Второй шанс - Valeria

— Ты никогда ничего не добьёшься, уходи! — Тебе здесь не место!

— Ты бездарная!

— У тебя ничего не получится!

Я жила этим. Каждый день мне приходилось пахать на тренировках, чтобы добиться результата. Меня зовут Хлои, и всю свою сознательную жизнь я посвятила танцам. Казалось бы типичная история, но всё же есть одно но… Давайте-ка начнём с самого начала.

Прожив всё детство в приюте, я теперь точно знаю, что люди иногда кажутся совсем не теми, кем пытаются казаться. Я познала всё зло. Мать бросила меня, когда мне было года три, я даже не знаю, как её зовут, да и знать не хочу, если честно. Первые годы в детском доме я плохо помню, но весь подростковый период запомнился очень хорошо: воспитатели унижали меня и других детей, били и не давали еду за проступки. Были ужасные времена, но меня спасал мой друг-Эдмон. Мы познакомились, стоя в углу на горохе, когда нам было лет по шесть, тогда мы плакали и смеялись, ругались на воспитателей и боялись, что они нас услышат, и стоять придется намного дольше. Но что бы не происходило, мы всегда были вместе. Я и Эдмон-святая двоица, неразлучная пара друзей. Приют находился в центре города, был одним из самых лучших, видимо, мать очень переживала за меня. Вот уж ирония, не правда ли? Но это не суть. Из-за того, что детский дом был очень большим, здесь конечно была пристроена и школа, и куча разных секций. Начну со школы. Учиться я никогда не любила, это доставляло мне дискомфорт. Отношения с одноклассниками были тоже напряженные, если бы не Эдмон, то я бы ни с кем не общалась. Учителя, как и воспитатели, не относились к нам уважительно, ведь у нас нет родителей, никто не заступится. Такова реальность детских домов. Расскажу насчёт секций: я долго думала, стоит ли мне вообще чем-нибудь заниматься? Ведь я никогда не считала себя талантливой. Но всё-таки, после долгих уговоров моего лучшего друга, решила пойти на современные танцы.

Мне было 14 лет, когда я впервые пошла на танцы. Первая тренировка прошла неплохо, мне даже понравилось. Только чувствовала себе жутко неуклюжей, словно я никогда не стояла на своих ногах. Шаг за шагом, ежедневные тренировки, вечно болящие мышцы, громко кричащие тренера и постоянная усталость-всё это заглушало мою моральную боль, именно поэтому я выбрала такой путь. После тренировок я просто приходила и сразу же отключалась, чтобы не думать о том, что никому я не нужна, по сути.

В детский дом каждый день приезжали новые люди, которые хотели взять ребенка к себе в семью. Такие моменты просто ужасны, чувствуешь себя животным, которое сидит в клетке и ждёт, когда же его отпустят. Видя счастливые лица будущих опекунов и их предполагаемых приёмных детей, хотелось умереть, мне казалось это всё игрой, ведь наигранности не было предела. Цирк.

— Ну и ну, сегодня снова забрали трёх детей, Хлои, как думаешь, когда уже выберут нас?

— Эдмон, ты что такое говоришь?! Мы не товар, нас не должны выбирать. Ну и пусть, нам и так хорошо здесь, правда?

Мой друг замолчал. Я знала, что в приюте было вовсе не хорошо, но меня так раздражал этот концерт, когда воспитатели улыбаются родителям и гладят по головке ребенка, которого пару дней назад били ремнём. Ужасно, что за маской примерного педагога, скрывается злодей, которого нужно наказать. Хотя, я верю, что таких людей накажет жизнь. Но несмотря на это, я была бы очень рада, если бы у Эдмона появились приемные родители, он заслуживает хороших опекунов. Но я не могу представить, что нас когда-нибудь разлучат. Не могу представить, но пришлось. Когда Эдмону исполнилось 16 лет, его забрали опекуны. Это был ужасный день для меня, но самый лучший день друга. Я рада за него в глубине души, но было очень обидно, что я осталась одна в этом болоте. Да, мы переписываемся с тех пор, как он не живет в приюте, но мне его жутко не хватает. Так я потеряла друга.

После ухода Эдмона из моей жизни, единственное, что меня заставляло жить-это танцы. Я каждый день тренировалась, учила новые движения и выматывала себя на все сто процентов, лишь бы не думать ни о чем.

— Давай быстрее! Сильнее! Ты слабая! Ты не стараешься!

Складывалось такое ощущение, что крики тренера были слышны во всем городе.

— Хлои, ты что тормозишь?! Давай, старайся!

В глазах потемнело. Мир кружился. Стук об пол. Темнота.

— Эй, Хлои, как ты себя чувствуешь?

Открыв глаза, я увидела белый свет и на миг подумала, что умирала и даже обрадовалась, но потом увидела, что надо мной стоит Эдмон.

— Что случилось? — тихим голосом спросила я

— Ничего серьезного, ты переутомилась и упала в обморок на танцах, я как узнал, так сразу и приехал в больницу.

— Понятно, а я уже обрадовалась, что умерла…

— Глупышка, больше не перенапрягайся, а то я буду переживать!

— Ладно, ладно. Ты лучше скажи, дружок, как твои дела?

— Всё хорошо, завтра с мамой и папой поедем кататься на яхте, посмотрим на дельфинов.

— Здорово! Ты так давно мечтал их увидеть, я безумно рада за тебя!

— Спасибо! Как смотришь на то, чтобы пойти в кафе, попить наш любимый черничный чай?

— Отлично, я как раз уже чувствую себя лучше, да и отдых мне не помешает. Пойдем.

Мы пошли в кофейню, находящуюся недалеко от приюта, чтобы меня не ругали воспитатели. Эдмон делился впечатлениями о новой жизни, о том, как ему хорошо. Я надеюсь, ему действительно комфортно с новой семьей. Ведь биологические родители отказались от него без особой причины. Но милую беседу прервало резкое обращение Эдмона ко мне.

— Слушай, Хлои, мне нужно тебе кое-что сказать.

О нет, только не признавайся мне в любви, прошу…

— Эдмон, что такое? — мой голос дрожал.

— Через месяц мы с семьей переезжаем на Аляску, наверное, мы будем видеться реже или вообще, ещё я хотел сказать, что мои новые родители