Повесть для школьников и их родителей Что родителям непонятно, школьники им объяснят
ВСТУПЛЕНИЕ
Человек из космоса
(набирается мелким шрифтом и читается в основном родителями)
В ту самую секунду, когда у станции Перхушково ночь переходила в утро, там приземлилась космическая ракета. Причем не наша. Из другой цивилизации.
Это из созвездия Брошенные Шарики прибыл космический дедушка — профессор Константин Михайлович — главный специалист по планете Зеленая Юла.
Зеленая Юла — так жители Брошенных Шариков звали нашу Землю.
В свою очередь Брошенные Шарики по-земному означает Стожары.
В этот ранний час зеленоюльцы, то есть земляне, спали.
Профессор спустился по трапу, достал из кармана плоскую коробочку, раскрыл ее, вытащил несколько пилюль золотого цвета, проглотил их и отошел в сторону.
И с ракетой стали твориться странные вещи.
Кто-то невидимый разбирал ее на отдельные части и блоки.
Которые разделялись на совсем мелкие детали.
Ракета таяла на глазах.
Это была научная фантастика!
Мелкие детали складывались сами по себе.
Металл к металлу. Стекло к стеклу. Винтик к винтику.
А профессор в это время гудел. Так гудят трансформаторные будки.
Несметные дивизии комаров слетались на этот гуд.
Из ракеты между тем получился склад.
Возникли бетонные столбы с табличками:
Проход запрещен! ОПАСНАЯ ЗОНА!
Высокое НАПРЯЖЕНИЕ СМЕРТЕЛЬНО! СТОЙ! Предъяви ПРОПУСК
НЕ СТОЙ Под грузом!Ни один нормальный человек не решился бы подойти к этому складу. (Если он умел читать.) И довольный собой Константин Михайлович неторопливо зашагал в сторону ближайшего города. Не будем скрывать, это была Москва.
И не будем затуманивать: через три дня от ракеты Константина Михайловича не осталось ничего, кроме столбов и табличек. Потому что две старшие группы двух детских садов двух ближайших поселков включились в сбор металлолома.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Происшествие в столичном метрополитене
Это случилось на станции «Киевская». На одной из стеклянных дверей висела записка:
НЕ РАБОТАЕТ НЕТ ХОДА.
Записка держалась, прижатая с обратной стороны длинной метровской щеткой. И всем было ясно, что дверь не работает и что надо бежать в соседнюю. Только одному человеку было неясно. Он думал, что это щетка не работает. Что у нее нет хода.
Непонятливым человеком был дедушка. С одной стороны, пожилой и старенький. А с другой — какой-то совсем новенький, модный, нарядный. Как будто чуть-чуть пластмассовый.
«Это же космический везделет! — думал он. — В палке набор батареек. Ворс — это дым из движков. На щетку надо садиться, палкой надо рулить».
Дедушка увлекся. Достал коробочку с таблетками. Проглотил одну и загудел.
Дедушка был необычный. Он был специальный. Он прилетел на Землю в командировку. И как всякий космический человек он умел делать то, чего не умеют земляне.
Например, любой из нас может взять карандаш и написать слово «чашка» или может эту самую чашку нарисовать. А космический дедушка, проглотив золотую таблетку, мог создать такую чашку. Прямо у нас на глазах. Вместе с блюдцем.
Он мог создать чашку, ложку, трансформатор, моторный катер, космический везделет-щетку, троллейбус, электричку, авианосец, стадион «Динамо», космическую ракету, автомат для продажи газированной воды и шесть вагонов канцелярских кнопок. Мог разобрать все это на мелкие части, раскидать по всему городу, растворить в воздухе. Только нужно было проглотить золотую таблетку и сосредоточиться. Или десять таблеток.
Дедушка проглотил золотую таблетку и сосредоточился. И через две минуты «щетка» работала. На ней можно было летать, а в ближайшем радиомагазине с прилавка исчезли вдруг все микрорадиодетали и вся медная проволока. Впрочем, это не страшно. Ведь сейчас радиотовары в нашей стране чрезвычайно дешевые. Но вернемся к щетке.
Как у нас в каждой деревне или рабочем поселке ребята и подростки постоянно шастают в разные стороны на мопедах, так и у них, в Брошенных Шариках, все жители с жутким треском носились на таких щетках по своим делам. И по магазинам.
Закончив работу, космический пришелец пошел дальше. А к дверям метро «Киевская» подбежал начальник станции.
— Тётя Паша! — закричал он начальническим голосом. — Слетайте-ка вы в управление и передайте им заявку на пять километров перил. Наши-то совсем износились.
Начальник любил свое метро. И думал, что все должны жить точно так же. Но у тёти Паши свои соображения. Она считала, что уборщица в рабочее время обязана разговаривать с дежурной, глазеть на народ, жутко отругивать приезжих с семечками. В крайнем случае, уж в совсем… может подмести пол… Но летать в управление… Уж избавьте. Это уже нахальство!
— Как же! — закричала тётя Паша. — Вот прямо сейчас сяду на щетку и полечу!
Тетя Паша была склочная и вредная женщина. И она любила демонстрировать свою скандальность. Она действительно тут же села на щетку… чтобы придать весомость своим словам, и… немедленно взвилась под потолок.
Нельзя сказать, чтобы тётя Паша была опытным летальщиком на щетках. Ее бросало и вправо и влево, от люстры к люстре и из одного конца станции в другой. В конце концов она врезалась в начальника, и они оба шлепнулись на пол.
— Караул! — сказал начальник. — Уборщицы летают! — Он подобрал свою начальническую фуражку и тихо-тихо вышел из помещения своей любимой станции.
Тетя Паша была цела, а щетка была сломана. Из нее посыпались на пол батарейки и проволочки.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Телеграмма от индийского раджи
Тем временем пластмассовый дедушка Константин Михайлович подходил к самой центральной гостинице города.
Он прошел через огромный прохладный вестибюль и встал около дежурной за барьером.
— Вы не видите? — сказала она. — Я занята.
Хотя она ничем не была занята.
— Я подожду, — согласился дедушка. — Вы делайте, делайте.
Хотя дежурная, ну ровным счетом, ничего не делала.
— Можете ждать. Только мест все равно нет!
В ответ на это в руках у дедушки что-то затикало. Это он достал из кармана плоский такой приборчик доброметр и включил его. При помощи доброметра про человека можно было узнать все. Надо было только переключатель ставить в положение «Смелость», «Эгоизм», «Гордыня», «Мудрость», «Трудолюбие» и др. и смотреть за отклонением стрелки. И слушать его тикание.
Ни мудростью, ни трудолюбием дежурная не отличалась. А жадность показала самую большую. Приборчик даже задергался в руках.
Тогда дедушка уронил на каменный пол серебряную монетку. Она задребезжала на весь вестибюль.
Женщина сразу встрепенулась.
— Ах, вы еще здесь?! Я же сказала — мест нет.
— Эва! Уважаемая! — удивился дедушка. — А двадцать четвертый номер? На шешнадцатом этажу? С окнами на шассу? Он же пустой!
— Да, сейчас он свободен. Но он забронирован для индийского раджи. Мы ждем раджу с месяца на месяц.
— По-напрасному ждете. Раджа не приедет. Простудилась на охоте. Вон видите телеграмма лежит.
Дежурная удивилась:
— Откуда?
— Почтальонка принесла. Намедни.
Она повернулась и взяла в руки бланк:
ТЕЛЕГРАММА
Я ПРОСТУДИЛАСЬ НА ОХОТЕ НА БЕНГАЛЬСКОГО ТИГРА ТЧК
И НЕ ПРИЕДУ ТЧК
СРОЧНО РАЗБРОНИРУЙТЕ НОМЕР ТЧК
ВАША РАДЖА ТЧК
Потрясенная дежурная полчаса смотрела на телеграмму. После этого она с ненавистью выписала квитанцию и подала ее дедушке.
— Не вздумайте водить посторонних. Мы вас в два счета выселим.
Дедушка взял бумажку и вошел в лифт. Двадцать четвертый номер на «шешнадцатом этажу» был, наверное, самым удобным в гостинице…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дома у тёти Паши
Вечером тётя Паша — уборщица из метро со станции «Киевская» — пришла домой со свертком.
— Вот, — сказала она своим домашним, — любуйтесь.
Домашних было двое — муж и сын. Муж помалкивал, а сын сказал:
— Ну, и чем тут любоваться? Отдельные сотрудники воруют отдельные орудия производства — щетки и палки.
