных колебаний своей, и без того уже расшатанной климатической системы» – оживился Федор Карлович.
«Конечно, не хотим! Зачем задавать идиотские вопросы?» – меня обескуражила сама постановка этого вопроса. А так же я отметил тот факт, что никакой «Приемной» не было и в помине, кресло-качалка, с которого я еще не успел встать, практически упиралось в тонкую и явно, картонную стенку, из-за которой и доносились до меня голоса.
«Подольский?» – по интонации было ясно, что Главный Синоптик впервые слышал мою фамилию.
«Федор Карлович, не надо сюда никого приглашать, я Вас умоляю! Вы лучше, как-нибудь сами к ним загляните!» – всполошился вдруг Тарас Николаевич.
«Как скажете, господин Директор!» – ответил Шеф, и с этого момента перегородка самым невероятным образом стала улучшать свои звукоизоляционные свойства. Я не поленился и оторвал свое тело из уютного гнездышка, но тщетно. Голоса постепенно затухали…
«Ну, ты даешь!» – Гурский не без зависти вертел в руках приз, который получил Раскаталин.
Было чему удивляться! Более двадцати лет, зная Сергея Васильевича, мы только сегодняшним вечером открыли его для себя как талантливого исполнителя. За песню Розенбаума «Полем, полем», он более чем заслуженно получил первое место в номинации: «Лучший мужской номер вечера» в одном из минских караоке-клубов.
– Куда мне до Казимировича! – скромно опустил глаза Сергей Васильевич, забирая свой приз у Гурского.
«Понятное дело! Пинько, глыба!» – это даже не обсуждалось. Мы до сих пор были поражены взлетом таланта Казимировича, который окончив карьеру в контрразведке, неожиданно для всех запел. Да как запел! За полгода он стал мега-звездой на необъятных просторах СНГ. В социальных сетях его фанаты утверждали, что шлягеры Марата Пинько вовсю гремели в многочисленных кафе на черноморских пляжах, а под мега-хит «Ночь в Шанхае», рыдали миллионные толпы китайских девчат.
Сегодня администрация и клубная публика с нетерпением ожидала запланированного визита Пинько, который пообещал заехать в караоке-клуб и возглавить жюри конкурса девушек под многообещающим названием: «Восемнадцать мне уже». Начало затягивалось. Сначала Марата задержали поклонники на выходе из телецентра, а чуть позже, Пинько перезвонил и попросил начинать без него, так как ему пришлось вернуться на студию и переписать концовку своего нового клипа.
Расстроенные организаторы самостоятельно провели конкурс, и его юная победительница уже давно сидела с нами за одним столиком. Сердечно поздравив Сергея Васильевича с призом в его номинации, и узнав, что мы являемся добрыми старыми друзьями Марата Казимировича, она решила, во что бы то ни стало, дождаться популярного исполнителя в нашей компании.
Делая небольшое отступление, хочу поделиться теми необычными новостями, которые обрушились на наши головы почти сразу после возвращения на грешную землю. Чудеса стали преследовать нас практически с самого первого дня.
Так, Марат Казимирович, выйдя на пенсию, устроился работать охранником в этот самый караоке-клуб. Случайно взяв однажды микрофон, он теперь уже не выпускал его из своих цепких рук.
«Так не бывает!» – говорили старые знакомые и сослуживцы Пинько.
«Так бывает!» – возражал им его продюсер, показывая многомиллионные контракты.
А вот Андрей Дмитриевич Гурский стал режиссером. И в крайне сжатые сроки, буквально за два месяца, при поддержке своей супруги, Маргариты Михайловны, выпустил сразу два мультфильма. Один из которых, «Меховое манто для царевны-лягушки», с лету взял гран-при на международном фестивале «Жар-Птица» в российском городе Новосибирск. А другой, и не менее значимый его шедевр, «Исповедь рыжего опоссума», сорвал все мыслимые и немыслимые призы где-то в далеких Соединенных Штатах.
Я же стал прорицателем, хотя и не мог делать этого постоянно. Временами на меня накатывало, и вот тогда, рот мне было не заткнуть. Но сегодня, к счастью, я помалкивал, давая отдохнуть и себе и друзьям.
Один лишь Раскаталин, до сегодняшнего дня вел себя ровно, точно так, как и в старые добрые времена. Но этот вечер в караоке-клубе развеял все наши сомнения, и с ним стали происходить перемены.
– А Марат Пинько точно приедет? – спросила Кристина, та самая девушка, которая победила в сегодняшней номинации «Восемнадцать мне уже».
– А тебе точно восемнадцать? – вопросом на вопрос ответил Гурский, зная щепетильность Казимировича в этом вопросе. Все знали, что Марат ни за какие коврижки на свете не будет связываться с несовершеннолетними.
– Вчера исполнилось, Вам показать паспорт? – девушка потянулась к маленькой сумочке у себя на поясе.
Кристина, действительно, отлично сегодня выступила, и приз ей достался по праву – я разглядывал щупленькую и даже слегка угловатую девчушку. «Слабовата на передок» – так в старину шутили пошляки, хотя в целом, она была мила и обаятельна.
– Не надо паспорт, мы тебе и так верим! – Гурский налил ей шампанского.
«А вот и наш Марат!» – Раскаталин кивнул на тонированное окно, в которое было хорошо видно, как к дверям клуба подкатил розовый «Майбах» Пинько.
– Задерживается звезда! – Гурский плеснул себе немного виски и подмигнул девушке, которая сразу же затрепетала от волнения.
Марат просто физически не смог напрямую добраться до нашего столика, с трудом пробираясь сквозь толпу почитателей его таланта, требующих автографы, которые он раздавал направо и налево. А парочку наиболее преданных фанаток охранники клуба бесцеремонно отцепили от его шеи.
«Какие люди!» – Казимирович был рад встрече и сердечно обнялся с каждым из нас, слегка задержав в своих объятиях раскрасневшуюся Кристинку, не обращая никакого внимания на десятки восторженных глаз, сияющих из темноты.
Пинько опять сменил имидж. В прошлый раз мы видели его в драных и очень дорогих джинсах от какого-то известного в Европе кутюрье. К эксклюзивной рвани, штаны были со вкусом отделаны многочисленными пятнами органических и неорганических соединений. Сегодня Казимирович появился в безукоризненно сидящем на нем малиновом фраке и ослепительно белой сорочке с огромным жабо, рукава которой были застегнуты запонками за сорок тысяч евро. Эти запонки подарил ему на день рождения Гурский, получив премию за один из своих мультфильмов. От Марата попахивало весьма недешевым одеколоном и коньяком. Впрочем, фрак он вскоре повесил на спинку стула, и мы потихоньку включились в вечеринку, которая после проведения конкурсов, набирала обороты…
* * *
– Как тебе Кристинка? – спросил у меня Марат, когда мы вышли покурить.
